Приключения девочки по имени Вел - читать онлайн

Девятьсот коров и сотни миль впереди

Вел проснулась от солнечных лучей, коснувшихся её лица, и сразу ощутила дикий голод. Она села, открыла пакетики с сушёными бананами, курагой, орехами и с жадностью стала набивать рот. Затем девочка встала, потянулась и почувствовала, как мышцы её ног отчаянно запротестовали.

– Эх-х-х! – сказала она Кланку. – Что-то мне подсказывает, что сегодня путешествие будет не таким лёгким, как вчера.

За годы она привыкла разговаривать с Кланком. Но сегодня впервые велосипед ответил ей:

– Доброе утро. У нас есть смазочное масло для цепи?

Вел широко открыла глаза и огляделась вокруг. Поблизости не оказалось никого, кто бы мог говорить с ней. Наклонив голову к раме велосипеда, девочка взволнованно спросила:

– Кланк, это ты? Ты разговариваешь? Это что, пятьдесят миль вдохнули в тебя жизнь?

– Да это же я, Гриффин. Мы с тобой разговаривали ночью. Ты сказала, что я могу поехать с тобой. – Голос молодого солдата исходил откуда-то из руля Кланка.

Вел почесала затылок и припомнила ночную беседу:

– Хорошо, Гриффин. Я просто думала, что это мне приснилось. И я забыла вчера спросить твоё имя. А меня зовут Вел. Давай я смажу цепь.

– Рад знакомству, Вел. Меня зовут Гриффин Дж. Гриффин, и я крайне благодарен тебе, что согласилась меня подвезти.

Вел смазала цепь велосипеда, затолкала вещи в рюкзак и привязала его к заднему багажнику Кланка. Перекинув ногу через раму и поставив её на педаль, она уселась в седло. Всё тело ужасно болело, но она строго приказала себе не обращать на это внимания. «Отлично, Гриффин, поехали», – сказала она рулю велика и медленно покатила прочь от Манассаса и поля давнего сражения близ него.

Гриффин быстро освоился в транспортном средстве, приспособился к езде и начал болтать о прекрасной погоде и ровной поверхности дорог, которые он находил гораздо более совершенными, чем вымощенные камнем или грунтовые. Первая же машина, промчавшаяся мимо, заставила его вскрикнуть от удивления:

– Да разве такую повозку удержишь в узде! Она так быстро едет! И где же лошади?

Вел успокоила его и рассказала об изобретении автомобилей и о том, что их не надо тянуть с помощью животных. Когда Гриффин спросил её, двигаются ли эти машины за счёт пара, как поезда, она ответила, что они едут, потому что их заправляют жидкостью, которая называется «бензин». Тогда он поинтересовался, приводит ли этот бензин машину в движение, работая внутри неё, как это делает пар в двигателе паровоза. Но здесь Вел призналась, что не имеет ни малейшего понятия о том, как именно бензин заставляет автомобили двигаться.

Увидев следующую машину, Гриффин закричал от удивления ещё громче и радостно расхохотался. Потом была другая машина, и ещё одна, и ещё.

– Сколько же здесь таких штуковин? – спросил он.

Когда мимо проехала целая вереница разных автомобилей, он объявил, что больше всего ему нравятся грузовики. А когда на дороге показался трактор, тащивший за собой огромный прицеп, гружённый соломой, Гриффин завизжал:

– Смотри! Нам машет человек, управляющий этой машиной! Помаши ему в ответ, Вел, помаши!

Девочка так и сделала. Ей очень хотелось, чтобы Гриффин вёл себя потише, но она не могла сказать ему об этом. Ей было жаль парня. Ведь он пробыл привидением в десять раз больше, чем ему довелось прожить. Вел вежливо слушала всё, что он говорил, и старалась как можно лучше рассказывать о современном мире.

С обеих сторон дорогу окружали зелёные холмы и огороженные заборами фермы, тут и там виднелись луга, на солнышке паслись коровы. Вел поднималась вверх по зелёному холму с пасущимися коровами и спускалась вниз по другой его стороне. И так продолжалось снова и снова. Гриффина, видимо, утомил однообразный пейзаж, потому что он затих. Вел считала коров, чтобы как-то отвлечь себя от ноющей боли во всём теле. «Ещё десять коров, – произносила она, как бы договариваясь с ногами, продолжавшими крутить педали. – Вот проедем ещё десять коров, и я сделаю остановку и отдохну».

Она миновала шесть сотен коров и больше уже не могла проехать и метра. Она направила велосипед к полуразрушенному красному сараю и слезла с седла, охая и ворча от боли. Путешественница разбила палатку на ровном куске земли с той стороны сарая, которую не было видно с дороги. Она прикрепила один конец накидки к столбику ветхой деревянной изгороди, а другой – к Кланку.

Гриффин заговорил, как только Вел села, чтобы немного перекусить.

– Ты хороший ездок, – сказал он. – Никогда не видел, чтобы девчонка могла ездить так далеко и так быстро. Это намного лучше, чем ходить пешком!

– Да, конечно, но я еду медленнее, чем следовало бы, – грустно сказала Вел. – Сегодня пятьдесят миль преодолеть не смогла.

Вчера бегство с автобуса «Фабрики дружбы» казалось ей блестящей, совершенно потрясающей идеей. Сейчас же её одолевали сомнения, в планах завести дружбу со Збигом Сенкевичем наметилась брешь. Разве может величайший велогонщик мира стать другом девочки, которая устала крутить педали, хотя едет на велосипеде всего лишь два дня подряд?

Она встряхнулась. «Завтра наступит новый день, – подумала она. – Может быть, второй день в долгом путешествии всегда самый трудный».

Второй день, однако, оказался сущим пустяком по сравнению с третьим. Когда Вел села на Кланка после восхода солнца, её руки, ноги и особенно пятая точка всячески сопротивлялись езде. Казалось, мышцы ног у неё будут болеть всегда, даже если она проживёт ещё сто пятьдесят лет. Она перестала смотреть на зелёные холмы с коровами и сосредоточилась на маленькой серой полоске дороги, бегущей прямо перед ней. Давим на левую педаль, давим на правую педаль, вперёд, ещё чуть-чуть вперёд. Вперёд, вперёд, впе-рё-ё-ё-ё-ёд! Быть может, Кланк слишком мал и слишком стар для такого путешествия? Или же это она слишком мала и слишком юна?

В первом городе, через который они проезжали, Вел хотела остановиться у какого-нибудь магазина, чтобы передохнуть, но решила, что должна крутить педали, пока не увидит большие уличные часы, чтобы узнать, сколько сейчас времени. Она не была уверена, ушли ли школьники на весенние каникулы за пределами округа Колумбия. Поэтому решила остановиться у магазина до или после того времени, которое дети обычно проводят в школе, чтобы смешаться с толпой местных ребят, катающихся на велосипедах. Часы на здании банка показывали несколько минут девятого, а потому она подрулила к первому же замеченному ею магазину.

Вел внимательно изучила крутящийся стенд с почтовыми открытками за десять центов, из тонкой бумаги. В основном это были нечёткие изображения церквей или старых кирпичных зданий. Девочка как раз вытаскивала одну с историческим памятником и надписью:

как её взгляд упал на витрину с шоколадом. Она строго напомнила себе, что не должна выходить из бюджета – два доллара в день. Но затем решила, что потратит эти два доллара прямо сейчас, после того, как изучит информацию о питательных свойствах каждой сладости. В результате она купила самый калорийный шоколадный батончик с самым большим количеством ингредиентов, который только можно было найти.

Вел с нетерпением вышла из магазина и сразу же развернула упаковку батончика. От удовольствия девочка на секунду даже глаза закрыла: вкуснейшая смесь шоколада, карамели, нуги и орехов наполнила рот. И вот она уже снова забралась на велосипед и начала крутить педали, держась одной рукой за руль. Другой она подносила благословенную сладость ко рту. Самый лучший завтрак, который у неё когда-либо был.

Опять появился Гриффин:

– Я знаю множество дорожных песен. Хочешь послушать?

Девочка проглотила кусочек батончика.

– М-м… не знаю, – ответила она. Это было неправдой. Она знала. Ей хотелось тишины и покоя. Но она боялась показаться грубой. – Конечно, если хочешь!

И он начал петь:

– «Я приехал из Ала-бамы с банджо на ремне, Я еду в Лу-изиану искать свою любовь…»[5]

Голос Гриффина, казалось, не только заставлял вибрировать руль, но и сотрясал всю стальную раму Кланка, отчего звук как будто усиливался.

– А, эту я знаю. – Вел улыбнулась вопреки своему настроению, удивляясь, что у неё есть что-то общее с солдатом-привидением. Доев сладкий батончик, она присоединилась к своему попутчику, быстро вдыхая воздух в промежутке между словами.

– «О, Сюзанна, не плачь обо мне-е-е-е, я приехал из Алабамы с банджо на ремне-е-е…»

Похоже, песня помогала сохранять мышцы в рабочем состоянии. Гриффин продолжал петь, и под звук его голоса Вел стало легче крутить педали и двигаться вперёд.

Наконец пятьдесят миль остались позади, на землю опустились сумерки, со вздохом облегчения девочка остановилась. Она покатила Кланка вверх по склону, покрытому травой, чтобы устроиться на ночлег под высоким дубом. Вдали, на темнеющем горизонте, мерцали огоньки. Юная путешественница ещё немного последила за ними и вскоре поняла, что видит экран кинотеатра под открытым небом. На мгновение её охватила тоска по дому. Интересно, в монастыре Преобладающего Молчания смотрят сейчас фильм с Клинтом Иствудом? Ещё ей хотелось знать, скучают ли по ней сестра Ванда и монахи. Она начала распаковывать вещи с чувством жалости к себе. Раньше она каталась лишь к монастырю в соседнем квартале. Откуда могла она знать, что проехать сто тридцать миль в сто тридцать раз тяжелее, чем одну?

Гриффин начал что-то напевать. Вел посмотрела на велосипедную раму и поняла, что благодарна судьбе за такую весёлую компанию. Она устроилась на ночлег, привычно используя дождевик и одеяло, достала ручку и начала подписывать открытку, чтобы потом отправить её в монастырь.

Она хотела добавить, что встретила привидение времён Гражданской войны по имени Гриффин и взяла его с собой, чтобы оно нашло в Миссури лавку, где продаются жареные пирожки, но потом решила оставить эту историю при себе. Упоминание о привидении может подтолкнуть сестру Ванду к тому, чтобы позвонить в полицию штата Виргиния, и тогда Вел найдут и притащат домой. А потому она написала постскриптум, который должен был успокоить сестру Ванду.

Она решила, что опустит письмо в первый же почтовый ящик, который увидит по дороге.

Четвёртое утро своего путешествия Вел провела, преодолевая крутой, залитый солнцем участок пути. Во время велопрогулок дома она никогда не думала о скорости. Двигаясь же по длинным деревенским дорогам, Вел вдруг задумалась: «А достаточно ли быстро я еду, чтобы вовремя добраться до Калифорнии? А сколько ещё ехать? А мы уже на месте? Когда можно будет остановиться и перекусить?» Она хотела заглушить эти мысли и развеять сомнения, напомнив себе, что, согласно подсчётам, может ехать со средней скоростью десять миль в час. Но именно сейчас темп её движения, похоже, находился где-то между неторопливой черепахой и пожилым ленивцем.

Она заметила чёрно-жёлтую бабочку, кружившую над её головой. Девочка некоторое время любовалась ею, пока не поняла, что бабочка летит быстрее, чем движется велосипед. Вскоре она обогнала Вел и скрылась где-то вдали.

– Помедленнее, эй ты… ты… насекомое! – закричала девчонка. – Неужели это так трудно?

– Это труднее, чем должно быть? – спросил Гриффин. – Может быть, твой старый велик неисправен? Мы потеряли пару винтов сегодня, но вот откуда точно они вылетели, я не знаю.

Обосновавшись в Кланке, привидение крайне внимательно следило за всеми проблемами, связанными с велосипедом: его интересовало, не сдулись ли шины, не скребёт ли тормоз по колесу.

– У меня такое ощущение, будто я затаскиваю мёртвого бегемота на гору! – раздражённо сказала Вел. Тот факт, что она расстраивалась, расстраивал её ещё сильнее. – Что происходит? Я езжу на этом велосипеде годы, годы и годы. Я думала, что готова к путешествию. В фильмах про велогонки всё выглядит так легко. – Она знала, что это просто нытьё, но не могла перестать жаловаться. – На картах всё плоское, а почему на самом деле дороги крутые? Почему они не могут огибать холмы и оставаться ровными? Это нечестно!

– Да нет, всё честно, честно, даже очень честно, – пропел Гриффин. – Мне кажется, сейчас всё так честно и замечательно, как только может быть. Не знаю, что говорят твои карты, но человеку не нужны карты, чтобы увидеть красоту вокруг или чтобы почувствовать себя счастливым. Мы едем, мы совершенно свободны, ветер дует нам в лицо, а солнце светит в спину.

– Это ты совершенно свободен, потому что мои ноги везут тебя по дороге! Мои ноги устали от этих холмов! – закричала Вел. И вспышка гнева привела к тому, что девочка свернула с дороги и врезалась в обрамлённый живой изгородью указатель на обочине. Она свалилась с велосипеда на траву и на мгновение замерла, ошеломлённая случившимся.

Светловолосая женщина в футболке с надписью «Невкусных печенек не существует» озабоченно смотрела на неё.

– Ты в порядке? Надо же так свалиться! – Она протянула Вел наполненный чем-то бумажный стаканчик. – Вот, выпей, может, поможет.

Вел, бормоча слова благодарности, взяла стаканчик, сделала глоток и тут же выпила всё до дна. Холодный лимонад был невероятно вкусным по сравнению с привычной, пахнущей пластиком водой из её бутылок.

– Огромное вам спасибо, – ответила девочка. – Извините, что повредила вашу табличку. – Знак, в который она врезалась, гласил: «Дом леди Печеньки». – А вы леди Печенька?

– Да, это я. Не волнуйся об указателе. Ты далеко не первый велосипедист, который сваливается ко мне во двор. Дорога здесь непростая: трудно весь день карабкаться по горам на велосипеде. – Леди Печенька взяла Вел за руку. – Почему бы тебе не посидеть на веранде, не съесть пару печенюшек и не передохнуть?

Вел в эту минуту казалось, что ничего прекраснее этих слов она в жизни не слышала. Девочка позволила женщине помочь ей подняться и проследовала за ней на маленькую застеклённую веранду, оклеенную внутри яркими обоями. На столе стояли упаковки с вафлями, чипсами и всевозможным печеньем: ванильным, арахисовым, печеньем-сэндвичем, мягким печеньем, печенюшками, облитыми шоколадом, и ещё какими-то невероятными маленькими хрустящими плетёнками, посыпанными сахарной пудрой. Вел сразу же запихнула в рот три чёрных печенья «Орео» и вдруг покраснела. Она подумала, что ведёт себя очень неприлично, но женщина рассмеялась и протянула ей ещё одно печенье:

– Кушай, детка. Едешь со школьной группой?

Вел в два укуса съела печенье и отрицательно покачала головой:

– Я на домашнем обучении.

Сестра Ванда часто говорила именно так, чтобы удовлетворить любопытство тех жителей Вашингтона, которые спрашивали, почему Вел не в школе, когда ей надлежит там быть.

– А где все остальные? – поинтересовалась леди Печенька.

– Где-то там, сзади, – Вел махнула рукой куда-то в сторону от веранды. Она не любила врать, и в её словах была большая доля правды.

Леди Печенька кивнула и опустилась в стоявшее рядом кресло-качалку, прихватив при этом парочку батончиков из овсяных хлопьев с изюмом. Вел зачерпнула полную горсть сдобного орехового печенья и взяла немного чипсов. Обе молча хрустели печеньем. Наконец, прожевав, Вел сказала:

– Спасибо. Правда. Я даже и представить себе не могла, как сильно мне хотелось печенья, пока я всё это не увидела. – Она икнула. – Извините меня, – смущённо произнесла девочка. Она вспомнила, что кричала на Гриффина, когда упала с велосипеда, вдруг женщина подумала, что она ругает свой велосипед? – У меня был трудный день. Ехать оказалось тяжелее, чем я думала.

– Я понимаю, не унывай. Всё будет хорошо. Это стоит твоих усилий. – Леди Печенька махнула рукой в направлении дальней стены веранды. – Сотни людей говорили мне то же самое. Некоторые были твоими ровесниками. А некоторые гораздо старше.

Вел посмотрела на стену повнимательнее и увидела, что веранда была оклеена вовсе не яркими обоями, а всевозможными почтовыми открытками – некоторые текстом, а некоторые картинкой наружу. Тут были изображения скалистых утесов, гигантских мостов, горных вершин со снежными шапками и голубых океанов. Она прочитала ближайшую: «Дорогая леди Печенька, сегодня добрались до Орегона. Тут так красиво! Ещё раз спасибо за ваше овсяное печенье. Часто вспоминаем его. С любовью, Абигайл». Следующая открытка была написана по-вьетнамски. А ещё на одной были слова: «Наконец-то в Калифорнии! Печенье рулит!»

– Все эти люди доехали до западного побережья на велосипедах? – спросила Вел.

– Ну, цели у всех были разные, – ответила леди Печенька. – Кто-то хотел пересечь Виргинию, кто-то направлялся с запада на восток, кто-то ехал из Южной Америки и планировал докатиться до Аляски! Но большинство из них сделали то, что задумали. – Она налила Вел ещё один стакан лимонада. – А ты куда едешь?

– В Сан-Франциско, – сказала Вел.

– Знаешь, у меня есть один совет, я уже не раз давала его. Дам и тебе. Если вдруг захочешь всё бросить, не достигнув цели, то слезь с велосипеда и съешь дюжину печенюшек. И хорошенько подумай. Обещаешь мне?

Вел допила лимонад и доела последний кусочек. Живот её наполнился шоколадом и арахисовым маслом – или из чего там делают «Орео»? Она чувствовала себя намного лучше. Даже бодрее. Девочка подумала, что готова снова взбираться на холм.

– Да, обещаю. Я не сдамся, пока не съем сначала дюжину печенюшек. – Она отдала стакан и встала.

– Ну вот и славно! – сказала леди Печенька с довольным видом, как будто Вел только что пообещала выполнить для неё что-то важное. – И пришли мне открытку из Сан-Франциско. Адрес такой: леди Печенька, Афтон-Маунтин, Виргиния. Дорогу найдёшь? – Она встала с кресла-качалки и открыла дверь.

– Найду, – ответила Вел. – Я подпишу открытку: «Девочка, которую вы спасли печеньем и лимонадом». – Она помахала рукой и вышла. – Ещё раз спасибо!

Она знала, что это уже третье спасибо, но могла бы повторять слова благодарности снова и снова.

Сев на Кланка, Вел отъехала подальше от дома леди Печеньки, чтобы та невзначай не услышала, как они опять перешёптываются с Гриффином, и позвала:

– Эй, ты ещё здесь? Гриффин?

Ответа не было.

– Гриффин, послушай, прости меня. Знаю, не нужно было мне так орать. Понимаешь, я не очень-то хорошо лажу с людьми. Раньше я ни с кем подолгу не разговаривала, по крайней мере целый день.

Ответа всё ещё не было, но она почувствовала, что руль велосипеда слушает её.

– Я мало бывала на улице, знаешь, думала, что всё предусмотрела и рассчитала. А всё вокруг такое… огромное. Безумно крутое, как эти холмы, и такое огромное! Есть разница – видеть хребет Голубых гор на карте и ехать на велосипеде по этому хребту – то вверх, то вниз. – Чтобы казаться убедительнее, она сжала руль посильнее. – Постараюсь больше не кричать, вот что я хочу сказать.

– Уверена, что именно это хочешь сказать? – спросил Гриффин. – Знаешь ли, ты ударила меня прямо об указатель. А ведь я только старался приободрить тебя.

– Я знаю, извини.

Гриффин выдержал небольшую – в несколько секунд – паузу, а затем произнёс:

– Да всё нормально. Хочешь послушать ещё одну песенку?

Вел пыхтела, поднимаясь по горной дороге, а Гриффин затянул припев к песне «Кэмптаунские гонки».

Ночью, устроив палатку из дождевика, девочка взяла фонарик и при его тусклом свете, мигающем в кромешной темноте, начала писать в своём крошечном блокнотике. Она подумала, что тревожные мысли улягутся, если она запишет, что случилось за день, и расстояние, которое она проехала. Она улыбнулась, посчитав, что позади уже две сотни миль. Но загрустила, когда начала лихорадочно вычислять, сколько ей ещё нужно проехать. Девочка убрала блокнот в рюкзак и открыла «Мудрость на колёсах». В книге были собраны цитаты и советы известных велогонщиков, в том числе и Збига. Она пробегала глазами страницу за страницей, пока не наткнулась на высказывание, подписанное его именем.

Вел потрогала свой живот. Хотя печенье переварилось ещё несколько миль назад, память о нём настраивала на радостный лад. Девочка подписала очередную открытку в монастырь, нарисовала на ней тарелочку с «Орео» и написала сверху большими буквами: «Печенье рулит!» Она была уверена, что брат Отто поймёт, что она имела в виду.