– Я хотел бы сердечно поприветствовать вас в вашей новой роли, однако не могу не заметить, что этот год станет для вас серьёзным испытанием, – произнёс господин Родрик, едва мы с Эдрианом перешагнули порог ректорского кабинета следующим утром.
Мужчина стоял у окна и в нашу сторону даже не обернулся.
– Весь прошлый вечер я размышлял о вашем поведении и последствиях, которые оно повлекло. Ваши проступки за минувшие годы оставили немалый и, чаще всего, печальный след в истории академии, но теперь пришло время компенсировать ущерб.
Печальный след? Ущерб? Серьёзно?!
Можно подумать, наши проделки не компенсировались с лихвой регулярными щедрыми взносами на нужды академии! В то время как я осталась без карманных денег и нового весеннего гардероба, Рамзана Мерзлявая по последнему слову науки обновила очередную лабораторию на своём факультете за счёт рода Вейсс. А самое печальное – в этот раз даже не по моей вине! До сих пор не понимаю, какой бес принёс Эдриана Харта на вечернюю отработку по зельеварению, где я безуспешно доказывала, что достойна высшего балла по ядам.
Я скосила взгляд на виновника всех моих бед и успела уловить, как он вскинул голову с видом возмущения, готовясь произнести что-то колкое в ответ на ректорово заявление. И хоть я с ним была солидарна, пришлось задавить этот порыв на корню, наступив ему каблуком на ногу и показав взглядом, чтобы держал язык за зубами. Не хватало только нарушить хрупкое спокойствие главы академии, когда он и так, бедный, на одних волевых держится. Не просто так ведь не смотрит в нашу сторону?! А будем спорить, с него станется навесить на нас столько обязанностей, что не разгребём и за год!
– Ожидаю, что вы оба проявите ответственность и приложите максимум усилий ради престижа нашего заведения, – закончил ректор, наконец перестав лицезреть вид за окном и обернувшись только для того, чтобы убедиться, что мы вняли предупреждению.
Складывалось впечатление, что мужчина этот спич репетировал. И, судя по залёгшим под глазами синякам, всю ночь.
– Да, господин ректор, – покладисто отозвалась я, игнорируя тихий фырк напарника по несчастью.
– Вам предстоит оправдать ожидания, соответствующие статусу короля и королевы Первой Магической Академии. И вы друг другу в этом поможете. Айлин, ваша основная задача – разобраться в нестабильности дара Эдриана и устранить проблему.
– Мне это не тре…
– Это не обсуждается. – Господин Родрик так взглянул на Харта, что тот проявил редкое благоразумие и смолчал. – Твои магические срывы никуда не годятся!
Магические срывы? Что он ещё скрывает?
От предвкушения я едва не потёрла ладони… скоро всё узнаю! Если бы не вмешательство ректора, мне пришлось бы каждый раз просить, уговаривать или, то и хуже, изображать влюблённость в Эдриана Харта, чтобы он пришёл ко мне в целительскую и позволил себя исследовать. В общем, быть в роли просящей, чего я терпеть не могу. На мою удачу и не придётся!
Вот и всё! Попался, драконище!
– Эдриан, невзирая на отличную успеваемость, ваше поведение в академии оставляет желать лучшего. Нерегулярное посещение занятий, нарушение устава, конфликты с преподавательским составом, участие в магических дуэлях и необдуманные романтические связи – это не то, что ожидается от короля Первой Магической Академии. Пора взять себя в руки, ваша репутация должна стать безупречной! Что касается вашей напарницы… – Господин Родрик перевёл взгляд на меня: – У вас, Айлин, есть пробелы в определенных дисциплинах, которые необходимо устранить. Ваш конфликт с профессором Рамзаной Колдхарт должен быть немедленно урегулирован. И подтяните физическую подготовку, Эдриан вам в этом поможет.
Предвидя реакцию ректора, спорить не стала. Однако мысль о необходимости примирения с Грымзой вызвала у меня бурю эмоций, которая, по-видимому, не осталась незамеченной.
– Позвольте напомнить, что вы двое отныне фактически главные старосты академии и ваша роль включает в себя заботу о благополучии всех студентов. На этом посту недопустимы личные анимозитеты, особенно с преподавательским составом. Ваши взаимоотношения с Рамзаной Колдхарт не должны стать причиной её неприязни к другим студентам. Вы, Айлин, безусловно, сможете пересдать её экзамен перед комиссией. Однако в течение года вам предстоит тесно взаимодействовать с деканом факультета зельеваров и оказывать поддержку студентам в вопросах, связанных с её дисциплинами. Выбор вашей позиции в этом конфликте определит благополучие всех студентов академии. Подумайте об этом.
Подумала и мысленно взмолилась: дайте яду! А лучше два! Для меня и для Эдриана, чтобы ему жизнь мёдом не казалась после моей смерти!
– Ваше участие в еженедельных собраниях обязательно, отныне вы ключевое звено между администрацией академии и студентами. Расписание, документы, а также приветственный набор получите у секретаря. Вопросы?
– Когда мы начинаем? – поинтересовался Эдриан.
– Считайте, что уже начали. Если на этом всё, – занимая рабочее место, ректор ясно дал понять, что встреча завершена, – вы свободны.
Секретаря не оказалось на месте, и мы, не желая тратить время даром, сразу направились к кабинету, в котором нам предстояло работать весь будущий год. Шли в дружном молчании, лишь по-детски обгоняя друг друга на поворотах.
Я настолько погрузилась в это безмолвное состязание, что даже не заметила, как мы оказались у самых дверей кабинета. Осознание того, что мы на месте, мгновенно взбудоражило, вызвав волну нервозности.
Нахлынули сомнения: «Смогу ли я справиться? Готова ли я к такой ответственности?» В отличие от меня Эдриан решительно распахнул дверь, нисколько не колеблясь, и тут же заметил лист, прикреплённый к обратной стороне створки.
На тонком пергаменте было написано женской рукой:
«Просим прощения, что оставляем после себя такой хаос. Уходя со своего поста, мы надеялись привести всё в порядок, но обстоятельства внезапно поменялись. Надеемся на ваше понимание и желаем удачи в этом нелёгком деле. Верим, что вы справитесь лучше нас».
Мы с Эдрианом переглянулись.
Маленький жест поддержки и понимания от наших предшественников добавил уверенности в себе и в своей способности справиться со всеми задачами. Может, не так уж всё и страшно? Как-то ведь до нас студенты справлялись многие годы, значит, и мы сможем.
Переступила порог, и первое, что бросилось в глаза, – это потрясающий светлый интерьер, насквозь пропитанный солнечным светом, и специальные ниши с подставками для артефактов – диадем, символизирующих статус главных старост академии.
К ним-то я и поспешила. Когда я лёгким движением определила артефакт на предназначенный для него пьедестал, облегчение, наконец, рассеяло страх перед утратой этого королевского сокровища, что висел надо мной, словно меч.
И я сразу ощутила душевный подъем.
Прорвёмся! Мы действительно на хорошем счету у преподавателей, входим в десятку лучших студентов академии, и нас, в конце концов, выбрал артефакт!
Однако дальнейший осмотр кабинета мой оптимизм изничтожил на корню.
Занимающий большую часть помещения большой стол для переговоров в форме буквы Т, за которым проходили встречи с представителями факультетов, был завален книгами и пергаментами. Персональные рабочие места старост, на каждом из которых стояли специальные деревянные перегородки, служащие, как предполагалось, для сортировки документов, были обклеены сотнями записочек. Имена студентов, сроки, задачи, просьбы – всё это создавало впечатление огромного, никогда не заканчивающегося списка дел. Стены кабинета тоже не были исключением: цветные бумажки продолжали своё шествие по ним, создавая яркий, но хаотичный фон.
– Ну и бардак, – охарактеризовал увиденное Эдриан. – Вот уж действительно попадём в историю как лучшие… уборщики!
Я искоса глянула на напарника по несчастью и обнаружила на его лице полное отражение моих эмоций. Мне даже на секунду показалось, что у него дёрнулся глаз.
– Бывшие король и королева… – начала я.
– Психи… – завершил Харт, срывая один из липких листков со стены и вчитываясь в надпись сделанную убористым почерком.