Бобров задумался, произнес невесело:
– Остается только выяснить, кто там… такой умный.
– И всех делов. Только не вяжется что-то, Сергей Сергеевич.
– Что?
– Ну «зажмурился» сенатор, пусть и на пару с ведьмой, нам что за дело? Есть служба охраны, у них и свои аналитики, и свои опера. А ты – меня подпряг. Так что – выкладывай по полной.
– Твоя правда. Слушай. Бактрия сейчас – городок тишайший. Свои бандиты там друг дружку извели еще десяток лет назад; город под контроль поставили менты и служба госбезопасности. Крыша. Порядок и благоденствие. И вот, представь: начиная с ушедшей зимы… Февраль. Двенадцать авторитетов собрались на симпозиум – отдохнуть и перетереть на нейтрале кто, кому и сколько… Не по бактрийским делам – по общим вопросам. Утром – шестнадцать трупов.
– Ты сказал – двенадцать.
– Четверо – охрана.
– У всех тоже… сердце?
– У всех – спазм сосудов головного мозга.
– Нам что за дело? Пусть тамошние полицаи или гэбисты и разбираются, раз уж их земля.
– Они зарылись. Братва свое расследование провела – никто ничего. Да и некогда им стало разбираться: вакансии делить нужно. Слушай дальше. Март. Шестеро детей гор и пламенных борцов за свободу Ичкерии в одном из пансионатов здоровье поправляли. Двое жили в люксах, четверо – в полулюксах. Собрались как-то вечерок скоротать и – умерли. Угадай отчего?
– Неужели анурез?
– Вскрыли вены. Каждый себе.
– А наши тут не расстарались, случаем?
– Я посылал запрос: никаким боком.
– Отдел по борьбе с терроризмом? Скажут они. Жди. И даже в газете пропечатают.
– Погоди, Аскер. Теперь апрель. Шестеро залетных бандитов приехали отдохнуть и развеяться – ничего больше. И что?
– И – что?
– Прямо на джипе заехали в море.
– Со скалы?
– С пляжа. Разогнались, там после метра глубоко, они и утопились. Всем сплоченным коллективом.
– Понятно. Тоска их заела. Или – совесть замучила.
– По страшенной силе. Но в СГБ задумались-таки умные головы, спецгруппу снарядили, стали выспрашивать, выпытывать, информацию собирать и…
– Помрэ?
– Группа из четырех человек; собрались обсудить на конспиративной квартирке, что нарыли…
– Повальный ящур?
– Примерно с десяти вечера до часу ночи играли в русскую рулетку.
– Три часа? Ого! Да им везло!
– Пока не повезло окончательно. Последний – застрелился. И знаешь, что самое удивительное?
– Неужели револьвер принадлежал Феликсу Эдмундовичу?
– Они не пили. Не курили траву. Не ширялись. Просто сидели, крутили барабан и сосредоточенно щелкали курком. Как на работе. Пока не пристрелялись все.
Бобров замолчал, вынул сигарету, закурил:
– И это – еще не все!
– Не все?! – подыграл Аскеров.
– По Бактрии поползли слухи. Что кто-то нашел тот самый медальон и теперь вытворяет с людьми что хочет. Последний случай: мэр приказал долго жить.
– Неужели тоже самоубился? По неопытности – двумя выстрелами в голову?
Бобров едва заметно развел губы в улыбке:
– Это в столицах у них. В провинции проще.
– Котлеткой подавился?
– Много лет страдал ишемией, а тут – власть переменилась, с него собрались спросить за безвременно потраченные денюжки, вот и… Острая сердечная недостаточность. Со всякими бывает. Но! Город приписал сие все той жес и л е. Этому поверили все и безоговорочно.
– Короче, объявился Зорро и мстит всем за поругание родного края и личную невостребованность.
– Вполне возможно. А теперь, Аскер, давай без ерничества: что думаешь серьезно?
– А я и серьезно вполне допускаю наличие нечистой силы. Я же тебе цитировал: «видимым же всем и невидимым». Вот эти невидимые – они и есть. Исключая ангелов, понятно.
– Саша!
– Хотя зло, конечно, не есть сущее. Оно существует только в делах людей, добровольно отринувших путь истины и…
– Аскер! Ты понял, почему я тебя выбрал? И вытащил из знойного Йемена?
– Вестимо. Чтобы наградить.
– Ты поедешь в Бактрию и будешь там новоявленным гуру. Своим. Внешность у тебя подходящая.
– Да я в их ритуалах запутаюсь!
– Свои выдумай.
Аскеров задумался, покачал головой:
– Хлипковато. Да и долго. Пока расшаманюсь, пока клиентуру подберу да с коллегами начну общаться… Результат у тебя, Сергей Сергеевич, когда требуют?
– Вчера.
– Может, журналистом?
– На журналиста ты похож, как я – на президента Мадагаскара.
– Тогда – новым русским поеду, а?
– Без охраны?
– Экстравагантным. Новая формация. На «порше». Скажем, пополнять коллекцию всяким хламом. Монеты, кальяны, то-се…
– Пошиковать хочешь? Смету не утвердят.
– Если покойный – товарищ Самого – утвердят.
– А ты наглый.
– Есть немного.
– Тогда лучше – перекупщиком.
– Да эти ребята расколют меня «на раз».
– И – что? Водичка там отстойная – мутиґ. Чем больше муґти, тем больше рыбы. Остается поймать золотую.
– И – загадать желание.
– И какое у тебя желание, Аскер?
– Стать героем.
– По существу что скажешь?
– Лучший способ спрятать что-то значимое – это придать происходящему форму фарса. Иллюзиона. Маскарада. Шабаша.
Аскер взял со стола скрепку и в несколько движений свернул ее в замысловатую фигурку, напоминающую китайский иероглиф.
– Спеца бы послушать, – сказал он.
– Сидит в приемной. Старичок. Но – крепкий.
– Не Абдурахман?
– Леонид Ильич.
– Во как!
– Профессор, ветеран борьбы с лысенковщиной; умный аппаратчик; всю жизнь курировал «псевдонаучные проекты»: сначала кибернетику, потом генетику… С середины семидесятых по начало девяностых был куратором от ЦК КПСС одного из управлений Одиннадцатого Главного[1].
– «Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…» И он готов выложить нам по интересующему вопросу всю правду?
– Всей правды ни по одному вопросу не знает никто. А если знает, то не скажет. Но, будем надеяться, пояснит, откуда в курортной Бактрии столько… нечисти.
– «В заповедных и дремучих страшных муромских лесах всяка нечисть бродит тучей и в прохожих сеет страх…» Кто это может объяснить, кроме поэтов?
– Теоретики.
Аскеров тяжко вздохнул:
– В мире подлунном каких только тварей не водится. И все – Божьи. Если не выяснится обратное.