К вечеру погода в деревне сменилась неожиданно. Небо затянуло грозными тяжелыми тучами. Ветер то возникал неожиданно и резко, пытаясь разом снести все на своем пути, то исчезал ненадолго. Стало холодно, особенно у реки, где сидела Лина Диброва со своими подругами.
– Девочки, скоро заселение детского лагеря, и нам на дискотеки придется перебираться из клуба на открытую площадку, – с сожалением вдохнула Ольшанская Кира, полноватая кареглазая блондинка со стрижкой каре.
Она очень часто экспериментировала со своими волосами и, осветляя их перекисью, почти сожгла. Пыталась все исправить едким розовым тоником, но это не помогло, кончики волос походили на мочалку.
– И что тебя беспокоит? – не понимала Сердцева Маша. – Ведь впереди лето, фигли дохнуть в клубе.
Маша была худенькой, выше своих подруг и походила на вопросительный знак. Ее длинные, ниже плеч волосы были прибраны в обычный хвостик, кожа лица рыхлая, страдающая от переизбытка акне и в больших красных пятнах. Но это не мешало развиваться ее стервозному характеру и быть лидером среди девочек.
Вдруг зажав рот, Лина резко вскочила с бревна и рванула в кусты. У девушки помутнело в глазах после того, как недавно съеденная пища вырвалась наружу. Лина оперлась руками о колени, закрыла красные и мокрые от слез глаза, пытаясь прийти в себя.
– Слава богу, у меня такого токсикоза нет, – оказалась за спиной Рита.
Лина вздрогнула, выпрямилась и обернулась. Чайные глаза подруги брюнетки смотрели с пониманием.
– Я по ходу что-то не то съела…
– Ой, не держи меня за дуру! Ты беременна от моего брата, а я от твоего. Хватит уже скрывать, скоро животы расти начнут.
Лина вытерла рот рукавом кофты, не спеша подошла к Рите и добавила хриплым голосом:
– Кстати, сегодня бабушка как раз нагадала Андрюше трех детей.
– Да я ему хоть десять рожу. Лин, а тебе с Артемом строже надо быть. Ну что ты ему все с рук спускаешь? Посмотри на меня: я правдой и неправдой приберу к рукам твоего братца, он будет мой! Хитрее надо быть, понимаешь?
– Только мои родители ни о чем не догадываются, поэтому я никому и не рассказываю. Хотя девочки уже обо все догадались… Просто ты самая настоящая подруга, поэтому и пошла за мной из всех.
Ритка крепко обняла Лину:
– Кстати, вместе со мной пришел Артем, говорит, у него к тебе серьезный разговор, но я расспрашивать не стала.
– Да? – засветилась Лина.
Но радость была не долгой. Увидев жесткий отрешенный взгляд любимого, она занервничала.
– Мы можем поговорить? – начал парень, а после принялся прятать взгляд.
’’Вот так вот. Не здрасьте вам ни до свидания после того, как не появлялся пару дней.’’ Лина терпеливо вдохнула воздух и, предчувствуя что-то неприятное, отправилась за Артемом.
’’Неужели узнал про беременность и теперь будет зол…’’
– Мы должны расстаться, – сходу выпалил Артем, чем привел уже бывшую девушку в шок.
Этого Лина как раз и боялась больше всего, особенно сейчас в положении, переживала и волновалась по этому поводу и, похоже, навлекла на себя беду. Она до сих пор не могла поверить своим ушам, отчего мир закружился перед глазами и ее поглотила мягкая тьма.
***
Утро выдалось прохладным. Выйдя из квартиры в одной футболке и спортивных штанах, я поежилась, подошла к машине и посмотрела на небо, что то и дело закрывали тучи, то разбегались, а дневное светило отказывалось греть, уступая место пронизывающему до костей ветру. Я закинула в багажник машины сумки с книжками, впустила собаку в машину на заднее сиденье и рядом устроилась сама.
Кристина в короткой плиссированной юбке и в пиджаке была за рулем, а папа в спортивном костюме сидел с ней рядом на переднем сидении, постоянно ладонью поглаживая ее колено.
– Ничего не забыли? – вежливо спросила Кристина и обернулась.
– Например, вторую половину библиотеки, – пытался шутить папа.
Я закатила глаза, вытащила из рюкзака плейер, кассету и книгу Виктора Пронина «Ворошиловский стрелок».
Противно слушать их заботливые речи, они мне даром не сдались! И все эти тупые шуточки. А особенно меня бесило, как папа трясется и над этой подлизой, и лелеет ее. С мамой он так не обращался: ни одного лишнего поцелуя, ни грамма заботы, общение сухое и лишь о самом важном. А эту всю вылизать готов, как собачонка косточку.
– Жень, раз уж ты у нас не учишься, пропустила год, но я все равно поинтересуюсь: а как же твои тренировки по дзюдо? – спросил отец.
– Ну все, теперь без меня не состоятся… – сухо ответила я.
О тренировках вспоминать оказалось мучительно больно. При этом сразу внутри чувствовалась тупая боль. Я ведь их посещала вместе с Ромой, именно там завязались наши отношения. А теперь как соль на рану, не успевшую зажить…
– Я беспокоюсь, чтобы они коту под хвост не пошли, – добавил отец. – Все-таки мы планируем все лето провести в деревне.
’’Да что ж, он в самом деле все никак от этих тренировок не отвяжется!’’ Раздула ноздри я.
– А если я скажу, что они пойдут коту под хвост, это что-то изменит? – чувствовала я, как вновь закипаю от злости.
– Боже мой, за что мне это наказание? – тяжело вдохнул Максим. – Дочка, я не желаю тебе зла, я тебя люблю…
Я вставила в уши наушники и продолжила чтение криминального романа, уж очень сочувствуя и сопереживая с главной героиней Катей.
’’Я бы на ее месте сама расправилась с этими ублюдками, которые такое над ней совершили. И чего она такая трусиха зажатая?!’’
Долго ли я читала, не знаю. Потеряв счет времени, да только смысла прочитанного, я перестала понимать, вернувшись к своим унылым суждениям. Меня до ужаса беспокоила смена мест обитания.
’’Что я буду делать все лето в этой скучной деревне? И если, черт побери, Рома приедет ко мне в гости в квартиру, если он поймет, что сделал ошибку, а меня там не будет…’’
Я читала каждое слово, каждое предложение с абзаца на абзац, перелистывала страницы… А в голове тем временем прокручивала сотни версий на будущее о том, как может вернуться ко мне любимый, и о том, как я буду погибать от хандры в деревне тем временем.
Неожиданно машина подпрыгнула, видимо, попав в дорожную яму. Я, оторвавшись от книги, взглянула в окно: на безлюдной трассе с минимальным количеством встречных машин по бокам уже окружали огромные непроглядные зеленые ели, тая в себе спокойствие и умиротворенность.
’’Как же я буду скучать по городской суматохе. Мне будет до ужаса не хватать этой суеты!’’
***
Арина жила вместе с мамой, бабушкой и отчимом. Бабушка – инвалид, потерявшая ногу на заводе, выражала свою любовь к внучке, как, впрочем, и к дочери, через строгое воспитание. Мать, Юлия, целыми днями работала как проклятая, особенно летом с подработками в детских лагерях, а отчим был тунеядцем, но его почему-то здесь держали, и больше всех благосклонна к нему была бабушка. Она-то все боялась какого-то особенного случая, в котором они с мамой почему-то обязательно погибнут без алкаша в доме.
Борис, вечно с опухшим, заросшим лицом, гнилыми зубами, в которых торчала папироса, дрожащей рукой поставил на кухне пустое ведро:
– Почему в доме нет воды? А если бабушка пить захочет?
– Последняя вода ушла на суп. Сейчас доготовлю и принесу, – ответила девчонка.
– Ты обязана быть предусмотрительна всегда! – закричал мужик. – Ты будущая жена…
– Боже упаси меня от такого мужа, – буркнула Арина.
– Что ты сказала? – ринулся к ней отчим.
Арина вжалась, попятилась назад и сразу задрожала, взглянув на него большими голубыми глазами, полными страха.
***
– Стой! – вскрикнула я, второпях избавляясь от наушников.
Кристина резко вдарила по тормозам, немного проехав дом моей подруги.
– Я к Арине, – выскочив из машины, объяснила я.
Пока мы добрались до деревни, погода наладилась. Рассеялось затянутое мрачной пеленой небо, хотя кучевые облака нет-нет да пробегали, а когда из-за них выглядывало солнце, то становилось по-летнему тепло.
Дом Арины был большим, с деревянной обшивкой и резными ставнями на окнах, но покосившийся со временем и с облупившейся зеленой краской. Это место навивало много приятных воспоминаний о моем детстве, да и они имели положение быть в этом скучном месте. Арина была моей любимой и единственной подругой, и хотя она вечно была занята домашними хлопотами, мы находили время поиграть, и нам никогда не было скучно!
Я вошла в ограду, и внимание мое сразу привлек неряшливый человек в грязной одежде и со щетиной на опухшем лице. Он сильно важно курил «Луч», при этом довольно неприятно оглядел меня с головы до ног.
– Здравствуйте, Арина дома?
– Ты кто?
Мимо моего носа пронесся тошнотворный запах перегара и не чищеных зубов, и наверное само собой мое лицо повело.
– Я Женя, ее подруга, – опустив голову ответила я, лишь бы больше не учуять его испускаемую ртом вонь.
– Это ты городская? Ее нет, она занята.
Весьма ожидаемый ответ, и раньше так отвечала ее бабушка, ничего не изменилось спустя столько лет.
– Где Арина?
– Ты что глухая? Я сказал, ее нет, иди.
Где-то глубоко в душе появилось желание вломить ему за грубость, но я переубедила себя тем, что когда появляется такое желание, после оказывается люди лучше узнают друг друга и начинают общаться более дружелюбно.
’’Ладно, дам ему второй шанс, зачем слету портить отношения с родственниками моей любимой подруги.’’
Мне ничего не оставалось, как развернуться и отправится домой, столкнувшись по дороге с той шайкой уродов из детства, которые нас с Ариной вечно унижали. Вот и сейчас Лексинов Руслан, Михайлов Женька с младшим братом Серегой и Битюриным Никитой не упустили возможности обозвать меня ротвейлером из-за фамилии, завыть и оскорбительно засвистеть в след.
’’А этим я вломлю без второго шанса, только подойдите!’’
Покраснела от злости я, проходя мимо.
С ними мы все равно никогда не подружимся! Мало того в детстве были подонками так и сейчас стали еще хуже. Выросли и создали что-то наподобие ОПГ. И чем больше унижают других и не уважают, тем больше кажется им, что крутые.
***
Кристина наводила порядок на кухне: расставляла крупы по местам, укладывала продукты в холодильник, вытирала с тумбы прошлогоднюю пыль, когда сзади подкрался Максим, нежно обхватив руками любимую за талию.
В своей любви Кристина прежде отдавала всю себя, не требуя ничего взамен. И с каждым утром мысли девушки были только о том, как радовать любимого мужчину, того, кого Кристина любила всей душой. Опытность и зрелось Максима укрывала от всех бед, не позволяя страсти ни на миг угаснуть, возбуждая самые что ни на есть нежные чувства больше и больше. И с помощью страсти Кристина хотела только одного: чтобы сердца их до конца в горе и радости рядом были.
И Максим вдыхал чувства Кристины вместе с притягательным ароматом кожи. В ней, единственной, мужчина нашел утешение и счастье взаимной любви и готов был исполнить какой угодно каприз, любое, даже самое непостижимое желание, лишь бы видеть на лице любимой улыбку, ту самую, что привлекла мужчину в первый день их встречи, лишь бы видеть искры в глазах Кристины, что свели Максима с ума. Возродив бурю чувств, ухороненных в душе давно.
– Мы одни, сладкая, – томительно намекал мужчина, прокладывая нежными поцелуями дорожку по ее шее.
– Макс… – млела Кристина, утопая в ласке и нежности любимого.
Девушка желала отдаться ему сию секунду, чтобы утолить свою жажду тем сладким миром, который они создали, воссоединив свой союз.
– Я тут подумал и решил, а не завести ли нам ребенка вот прямо здесь, на кухне…
Он сжал ее крепче, уже шествуя руками по бедрам.
– Ребенка…? – у Кристины задрожали губы.
Вмиг пропали все томительные чувства, на смену коим выступила испарина на лбу мелкими бисеринами. Девушка зажмурилась, не поворачиваясь к любимому:
– Макс, мы с Женей еще не наладили общение. Какой ребенок?
– А если между вами так и не наладится общение? – отстранился мужчина. – Ты готова пожертвовать своим материнством? Ты вообще хочешь детей?
– Пока Женя – мои дети.
– Ясно…
– Макс, мы все равно бы не успели. Женя идет, – Кристина обернулась, виновато посмотрев на мужа.
***
Я влетела во двор нашего дома, как потерпевшая. Я знала, что прекрасно смогу постоять за себя, но не смотря на это, тремор завладел моим телом. Перед глазами меркло, шум давил на уши.
’’И зачем мы приехали в это неуютное место, где вовек не найти покоя?’’
Горько сожалела я в этот момент, только преображение нашего двора привело меня в чувство. Я застыла в изумлении. Все настолько поменялось, что от тех дорогих сердцу воспоминаний, когда я здесь жила с мамой, не осталось и следа. Передо мной стоял двухэтажный коттедж из красного кирпича, а возле него по зеленому густому газону за место травки-муравки и маминых клумб с цветами бегал мой пес Ден, играя с покрышкой от авто. А я стояла в растерянности посреди этих новшеств, когда на улицу вышел отец, подкурив сигарету:
– Ну как?
– Ужасно!
Нет, я не со зла. Теперь здесь все иное, и мне больше ничего не напоминает о маме, отчего боль снова сжала мое сердце. Отсюда и вырвалась агрессия.
– Ясно, как встретились с Ариной?
– Ее нет дома, – сдерживала себя я.
– Дочь, что случилось?
– Что случилось? – выдохнула я, выпуская наружу раздражение: – А ты не знаешь, что случилось, или делаешь вид? А когда ты бросил нас с мамой из-за…
– Евгения!!!
– Я хочу обратно в детский дом! – требовала я. Уж лучше туда, чем оставаться в деревне.
– Пойдем, я покажу тебе твою комнату, – оказалась рядом Кристина.
– Не стоит, просто скажи, где она?
Кристина вышла на улицу к тревожному супругу, положив ему на плечо ладони:
– Нужно набраться терпения, любимый.
***
После стука Андрей стремительно вошел в комнату сестры. Лина отошла от окна, тоскливо посмотрев на брата.
– Ты зачем с постели встала?
– Не могу уже… Тошнит от всего этого дома, от этих стен!
Лина выглядела крайне измученной и забитой. Девушка запуталась в своей жизни и не могла понять, как все решить.
– Родители что говорят про меня?
– Ничего особо… – пожал плечами Андрей, со всей заботой глядя на сестру. – Считают, что ты мало ешь, поэтому и падаешь в обмороки, его ждешь? Я все знаю, Лина!
– Кто тебе сказал?
– Птичка. Надеюсь, ты не думала об аборте? Мы и без твоего хахаля воспитать сможем!
– Тс-с-с, – испугалась Лина. – Я вообще мечтала о нормальной жизни, в которой будет любящий и любимый муж, дети… – пелена слез застилала глаза безутешной девушки. – Что теперь скажут соседи? Я опозорю родителей, если, конечно, мама с папой меня не убьют, когда узнают.
– Во-первых, плевать я хотел на соседей, – оскалился брат. – Пусть только рискнут своими недостатками затронуть твои достоинства. Я эти шкуры на шубы пущу! Ты меня знаешь. И родителям я тебя в обиду не дам! Сама ведь в курсе, что мать, хоть и скрывает, но тоже глубоко беременная, вышла замуж.
– Так она все-таки вышла, и это многое меняет.
Андрей крепко сжал в объятиях сестру:
– Ничего и никого, не бойся, я с тобой! Я просто в предвкушении рождения племяша.
Лина прижалась к брату и зажмурилась от слез, что не желали прекращаться.
– Лин, тебе реально нужен этот балбес? Ну он же тебе не подходит! Ты солнышко, а он туча. Ходит вечно угрюмый, как унылая… Не скажу кто! И сам себе на уме. Вы два года встречались, а он все сторонился нас, – Андрей ненадолго замолчал и смягченно добавил: – Ну ладно, хочешь, я перетру с ним?
– А смысл? Насильно мил не будешь…
– Андрей! – послышался в коридоре строгий голос отца.
– Черт, – вдохнул тот.
– А-а, вот ты где, бездельник! – влетел в комнату Алексей. – Сколько можно за тобой бегать? Ты мне помогать когда-нибудь собираешься? Без скандалов? А почему Лина плачет? Ты ее что, обижаешь?
Андрей закатил глаза и улыбнулся:
– Ага, обнимаю и обижаю!
– Пап, вообще-то это я позвала брата, неужели я не могу с ним поговорить?
– Солнышко мое, конечно же можешь, – смягчился отец. – Разговаривайте. Господи, какое счастье, что вы так дружны. Вот не будет нас с матерью, только вы и останетесь друг у друга…
Кажется, Алексей уже успел где-то навернуть сто граммов, раз так легко расчувствовался и пустил скупую слезу.
– Все, бать, иди, – не переставая улыбаться, просил сын.
И когда их оставили наедине, Андрей воодушевленно взглянул на сестру:
– Линка. Я вас баловать буду! Я моего племяша мужчиной воспитаю!
Лина снова разрыдалась, закрыв лицо ладонями. Они души не чаяли друг в друге с самого детства, обладая нереальной братской связью, заботой и опекой друг с другом. Но как же ей хотелось, чтобы Артем произнес эти слова и так же радовался…
– Это девочка будет! – прерывисто добавила Лина. – Виктория. Обожаю это имя. Оно означает – Победа. Андрей, а если по нашему дому будет бегать еще и твой ребенок?
– Я еще и не готов стать отцом… Другое дело дядей.