Небольшая комната для совещаний следователей ДПН была заставлена стеллажами с досье и специализированными книгами, названия которых могли бы напугать простого смертного.
Овальный стол и полдюжины стульев служили рабочими местами. Торранс пригласила Людивину сесть, открыла большой шкаф и спросила:
– Вам не передали сообщение? Я предупредила, чтобы вы захватили вещи на несколько дней.
– Э-э… Нет.
Торранс посмотрела на бедра Людивины:
– У нас вроде один размер… У меня всегда есть запас, я дам вам трусы и футболку, а зубную щетку и дезодорант купим на месте. Правило номер один в ДПН: всегда держите наготове тревожный чемоданчик.
Она достала кожаную спортивную сумку, сложила туда одежду, села и придвинула к себе картонную папку. Людивина успела прочесть слово, написанное черным маркером через всю обложку: «Харон».
Единственное окно в комнате находилось за спиной Торранс, и ее подсвечивал странный белый ореол.
– У меня меньше часа, чтобы ввести вас в курс дела, потом прилетит вертолет и заберет нас.
– Вертолет? Все настолько запущенно? – нахмурилась Людивина.
– Мы должны действовать быстро. Это расследование наделает шуму в прессе, так что нужно успеть получить хотя бы часть ответов.
– Куда полетим?
– На восток, к Мюлузу, где старая шахта. Ее закрыли под руководством бюро геологических и горных исследований, как и большинство из них за прошедшие десятилетия.
– Ее затопили? Я читала, что старые шахты заполняли водой.
– Нет, эту завалили бетонными плитами. Со временем местный молодняк обнаружил несколько входов и устроил там притон. Особенность шахты «Фулхайм» в том, что ее никогда не засыпали, только блокировали входы. Тела обнаружили в помещении, где когда-то хранилось оборудование, глубина там всего двадцать метров.
– Тела? – переспросила Людивина.
Торранс откинулась на спинку стула и серьезно посмотрела на новенькую:
– В этом-то и проблема.
– Много?
– На данный момент семнадцать. И раскопки не закончились.
Людивина не смогла скрыть удивления. О таком массовом захоронении во Франции ей до сих пор слышать не приходилось. В голове крутилась тысяча вопросов.
– Раз этим делом занимается ДПН, там ведь не забытые трупы шахтеров?
– Верно. На первый взгляд только женщины. Если судить по одежде, они там где-то с восьмидесятых годов.
– И более свежих нет?
– Пока нет.
Нераскрытое старое дело. Удивительно.
– Когда закрыли шахту?
– В 1974-м. Тела, само собой, сбросили позже.
– А обнаружили… Когда именно?
– Два дня назад неподалеку прогуливался фотограф. Он заметил, что появился новый проход, и решил полюбопытствовать… Не пожалел.
Торранс взяла папку и достала страницу, чтобы процитировать точно.
– Он позвонил семнадцатого, вызвали бригаду из Энсисхайма, коллеги приехали, взглянули и сразу вернулись, чтобы доложить начальству. Сотрудники страсбургского отдела расследований прибыли, чтобы взять дело в свои руки, но, учитывая масштаб, его передали нам и главному управлению национальной жандармерии. На данный момент в СМИ полное молчание, никто не в курсе, мы делаем все, чтобы не допустить утечки. Но шума на месте не избежать, так что новости вот-вот вырвутся на свободу.
Людивина лихорадочно анализировала данные. Семнадцать жертв. Невероятно. Она колебалась между двумя вариантами. Столько смертей в одном месте в первую очередь наводили на мысль о секте вроде «Ордена Солнечного Храма», о коллективном самоубийстве. Но среди жертв не было мужчин, что ставило ее в тупик.
– Тела лежали в определенной позе?
– Нет. Эксперты уже на месте, чтобы взять побольше образцов и при этом поменьше наследить. Вы все увидите, когда приедем.
– Причины смерти ясны?
Торранс внимательно посмотрела на Людивину. Ум в ее глазах сиял, словно лазерный луч, способный проникнуть сквозь кожу до самой души. И на лице ее появилась улыбка. Сама того не замечая, Людивина не стала ждать информацию, а принялась задавать вопросы. Проактивная позиция. Новой шефине это явно понравилось.
– Многое указывает на то, что это были насильственные смерти, но полные данные получим, когда судмедэксперты извлекут и изучат останки.
– У них были при себе документы?
– Пока эксперты-криминалисты ничего не нашли, но они работают осторожно, не перемещая тела, так что ждем сюрпризов.
Скопление тел – это подсказка, подумала Людивина. Только женщины, скорее всего убитые, спрятаны от посторонних глаз, чтобы никто их не опознал… Это не братская могила, а зал трофеев.
Серийный убийца.
– Вас это напрягает? – спросила Торранс.
– Нет, я… семнадцать жертв, все женщины, в одном месте… Вопрос, умерли они все сразу или были убиты в разное время. Это все меняет.
Торранс кивнула, внезапно посерьезнев:
– Понимаю, к чему вы клоните. Но давайте не будем спешить, у нас еще много работы по сбору улик и доказательств, прежде чем мы сможем сделать первые выводы.
Она права, ты торопишься.
Торранс продолжила:
– НИИ криминалистики отправил на место мобильную лабораторию, она должна была уже прибыть. Возьмут образцы ДНК, чтобы получить первые экспресс-результаты.
Людивина видела эту мобильную лабораторию, шедевр под названием ЛАБДНК: фургон, готовый к работе и оборудованный по последнему слову техники. Среди них и GendSAG[6], гордость института, революционный метод, разработанный в самой жандармерии, который позволял провести генетический анализ менее чем за два часа и стоил дешевле традиционных методов, которые требовали в три-четыре раза больше времени. Мобильная лаборатория не раз доказывала свою эффективность – например, на месте крушения самолета компании Germanwings и во время терактов.
Торранс продолжила излагать факты:
– Приоритет расследования – опознание тел. Нам придется установить подробную виктимологию, попытаться понять, что случилось, хотя прошло три или четыре десятилетия, а в идеале составить психологический профиль преступника. Или преступников. Мы будем поддерживать расследование, выдвигать правдоподобные и обоснованные гипотезы, чтобы помочь коллегам на передовой.
– Миссия ДПН, – кивнула Людивина, желая показать, что знает, куда попала.
Громкий гул прервал беседу: над зданием появился вертолет жандармерии и пролетел мимо окна. Рев винтов отдавался эхом, когда вертолет разворачивался и садился под немыслимым углом на поле стадиона за комплексом из оцинкованного металла.
– Наше такси прибыло, – объявила Торранс, подхватывая сумку. – И последнее, касательно общих выводов: среди тел мы нашли кучу разложившихся птиц. Без голов.
– Птиц? А где головы?
Снаружи стрекотали лопасти вертолета; полозья коснулись травы.
Торранс поморщилась:
– Их нет.
Красота, подумала Людивина. Мощный старт для новичка. И в голове у нее почему-то возникла нелепая идея.
Головы сожрал огромный злой волк.