Блейз направилась к закусочной, которую Ронни видела, проходя через деловой центр, и нужно признать, в этой забегаловке было некоторое очарование для тех, кто тосковал по пятидесятым годам прошлого столетия. Перед старомодной стойкой стояли табуреты, пол был вымощен черно-белыми плитами. Вдоль стен стояли кабинки, обтянутые потрескавшимся красным винилом. Меню было написано мелом на доске, и насколько могла судить Ронни, за последние тридцать лет менялись только цены.
Блейз заказала чизбургер, шоколадно-молочный коктейль и жареный картофель. Ронни не смогла решить, что выбрать, и ограничилась диетической колой. Она была голодна, но не знала, на каком масле здесь жарят. Впрочем, вряд ли это было известно кому-то из обедающих. Быть вегетарианкой не так просто, и иногда ей очень хотелось отказаться от своих принципов. Особенно когда в животе урчало. Как сейчас.
Но она не станет здесь есть. Не сможет. Не потому что одержима идеями вегетарианства – просто не хотела, чтобы ее тошнило от мяса. Плевать ей на то, что едят другие: просто каждый раз, когда она думала, откуда берется мясо, представляла корову на лугу или поросенка Бейба, и ее сразу начинало подташнивать.
Однако Блейз была вполне довольна. Сделав заказ, она откинулась на стенку кабинки.
– Как тебе здесь? – спросила она.
– Чисто. Немного необычно.
– Я прихожу сюда с детства. Па приводил меня сюда каждое воскресенье, после церкви, и покупал шоколадный коктейль. Они здесь лучшие. Мороженое привозят из какого-то крохотного местечка в Джорджии, но оно изумительное. Тебе следует попробовать.
– Я не голодна.
– Врешь! – воскликнула Блейз. – Я слышу, как урчит у тебя в желудке, но как хочешь. Тебе же хуже. Спасибо за то, что накормила.
– Не за что.
Блейз улыбнулась.
– Так что случилось вчера ночью? Ты знаменитость или что-то вроде?
– Что за вопрос?
– Коп пришел именно за тобой.
Ронни поморщилась.
– Скорее всего это отец сказал ему, где меня найти. Только и всего.
– Да уж, тебе не позавидуешь.
Когда Ронни рассмеялась, Блейз потянулась к шейкеру с коктейлем. Допив до конца, она высыпала на стол соль и стала делать горку.
– Что ты думаешь о Маркусе? – спросила она.
– Я почти с ним не разговаривала, а что?
Блейз, казалось, очень осторожно выбирала слова.
– Я никогда Маркусу не нравилась… раньше. Не могу сказать, что и он мне очень нравился. Он всегда был каким-то… подлым, что ли… Но потом, года два назад, все изменилось. И когда я действительно в ком-то нуждалась, он всегда оказывался рядом.
Ронни сосредоточенно наблюдала, как растет горка.
– И?..
– Я просто хотела, чтобы ты знала.
– Прекрасно. Да ладно. Мне все равно.
– И тебя туда же.
– О чем ты?
Блейз соскребла с указательного пальца черный лак.
– Когда-то я занималась гимнастикой, и четыре-пять лет она оставалась главной в моей жизни. Но я ушла из секции из-за тренера. Настоящая тварь: всегда тыкал в ошибки и никогда не хвалил за успехи. Как-то раз я тренировалась в низком соскоке с бревна. Он подскочил ко мне и заорал, что я не так ставлю ноги и что нужно застыть на месте, – словом, все то, что я уже сто раз слышала. Мне это чертовски надоело! Ну я ответила «да ладно», и он стиснул мне руку так сильно, что синяки остались. Стал вопить, что в моем возрасте нужно быть повежливее, и если я говорю так, все равно что посылаю кого-то подальше. Поэтому, когда мне говорят «как бы там ни было», я всегда отвечаю «и тебя туда же».
Появилась официантка с заказом. После ее ухода Ронни потянулась к стакану с кока-колой.
– Спасибо за интересную историю.
– Да ладно!
Ронни снова рассмеялась. Ей импонировало чувство юмора Блейз.
– Расскажи о самом плохом, что ты сделала в жизни, – попросила Блейз, подавшись вперед.
– Что?!
– Я серьезно. Всегда задаю людям этот вопрос. Мне вправду интересно.
– Ладно, – согласилась Ронни, – только сначала ты расскажи о самом плохом, что сделала в жизни.
– Легко. Когда я была маленькой, у нас была соседка, миссис Бандерсон. Ее нельзя было назвать добрейшей душой, но к ведьмам ее не отнесешь. И не то чтобы она закрывала двери перед ребятами на Хэллоуин или что-то в этом роде, но была помешана на своем саде и газоне. Если мы проходили по газону по пути к школьному автобусу или обратно, она вылетала из дома и орала так, что уши закладывало. В общем, как-то весной посадила она цветочки в саду. Сотни цветочков. Классно вышло. А напротив жил парень по имени Билли, и он очень не любил миссис Бандерсон, потому что когда однажды его бейсбольный мяч залетел в ее сад, она его не отдала. Однажды мы рылись в садовом сарае и нашли большую бутылку спрея «Раундап». Средство от сорняков. В общем, мы с ним как-то ночью прокрались в ее сад и полили все цветочки. Не спрашивай, зачем я это сделала. Полагаю, в то время нам это казалось ужасно смешным. Подумаешь! Пусть посадит новые, верно?
Поначалу никто ничего не заметил. Прошло несколько дней, прежде чем средство начало действовать. Миссис Бандерсон каждый день поливала и пропалывала цветы, прежде чем заметила, что они начали вянуть. Мы с Билли потихоньку смеялись, потом я увидела, что она выходит в сад перед школьными занятиями, пытаясь сообразить, что творится с цветами. И даже когда я возвращалась из школы, она по-прежнему торчала в саду. К концу недели все цветы были мертвы.
– Какой ужас! – вскричала Ронни, давясь рвотным спазмом.
– Знаю. И мне все еще стыдно из-за этого. Одна из тех вещей, с которыми я ничего не могу поделать.
– Ты ей так и не сказала? Не предложила самой посадить цветы?
– Родители убили бы меня. Но больше я никогда не ходила по ее газону.
– Вау!
– Я же сказала: ничего худшего в жизни не делала. Теперь твоя очередь.
Ронни немного подумала.
– Я три года не разговаривала с отцом.
– Это мне уже известно. И не так уж все плохо. Я же сказала, что тоже стараюсь не разговаривать с отцом. А ма представления не имеет, где я пропадаю целыми днями.
Ронни отвела глаза.
Над музыкальным ящиком висел плакат с Биллом Хейли с его «Кометами».
– Я воровала в магазинах, – едва слышно призналась она. – Часто. Ничего дорогого. Просто ради адреналина.
– Воровала?
– Но больше ни за что! Меня поймали дважды, во второй раз – по ошибке. Дошло до суда. Но приговор отложили на год. Если я больше не попаду в неприятности, обвинение будет снято.
Блейз опустила поднесенный ко рту бургер.
– И это все? Ничего хуже ты не наделала?
– Я никогда не убивала чьи-то цветы, если ты об этом. Ничего чужого не рушила и не рвала.
– Никогда не совала голову брата в унитаз? Не била машину? Не брила чужих котов?
– Нет, – улыбнулась Ронни.
– Ты, вероятно, самый занудный тинейджер в мире.
Ронни снова хихикнула, прежде чем глотнуть колы.
– Можно тебя спросить?
– Валяй!
– Почему ты не пошла домой вчера ночью?
Блейз взяла со стола щепотку соли и посолила картофель.
– Не хотела.
– А твоя ма? Она разозлилась?
– Возможно, – пожала плечами Блейз.
Дверь закусочной распахнулась, и Ронни, обернувшись, увидела, что к их кабинке шагают Маркус, Тедди и Ланс. На Маркусе была майка, украшенная изображениями черепа и цепочкой, зацепленной за петлю для ремня на джинсах.
Блейз подвинулась, но, как ни странно, с ней сел Тедди, а Маркус втиснулся рядом с Ронни. Ланс взял стул в соседней кабинке и сел задом наперед. Маркус потянулся к тарелке Блейз. Тедди и Ланс мигом расхватали жареную картошку.
– Эй, это для Блейз, – крикнула Ронни, пытаясь спасти остатки. – Купите себе и ешьте!
Маркус оглядел девушек.
– И?..
– Все в порядке, – заверила Блейз, подвигая к нему тарелку. – Я все равно столько не съем.
Маркус потянулся к кетчупу с таким видом, словно был кругом прав.
– О чем вы тут говорили? Судя по тому, что я видел в окно, разговор был напряженным.
– Ни о чем, – буркнула Блейз.
– Я сам догадаюсь. Она рассказывала тебе, Ронни, о сексуальном дружке ее матушки и их поздних постельных упражнениях, верно?
– Не хами, – прошипела Блейз.
Маркус в упор уставился на Ронни.
– Она рассказывала тебе о той ночи, когда один из приятелей ее мамаши прокрался в ее комнату? Знаешь, что сказала наша Блейз? «У тебя пятнадцать минут, чтобы убраться отсюда!»
– Заткнись, понял! Это не смешно. И мы говорили не о нем.
– Да ладно! – ухмыльнулся он, принимаясь за чизбургер.
Блейз потянулась к солонке. Тедди и Ланс дожевывали картошку. Вскоре на тарелке почти ничего не осталось. К досаде Ронни, Блейз ничего не сказала, и Ронни молча гадала о причинах такой уступчивости.
А, собственно говоря, чему удивляться? Блейз не хотела, чтобы Маркус на нее разозлился, вот и позволяла ему вытворять что в голову взбредет. Она уже видела нечто подобное раньше: Кейла, несмотря на то что считалась твердым орешком, вела себя точно так же, когда речь заходила о парнях. А те обычно только что ноги об нее не вытирали.
Блейз молча вертела в руках стакан от коктейля.
– И чем предлагаете заняться, парни?
– Мы – пас, – пробурчал Тедди. – Старик велел нам с Лансом работать сегодня.
– Они братья, – пояснила Блейз.
Ронни недоуменно уставилась на парней, не находя ни малейшего сходства.
– Это правда?
Маркус прикончил бургер и отодвинул тарелку в центр стола.
– Знаю, трудно поверить, что у родителей могут родиться такие уроды, верно? Так или иначе, их семейка владеет дерьмовым мотелем как раз за мостом. Канализации на днях исполнилось сто лет, и обязанность Тедди – прочищать засорившиеся сортиры.
Ронни сморщила нос, пытаясь представить эту картину.
– Правда?
Маркус кивнул.
– Грубовато, верно? Но не волнуйся насчет Тедди. Он просто мастер своего дела. И оно ему нравится. А Лансу приходится менять белье, после того как ночные визитеры на нем побарахтались.
– Фу, – поморщилась Ронни.
– Знаю, это отвратительно, – кивнула Блейз. – Не представляешь, какие мерзкие типы ночуют в мотелях! Можно заразиться, всего лишь войдя в комнату!
Ронни не совсем понимала, как на это реагировать.
– А ты что делаешь? – спросила она Маркуса.
– Что хочу.
– А точнее?
– Какое тебе дело?
– Никакого, – спокойно ответила она. – Просто спросила.
– Он вечно торчит с нами в мотеле, – поспешил сообщить Тедди. – Только в своей комнате.
– У тебя комната в мотеле?
– Я там живу, – коротко ответил он.
Ее так и подмывало спросить почему, но она ждала, что он скажет больше. Маркус, однако, молчал – видимо, хотел, чтобы она дала волю любопытству. Может, это игра воображения, но ей показалось, что он хочет ее заинтересовать. А может быть, и понравиться. Хотя Блейз сидит тут же.
Ее подозрения подтвердились, когда он потянулся за сигаретой. Выпустив кольцо дыма в сторону Блейз, он повернулся к Ронни:
– Что ты делаешь сегодня вечером?
Ронни отчего-то стало не по себе, но, похоже, все, включая Блейз, ждали ее ответа.
– А что?
– У нас небольшая вечеринка в «Боуэрс-Поинт». Соберемся не только мы. Там будет куча народу. Я хочу, чтобы ты пришла. Но на этот раз без копов.
Блейз внимательно изучала столешницу, водя пальцем по рассыпанной соли. Не дождавшись ответа, Маркус встал и направился к выходу. Он ни разу не обернулся.