Этот чертов донор спермы для Тессы умял две тарелки одним махом. Наверняка он голодал, пока жил на улице. Не то чтобы мне не жалко тех, кому не повезло и для кого настали тяжелые времена, но мне ни на минуту не жаль именно этого человека, пьющего и отказавшегося от своего ребенка.
Потом, прихлебывая воду, он бубнит моей девушке:
– Ты хорошо готовишь, Тесси.
Кажется, если он назовет ее так еще раз, я заору.
– Спасибо. – Она улыбается из вежливости. Мне кажется, его болтовня заполняет те раны, что он нанес, бросив ее ребенком.
– Я серьезно; может, ты меня научишь как-нибудь этому рецепту?
Тебя? Где ты собрался его использовать? На своей воображаемой кухне?
– Конечно, – говорит она и встает, чтобы помыть тарелку, заодно хватая и мою.
– Я пойду. Спасибо за ужин, – говорит этот хрен Ричард, поднимаясь.
– Нет, ты можешь… Ты можешь остаться сегодня, если хочешь, мы можем отвезти тебя обратно… домой утром, – медленно произносит она, не зная, какие подобрать слова в этой ситуации.
Терпеть не могу всю эту чертову деликатность!
– Это было бы здорово, – говорит Ричард, потирая руки.
Он, видать, извелся от желания хряпнуть прямо сейчас, этот чертов урод.
Тесса улыбается.
– Отлично. Пойду принесу из спальни подушку и простыни. – Мгновение она глядит на отца и на меня. Видимо, понимает, что я чувствую, потому что уточняет: – Ничего, если я вас оставлю на время?
Ее отец смеется.
– Все нормально, я как раз хотел поближе познакомиться.
Ну нет, даже не думай.
Она хмуро глядит на меня и выходит, оставляя нас на кухне наедине.
– Так значит, Хардин, где ты познакомился с моей Тессой? – спрашивает он.
Я слышу, как закрывается дверь, и жду еще пару мгновений, пока она не окажется вне зоны слышимости.
– Хардин? – повторяет он.
– Давай начистоту! – рычу я, перегибаясь через стол, чем явно его пугаю. – Никакая она не твоя Тесса. И я знаю, что ты натворил раньше, так что не думаю, что тебе стоит ломать комедию.
Он покорно поднимает руки.
– Я ничего, я…
– Что тебе нужно, деньги?
– Что? Нет, конечно, мне нужны не деньги. Мне нужны отношения с дочерью.
– У тебя было девять лет, чтобы их построить, и ты здесь только потому, что случайно столкнулся с нами на этой гребаной стоянке. Не похоже, что ты ее там искал! – рявкаю я, страстно желая вцепиться руками ему в шею.
– Я знаю. – Он качает головой, глядя в пол. – Я понимаю, что наделал много ошибок, и собираюсь их исправить.
– Да ты пьян, прямо сейчас, сидя на этой кухне, ты пьян в стельку. Я пьяных насквозь вижу. И не испытываю никакой симпатии к человеку, бросающему свою семью и ни хрена не имеющему через девять лет.
– Я знаю. Ты все это говоришь из лучших побуждений, я рад, что ты пытаешься защищать мою дочь, но я не собираюсь углубляться во всю эту историю. Я просто хочу познакомиться с ней… и с тобой.
Я молчу, пытаясь успокоиться.
– Ты гораздо приятнее, когда она рядом, – спокойно отмечает он.
– А ты плохо играешь, когда ее нет, – парирую я.
– Ты имеешь полное право не верить мне, но ради нее дай мне шанс.
– Если ты обидишь ее, тебе не жить.
Может быть, я должен стыдиться того, что угрожаю отцу Тессы, но во мне – только гнев и недоверие к этому жалкому пьянчуге. Инстинкт подсказывает мне защищать ее, а не сочувствовать нетрезвым бродягам.
– Я ее не обижу, – обещает он.
Я закатываю глаза и отпиваю воды из своего стакана. Думая, что его обещание успокоило меня, он пытается шутить:
– Кстати, наши роли неплохо бы пересмотреть, как думаешь?
Не отвечая, ухожу в спальню. Это необходимо, чтобы Тесса, вернувшись, не увидела, как я душу ее отца.