Я отвела Алексея в отдельный дом. Не с детворой же его селить. А новая группа может не понять такого соседа. Да и ни к чему им общаться с наркоманом.
– Телефон давай, – протянула руку, стоя у входа в домик.
– У меня его отец уже отобрал, – зло глянул на меня Алексей. Ну и пусть. Не мне с ним работать.
– Знаком с правилами проживания в нашем комплексе?
– Да.
– Тогда для тебя не будет новостью, что у нас здесь трудотерапия? Кто не работает – тот не ест.
– Это концлагерь? – парень облокотился плечом о дверной косяк и скрестил руки на груди, смерив меня пренебрежительным взглядом.
– Для тебя, похоже, таким станет. Таковы правила проживания для избалованных трутней. Таких, как ты.
Алексей лишь неопределенно хмыкнул.
– В шесть утра зарядка. Советую не опаздывать, – злорадно улыбнулась, припоминая излюбленный приём побудки Никитоса. Судя по всему, Алексей завтра с ним познакомиться.
– После зарядки завтрак в общей столовой. Потом всем выдадут рабочие задания. Бывай, – махнула рукой и бодро направилась домой.
Даже не догадывалась в тот момент, что приобрела себе на голову большую проблему. И узнала я об этом уже этой же ночью. Меня разбудила Бруня, требуя, чтобы я срочно вставала и шла в домик Алексея.
– Что случилось? – спросонья не могла ничего понять.
– Буянит новый жилец.
– А я причём?
– Ну… – протянула домовая, выразительно на меня посмотрев.
– А, ясно. Коль я его сюда оформила, то теперь мне с ним и нянькаться? Кажется, надо срочно валить на какое-нибудь задание. Буйные клиенты – не мой профиль, – бурчала я, надевая халатик.
– И чаю успокоительного захвати, – крикнула из спальни Брунгильда, когда я уже спускалась по лестнице.
Вздохнула, зашла на кухню и нашла в шкафчике нужный сбор.
Алексея застала в крайне возбужденном состоянии. Он орал, требовал, чтобы ему дали телефон и выпустили отсюда. Глаза парня лихорадочно блестели, руки тряслись, и сам он был дёрганым и агрессивным.
Алексея сдерживал дядя Витя, а мама бегала вокруг, заламывая руки и пытаясь магически воздействовать на буяна. Следом за мной в домик ворвался Ярослав и сразу бросился дяде Вите на помощь. Один Никитос сидел на стуле и с невозмутимым видом взирал на происходящее.
– Я чай принесла, – потрясла баночкой со сбором, чтобы привлечь к себе внимание.
– «По-хорошему, чаем тут не помочь», – домовой зевнул. – «Нужен молоток».
– Зачем? – не врубилась я.
– «Чтобы устроить этому буйному нокаут».
Домовые общались с нами мысленно, поэтому Алексей не услышал, какие суровые методы успокоения посоветовал применить Никитос.
Вы когда-нибудь видели наркотическую ломку? Страшное зрелище…
– Ладунь, завари Лёше чаю, – попросила мама.
– «И захвати молоток», – тут же начал настаивать на своём успокоительном методе домовой.
Честно говоря, видя состояние Алексея, я не могла внутренне не согласиться с предложением Никиты. Быстро направилась на кухню и включила чайник. В VIP домах были все удобства для постояльцев.
К моменту, когда чай был готов, мама умудрилась привести Алексея в более-менее адекватное состояние. Он покорно сел за стол и даже взял кружку с отваром. Отхлебнул и тут же сморщился.
– Что это за дрянь? – тут же отставил он питье.
– Это не дрянь, а успокоительный чай, – резко подвинула кружку обратно. – Валериана, мята, чабрец, пустырник. Пей.
– Я эти помои внутрь не буду принимать, – парень сложил руки на груди.
– Оставьте нас, – попросила всех присутствующих.
Дело в том, что лишь я из нашей семьи могла читать ауру. И мне пока не хотелось распространяться о серьёзной проблеме Алексея.
– Дочка, ты уверена? – замялась мама. – Может хоть Ярик останется?
Я помотала головой.
– Ну, тогда, хотя бы Никита…
– Тем более Никита! – отрезала я, зная, что домовой не сможет удержать язык за зубами.
Тот обиженно фыркнул и, распушив хвост, удалился.
Когда мы остались наедине, тут же схватила чашку с чаем и сунула обратно в руки Алексею.
– Ты это выпьешь, – холодно отрезала. – И у тебя ещё язык поворачивается травяной чай отравой назвать?! – не на шутку вскипела я. – То есть, наркота – это полезно для здоровья, а успокоительный сбор – гадость?!
– Почему ты меня не заложила? – тихо поинтересовался парень, всё же взяв кружку и начав пить.
– Решила, что так будет правильнее. Постарайся и сам, чтобы никто кроме меня не догадался.
– А как ты поняла? – Алексей впился в меня внимательным взглядом.
– Увидела.
– В смысле?
– Ауру твою считала. Она тёмная, больная, отравленная.
– Хорош заливать, – скривился Алексей. – Может я и наркоман, но не надо мне вешать лапшу на уши и дурить мозги этой паранормальной мутью.
– Не хочешь – не верь, – пожала я плечами, отнесясь абсолютно спокойно к его выпаду.
– А кто такой Никита?
Удивилась этому вопросу. Как в том состоянии, в каком был Алексей, он смог уловить суть разговора?
– Кота чёрного видел?
Парень кивнул, сделав очередной глоток.
– Ну, так то он и был.
– Не понял… Вы о нём говорили так, будто он… человек?
– Не обращай внимания, – махнула рукой.
– Я попал в общество психов… – протянул Алексей.
– А вот от навешивания ярлыков ты бы по воздержался. Пока что самое неадекватное поведение здесь у тебя.
Парень поджал губы.
– Полегчало?
Он не стал отвечать на вопрос, лишь откинулся на спинку стула и устало потёр глаза.
– Я не понял, как вам удалось снять приступ, но да. Полегчало.
– Вот и хорошо. Я пошла. Пей отвар и постарайся заснуть.
Алексей подарил мне странный взгляд и промолчал.
Пришла домой и тут же вырубилась, но перед этим завела будильник. Хотела увидеть утреннюю тренировку вновь прибывшей группы. Да и сама решила позаниматься. Охотнику надо всё время быть в отличной форме, а то мало ли что…
Подниматься после практически бессонной ночи было тяжело. Но раз уж решила, то надо взять себя в руки и идти. Надела спортивные шорты, топ и кроссовки и направилась на площадку. Малышня была уже в сборе, а вот старшая группа, как и ожидалось, проигнорировала зарядку. Только пара девушек сонно зевала, ёжась от утренней прохлады. Подозреваю, что и эти явились только из-за возникшей симпатии к Яру.
Внезапно со стороны девичьих домиков послышались вопли, а спустя десять минут девчонки выскочили на площадку. А ещё через некоторое время к ним присоединились и заспанные парни, озираясь по сторонам шальными глазами.
Увидела, как к площадке с гордым видом трусит Никитос.
– «Истерички», – ухмыльнулся он и сел напротив собравшейся толпы. – «А где наш буйный Алёшенька?» – лениво поинтересовался домовой.
– Очевидно спит.
– «Сейчас мы это дело исправим», – нехорошо ухмыльнулся Никита и исчез.
Пока его не было, слушала, как народ делится впечатлениями от утренней побудки.
– Меня душил кто-то! – истерила одна из девушек.
– А меня как-будто ледяными руками за лицо хватал! – всхлипывала вторая.
– А у нас кто-то шкрёбся, гремел и выл замогильным голосом, – поведали парни.
– Никогда в потустороннюю муть не верил, но сейчас…
Мы с Яром переглянулись и хихикнули.
Спустя совсем недолгое время на площадку выскочил взъерошенный Алексей. Невольно про себя отметила, что он выглядит очень мило. Тут же одёрнула себя за такие мысли. Не хватало ещё влюбиться в этого припадочного.
Тем временем, Ярослав начал тренировку. Я добросовестно выполняла все указания брата и даже больше. Во-первых, подам пример остальным, а во-вторых, сделаю больше подходов, чем положено, и тем самым прокачаю организм. Детдомовцы старались не отставать. А вот старшая группа… ужас! Чего и следовало ожидать. Одышка после пяти приседаний, трясущиеся колени после десяти прыжков. Об отжиманиях и говорить не стоило.
Как ни странно, Алексей выделялся на фоне своих собратьев. Он довольно бодро выполнял все упражнения и даже не ныл. Остальные же походили на толпу неуклюжих тюленей. Всё время жаловались и пытались по максимуму отлынивать от тренировки.
Никитос показывал себя прирожденным спортивным комментатором, то и дело отпуская колкости в адрес занимающихся. Хорошо, его никто не слышал, кроме нас с Ярославом, иначе убили бы!
Кстати, мне когда-то довелось замещать брата на зарядке. Через несколько минут у меня случилась истерика из-за комментариев домового. И никто не мог понять, что со мной происходит. Я краснела, хрипя в приступе смеха и пыталась списать свой неадекват на внезапный приступ аллергической астмы.
А вот Ярослав вёл тренировку как ни в чём ни бывало. На него шутки Никиты не действовали. Позавидовала выдержке брата. Сама же невольно опять начала похрюкивать из-за душившего смеха.
– «И вот, она с грацией балерины, практически изобразила па-де-де, чуть не убив при этом соседку…», – радовался, как дитё Никитка, наблюдая за происходящим на площадке. – «Но напарница решила не уступать ей в красоте прыжка и… вуаля, практически сделала инвалидом парня справа».
И всю зарядку в том же духе.
К концу даже Ярослава проняло. Мы как раз бежали вокруг стадиона, когда одна из девушек споткнулась о камень, непонятно откуда взявшийся на дорожке, и в попытке сохранить равновесие, схватилась за впереди бегущего. И тут сработал принцип домино. Я, как зачарованная наблюдала за падением двенадцати человек, а Никитос транслировал мне в мозг:
– «Вот и закончился затяжной марафон несчастных спортсменов. Все ужасно вымотаны после трёх кругов адского забега, и теперь с грацией пьяного гиппопотама спешат навстречу земле, открывая той свои горячие объятия».
Финиш!
Мы с Яром обнялись в сторонке и рыдаем от беззвучного смеха. Спортсмены стонут и проклинают нечеловеческие условия обитания в Сосновке, чем веселят нас ещё больше.
– Я сегодня себе жизнь лет на двадцать продлила, – простонала, вытирая выступившие от смеха слезы.
– И не говори, – хмыкнул Яр, поворачиваясь к подопечным. – На сегодня закончили. Марш в душ и на завтрак.
Алексей, проходя мимо, кинул на нашу троицу подозрительный взгляд.
После завтрака Ярослав раздал всем рабочие задания. Малышня отправилась со мной на сбор трав для будущих чаёв, а взрослым предстояло трудиться на заготовке корма для коров. Сейчас был сенокос в самом разгаре. Необходимо было ворошить сено, чтобы оно равномерно сохло и не прело. Этим предстояло заняться девчонкам. Парни же, должны были грузить уже утрамбованные тюки на телеги. И пользу принесут, и подкачаются заодно.
Все были жутко недовольны тем, что им предстояло работать, но деваться было некуда. Есть-то хочется. Кстати, кормили у нас отменно. Вся молочка с местного завода. Сыры из цельного высококачественного молока, без химических примесей и сомнительных порошков, йогурты, творог, сметана, масло. Овощи, фрукты, ягоды и грибы тоже местные. Кстати, лесные дары мне нередко сама кикимора приносила. Ягоды крупные, сочные из самых непроходимых мест. Грибочки, все как на подбор.
В Сосновке было не принято готовить мясные и рыбные блюда. Мы были против убийства животных, да и вера наша этого не одобряла. Мы уже не раз сталкивались с ошибочным осуждением, связанным с язычеством. Мол, мы молимся странным Богам и приносим им жертвы. Дремучие, страшные люди.
Я уже устала всем объяснять, что наши Боги не приемлют кровавых жертв. Это заблуждение. Язычество – это не жестокость и мракобесие. По крайней мере, относительно славянских традиций. Мы благодарим Богов. Не просим, не трясёмся перед ними в страхе, а идём рука об руку. Наша вера – это красота и щедрость природы. Мы кланяемся земле в благодарность, что она нас кормит. Макошь – наша матушка. Поём хвальбы солнышку. Что в этом плохого или постыдного? Богам мы подносим дары – требы, куда входят только: каша, хлеб, яйца, молочные продукты, фрукты, овощи и цветы.
Славянская вера и её Боги против любого убийства. И только Моране приносили в жертву животных и то не повсеместно. Например, в года великих эпидемий.
Обычно же, даже Богине смерти несли в подношение каши, хлеб, вино да букеты сухих цветов.
Иногда наши постояльцы жаловались, конечно, на отсутствие мяса в рационе, но бывало это нечасто, так как столы и без того были изобильны и разнообразны: крем-супы, запеканки, вареники, пироги. Наши повара готовили великолепно!
Мы с детишками зашли в хозяйственный склад и взяли большие корзины и ножницы для трав. Потом сходили на кухню, где разжились пирожками и компотом, чтобы в обед перекусить прямо в лесу и отправились на промысел.
Сначала мы обследовали территорию, примыкающую к лесу. По опушке, то там, то тут, выглядывали из густой травы небесные глазки васильков. Мы аккуратно отщипывали одни соцветия, заполняя корзинки до краев. Чуть в стороне – на широком лугу, раскинулся ковёр лекарственной ромашки, тысячелистника и шалфея. Пряный травяной дух кружил голову. Я закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула терпкий аромат.
Вокруг суетились пчёлы и деловито сновали шмели. Дети с восторгом наблюдали, как над цветами порхают разноцветные мотыльки. Они не пытались их поймать и как-то навредить хрупким созданиям природы. Просто с восхищением в глазах рассматривали ярких прелестных насекомых. А как они радовались, когда бабочка садилась к ним на плечо или на руку! Признаюсь, здесь я немного приложила усилий. Совсем чуть-чуть помагичила, чтобы насекомые без опаски относились к малышне.
К обеду постаралась увести ребят в лес. Не хотелось нарваться на полуденницу. Я бы с ней договорилась, но зачем лишний раз злить нечисть? Яр тоже строго следил за тем, чтобы в обед никто в поле не работал. Тем более, когда меня рядом нет. Интересно, как там новенькие? Не устроили забастовку?
По мере того, как мы углублялись в лес, ребятня вела себя всё тише. Я их об этом не просила и не давала особых наказов. Просто дети сами чувствовали, что не стоит шуметь в храме природы. Они ещё не вышли из того возраста, когда особо тонко чувствуется окружающий мир.
Под сенью молодого смешанного леса в изобилии рос зверобой. Его горько-медовый аромат заполнял всю округу, привлекая тучи диких лесных пчёл. Дети уже знали, как правильно его собирать. Они деловито нарезали соцветия, связывая их в небольшие пучки.
Я видела, как из тёмных еловых зарослей за нами наблюдает Леший. Улыбнулась старому знакомому и пообещала, что мы будем очень аккуратно себя вести. Он мигнул своими огромными совиными глазами и скрылся в чаще. А на меня вдруг накатило чувство беспричинного страха. Я заозиралась по сторонам и поёжилась. Никого из нечисти поблизости не ощущала, поэтому не могла понять, что вызвало у меня внезапную тревогу. Неподалеку на ветку сел огромный чёрный ворон и громко каркнул, будто укрепляя мои страхи.
– Беду накликаешь, – буркнула под нос.
Во мне крепло желание поскорее уйти отсюда. Никогда такого не было. Будучи ведьмой природницей, я привыкла прислушиваться к своим ощущениям, поэтому быстро собрала детей, и мы отправились обратно в Сосновку.
Пока не вышли из леса, меня не покидало чувство взгляда в спину, от которого хотелось бежать сломя голову, но я боялась напугать детей, поэтому усиленно гасила в себе этот порыв. Шла намеренно небыстрым шагом и весело щебетала, рассказывая об обитателях леса. Но то и дело оборачивалась, чтобы проверить, не идёт ли за нами кто-нибудь по пятам. И только на выгоне, ближе к краю деревни, тревога немного отпустила.