– Здравствуй, Ладушка!
– Здравствуйте, дядь Вить, – помахала рукой сторожу, заезжая на территорию загородного комплекса «Сосновка».
Дядя Витя был бессменным работником в найме у мамы, сколько себя помню. Он носил меня на руках, когда я была ещё совсем крошкой. Можно сказать, мужчина стал для нашей семьи практически родственником. Он всегда встречал меня у ворот радостной улыбкой, и я не могу себе представить, что может быть как-то по-другому.
– Твой папа полчаса назад приехал, – доложил дядя Витя, почёсывая за ухом верного пса Цезаря. Лохматая псина блаженно зажмурилась, провожая меня добродушным вилянием хвоста. Не понимаю, за что Никитос взъелся на собаку. Пёс всегда вполне дружелюбно к нему относился.
К слову, Никита – это наш домовой. Очень своеобразная личность. Язва, ябеда и наглец, каких поискать. Меня и брата с сестрой любит до обморока. Впрочем, как и маму с папой. К остальным относится настороженно и с подозрением. Есть, правда и среди работников Сосновки исключения из списка Никитиного террора. Но в основной массе никто сарказмом с его стороны не обделён.
Покатила по грунтовой дороге к жилому комплексу. Родители по возможности старались избегать всего искусственного. Без фанатизма, конечно. Но асфальт попал в список ненужных вещей. Дороги просто присыпали натуральной каменной крошкой и песком, чтобы не размывало в дождь, и машины не приходилось вытаскивать из грязевой западни. Мама стремилась как можно меньше вмешиваться в природу. Мне нравилось, как родители всё здесь обустроили. Душевный, уютный уголок, до которого не добралась «цивилизация».
Почему это слово в кавычках? Да всё предельно просто. Люди в погоне за прогрессом и технологиями совсем съехали с катушек. Такое ощущение, что уже большая часть населения планеты превратилась в каких-то безумных зомби. С появлением 5G мир словно сошёл с ума. Даже не так… Погрузился в дремучую бездну бездуховности и идиотизма.
Казалось бы, прогресс – это хорошо. Новые знания, новые возможности. Как оказалось, не всегда. Люди семимильными шагами начали деградировать. Любую прихоть стало возможно решить в один клик. Молодёжь утонула в виртуальной реальности. Живое общение практически свелось к нулю.
Народ не отлипает от гаджетов, словно от этих электронных коробок зависит их жизнь. В итоге, так называемый «прогресс», привёл к повальному отупению. Тепличный образ жизни, созданный работой всевозможных роботизированных устройств, призванных облегчить человеческий быт, вызвал массовое ухудшение здоровья. Люди почти не двигались, обрастая болячками из-за гиподинамии. С младенческого возраста их сразу подсаживали на поддерживающие препараты, заменяя обычную еду химией.
У меня такое ощущение, что миром руководит какой-то враждебно настроенная ко всему живому группа индивидов, котором выгодно, чтобы человечество обратилось в бездумных, зависимых роботов, не доживающих до старости.
Мало того! Уродуют не только людей, но и планету в целом! Вырубка лесов и загрязнение водоемов достигло пика. Редко, где сохранились такие оазисы, как Сосновка.
Отец с мамой приложили немало усилий и подключили невероятное количество связей, чтобы отвоевать у чиновников несколько гектаров леса, плюс ближайшие к Сосновке поля и луга. Но у родителей это получилось.
Изначально мама обустроила деревню и дала местному населению работу на сыроварне и прилегающей к ней в ферме. Но с течением времени условия изменились, и Сосновка эволюционировала, преобразившись в большой экологический комплекс с натуральным хозяйством, нетронутой природой и лагерем, работающим для детей и подростков, искорёженных всеми «благами» цивилизации.
В Сосновке несчастные проходят лечение от интернет-зависимости, укрепляют здоровье и получают живое общение. Здесь существует целая система, разработанная для разных слоёв населения. В основном Сосновка живёт за счет натурального хозяйства и немалых средств от богатеньких родителей, решивших, что их чаду пора приобщиться к природе. Но по факту, сюда ссылают зарвавшихся отпрысков, которые где-то накосячили. Так сказать, в наказание, прописывая своему ребёнку принудительную агротерапию.
Это самые неблагодарные и душевно пустые клиенты комплекса. Но даже таких Сосновка умудряется вернуть к нормальной жизни и человеческому облику. Хотя, это крайне сложная задача. Поражаюсь маминому терпению и широте души. Я не могу долго выдержать общения с этими индивидами. Именно поэтому, вместо работы в Сосновке, я выбрала обучение в Академии ведьмовского Ордена и пошла по стопам отца.
Я первая в истории охотница на Отечественную нечисть. Папа долго отговаривал меня и всячески истерил по поводу моего решения, но я твёрдо стояла на своём, и ему в конечном итоге пришлось сдаться. Упорством я тоже пошла в него, как ни крути.
Возле дома меня встретил наш домовой Никита в обличии большого чёрного кота.
– «Наша девочка вернулась!» – заголосил домовик и кинулся обниматься. Смеясь, подняла Никиту на руки и поцеловала в макушку.
– Как дела? – поинтересовалась у него.
– «Всё по плану», – доложил он, млея от удовольствия. – «Завтра новая группа избалованных балбесов приедет. Неделю назад двадцать ребятишек из детского дома заселили».
К детям Никита относился трепетно, вопреки своему ядовитому характеру. Домовому было жаль обездоленных, и он всячески старался их поддержать. Хоть ребята в большинстве своём и не понимали, с кем имеют дело, но внимание большого чёрного котяры им было по душе. Жена Никиты -Брунгильда, тоже принимала посильное участие в работе с детьми, но она со своими двумя домовятами больше любила ошиваться на сыроварне.
– Как дочки поживают? – поинтересовалась у разомлевшего домовика.
– «Бруня им спуску не даёт», – похвастался супругой Никитос. – «Учит их всем премудростям. Они, пока тебя не было, научились нечисть от дома отпугивать».
– И много нечисти заходило?
– «Та не так чтобы… Кстати, по тебе кикимора соскучилась. Жаловалась, что поговорить ей на своём болоте не с кем. Тебя в гости звала».
– Схожу обязательно.
– Ладушка!
На порог выскочила мама и бросилась меня обнимать. Следом вылетела сестра Маришка.
– Мы соскучились, – прижалась ко мне сестрёнка. – Без тебя тут тоскливо. В лес мама с папой не пускают, а им со мной некогда. Я по Лешему скучаю.
– Сходим обязательно, – потрепала сестру по волосам.
– Пойдёмте обедать, – потащила нас мама в дом.
Папа, как всегда, придирчиво меня осмотрел на предмет новых повреждений, после чего удовлетворенно кивнул.
– Па, ты опять? Знаешь же, что нечисть на меня не кидается, как на некоторых, – не смогла удержаться от шпильки, припоминая его прошлое в роли охотника. – Мы с ней всегда можем договориться.
– И все же, мне не нравится, что ты лазишь по лесам и болотам в одиночку. От напарников отказываешься. Всех нормальных ребят уже распугала.
Папина забота умиляла, но и нервировала неимоверно. Он думает, я не понимаю, что родители задались целью выдать меня поскорее замуж, чтобы таким образом заставить бросить работу оперативника.
– Они меня все бесят. Ужасно узколобые, – махнула рукой.
– Зря ты так, – нахмурился отец. – Дима тебе чем не угодил? Лучший на курсе был.
– Это, который последний? – сморщила носик, усиленно перебирая бывших напарников в уме. Все слились для меня в однородную серую массу.
– Да, последний.
– Он бесил особенно. Абсолютно непрошибаемый. Да ещё и хвастун. Кичился тем, что нет ему равных в Академии. Весь из себя такой крутой. А как увидел болотника, так впал в истерику. Насилу его успокоила. Зачем мне такие помощники, которых самих от нечисти спасать надо? Только под ногами мешаются.
– «Правильно наша Ладушка говорит», – вступился за меня Никитос. – «Она и сама прекрасно справляется».
Отец так зыркнул на домовика, что тот поспешил скрыться с глаз долой.
– Подхалим, – выдал папенька характеристику Никите.
– А где Яр? – попыталась перевести тему.
– Он детдомовцев на озеро купаться повёл, – улыбнулась мама, занося в столовую обалденно пахнущую запеканку. – Быстро мыть руки и обедать!
Мы с Маринкой побежали наперегонки в ванную.
– Ты побудешь дома подольше? – прилипла ко мне сестра, заглядывая в глаза.
– Как получится, – улыбнулась. – Ты же знаешь, какие сейчас непростые времена. Нечисть словно с цепи сорвалась. Хотя её можно понять. Люди уничтожают её дома – вырубают леса, иссушают болота. Бедным существам совсем не оставляют мест для спокойного обитания. Я бы тоже злилась.
– Лад, может пусть нечисть сама разбирается? Так людям и надо. Негоже природу губить.
– Я понимаю. И сама неоднократно об этом думала. Но озлобленные сущности кидаются на всех без разбора. Им всё равно взрослый человек или ребёнок. Как я могу пустить всё это на самотёк?
– Ты у нас добрая, – покачала головой Марина. – Иногда мне кажется, что даже слишком.
– Может быть, – улыбнулась сестре. – А ты такая малявка и уже рассуждаешь о таких сложных вещах, – щёлкнула сестру по носу.
– Просто я очень умная, – хихикнула Марина и понеслась в столовую.