Даша
Скандры высыпались из автобуса и затормозили. Счастливая белозубая улыбка встречающего служила лучшим забором, чем, как выяснилось, хлипкое тело мрагулки. Мастгури, в этом я не сомневалась. Только доктора «тока и шока» производят такое впечатление.
Ламар напоминал Бармалея из земных сказок. Практически все его лицо скрывали борода и усы, которые стояли дыбом, будто постоянно наэлектризованы. Каштановой косе этого представителя семейства Мастгури позавидовали бы многие девушки.
Одевался он, как и многие знакомые мне скандры: в свободную белую футболку, видимо, тонко намекавшую на профессию и темные штаны на несколько размеров больше нужного.
Насколько я слышала, Доктор Шок не расставался с любимыми щипцами и вот сейчас они висели у него на поясе, больше напоминая оружие массового поражения, нежели что-то, чем можно лечить.
Все знали, что медики семействам Мастгури лечат энергией жизни и от нее проходит все, что болит, но у некоторых хитрых варваров, прогульщиков и лоботрясов перед глазами проходит вся жизнь при одной встрече с этими специалистами. В общем, семья Мастгури – это профессионалы широкого профиля: от терапии до психотерапии, после которой уже никакой психиатр за вас не возьмется, если вздумаете и дальше отлынивать от учебы.
Встреча двух родственников из этой фамилии напоминала столкновение двух скал.
– Ламар!
– Имар!
Скандры поприветствовали друг друга крепким рукопожатием и хлопком по плечу с таким замахом, каким некоторых можно прихлопнуть.
Опасаясь, что меня тоже «по-дружески поприветствуют» – а мои плечи не заменили бы рыцарям металлические доспехи, как в случае этих варваров – поздоровалась, не спеша приближаться. Будет странно, если мне окажут радушный прием… На земле после недолгого полета от радостного похлопывания. Ну и лечить переломы – не мое, прямо скажем.
О новой Академии Шестого измерения я много слышала и с интересом оглядывалась. Говорили, что здание возводили буквально за считанные месяцы и я ожидала чего-то в стиле новомодного направления в искусстве. Где железные загогулины вешают на рогатины для одежды, усеивают лампочками и добавляют кое-где яблоки. И все это называют «Фантазия в сосновом лесу».
В глаза сразу бросилось высокое раскидистое дерево. Только непонятно, что это там болтается на воздухе? Вроде чьи-то ноги.
– А это у нас малахольный увольняется.
К нам широким шагом подходила скандрина. Хотя нет! СКАНДРИНА! Ласия рядом с ней смотрелась как балерина, замученная голодом. Эдакий великан-анорексик. Широкий разворот плеч скандрины мог сделать честь любому тяжелоатлету.
Имар, демонстрирующий что-то на планшете родственнику, оторвал взгляд и посмотрел на увольняющегося:
– А я не знал, что сальфы вьют гнёзда на деревьях.
– Интересная интерпретация. Может сбить его подушкой? Сразу и спуск вниз и батут, – обрадовалась скандрина. – Этому малохольному как раз хватит, чтобы упасть.
Теперь судьба неизвестного сальфа интересовала всех. Увидев нашу делегацию, он обнялся со стволом и поджал ноги.
– Я требую увольнения!
– Зачем? – удивился Флимер.
Сильф подошёл к дереву поближе и склонил голову к плечу.
– Кстати, а почему сильф? – заинтересовалась я. Как-то раньше не задавалась таким вопросом. Но после того как Имар назвал его сальфом, возникли некоторые непонятки.
– Потому что первые с кем он познакомился в нашей академии, не совсем хоккейная команда. Шайбой ему прилетело, зубы повыбивало. Полдня шепелявил. С тех пор и сильф, – пояснила Лассия. – Это не столько раса, сколько образ жизни.
– А я думала, чтобы с малахольными не путать, – удивилась скандрина и гаркнула: – Слезай!
А потом, без перехода, ничуть не снижая уровень громкости, добавила:
– Меня, кстати, зовут Дедалла.
Я сразу же пожалела, что еще вчера почистила уши на предмет пробок. Они как знали, что мне пригодятся.
Крик разнёсся по академии, точным ударом сшиб котов с крыши, а малахольный только крепче прижался к дереву. Привык, не иначе.
– После нашего знакомства я убедился, что дерево – наиболее безопасное место.
– Работать кто будет?
– Он ещё и работает, – подавился завистью Флимер: – Мне бы так. Давайте поменяемся.
Фейрис с интересом посмотрел на Флимера. С нормальными сильфами, ну то есть с сальфами, я не была знакома, поэтому с опаской глянула на Фейриса. Работа такая опасная, что способна загнать на дерево. Я не была уверена, что у меня получится.
– Хотел уже один такой, так просился.
Дедалла презрительно фыркнула, издав звук рычащего льва.
– А, правда, чего ты там сидишь? Если боишься слезать, так мы тебя стрясём, – предложил Флимер.
– Я хочу уволиться, а меня не отпускают. Прошу подать мне бумагу и карандаш!
– Увольнение – это побег. Слезай. Нас теперь двое, – Флимер гордо посмотрел на Фейриса. Тот и не подумал подчиняться: – Ну или стрясём. То есть это – спасём.
Флимер демонстративно закатал рукава и посмотрел на скандров. Когда они отказывались от перспективы кому-то помочь? Главное, чтобы оказавшаяся в беде жертва спасения не убежала заранее. Фейрис, увидев толпу готовых броситься на помощь скандров, закатил глаза и рухнул.
– Какой интересный способ соглашаться продолжить работу, – восхитилась Дедалла: – Проснётся и сразу за дело.
Скандрина взвалила сальфа на плечо и ушла.
– Я тоже хочу, – проныл Флимер.
Ламар покосился на него с явным интересом: видимо, ему еще не встречался сальф, который сам, добровольно хотел того, от чего остальные представители его расы либо седели, либо заикались. По крайней мере, такой вывод напрашивался, судя по виду и действиям Фейриса.
– Иммунитет к току, – развел руками Имар.
– Поработаем, – пообещал Ламар. – Еще ни один иммунитет нас не остановил от полного и безграничного исцеления.
Флимер радостно улыбнулся доктору Шоку и, по-моему, впервые шок был не у его пациентов. Ламар потер виски, тряхнул головой, словно полагал, будто у него галлюцинации, а затем посмотрел на Имара:
– Может морвейна, чтобы всякое не мерещилось? Чисто символически? За встречу!
Тогда я еще не знала, что после морвейна у неподготовленных к нему организмов не мерещится потому, что они уже в полной отключке от первой капли.