Амулет зова на груди Морриган потеплел. Она мимолетно коснулась его, и перед ее мысленным взором возникло лицо Ника. Удивленно вскинув брови, Морриган приняла зов.
– Ник?
Изображение друга детства, словно нарисованное полупрозрачными красками, появилось на противоположной стене спальни. Взгляд Морриган скользнул по аккуратно уложенным темно-русым волосам и невольно задержался на нашивке младшего инспектора Департамента полиции Кенгьюбери.
– Морриган… Кое-что произошло.
Холодок в груди – извечный спутник новостей, сопровождающихся подобными фразами. Однако Морриган заставила себя усмехнуться.
– Кое-что всегда происходит.
Ник мрачно покачал головой.
– На Картрай напали.
«Удачи тем, кто это сделал», – промелькнула скептичная мысль.
Морриган хотела было осведомиться, у кого хватило наглости – и в той же мере глупости – нападать на лагерь охотников, в котором она обучалась с четырнадцати лет. Не успела.
– Никто не выжил.
– Никто? – Грудь сдавило, стало трудно дышать.
С Конхобар ом, егермейстером Картрая, они недавно столкнулись в Кенгьюбери. А именно – в пафосном клубе «Дурман», которым владел небезызвестный Леон Колдуэлл. Прискорбно, что Конхобар оказался в клубе в самом разгаре охоты Морриган на Колдуэлла. Проклятый егермейстер сорвал ее планы, когда она была так близка к врагу. Пришлось позорно сбегать, устроив напоследок представление, главным номером которого были полуночные чары.
Морриган помнила побелевшее от ярости лицо Конхобара. Еще бы, ведь бывшая воспитанница применила на нем запрещенное колдовство. Ирония заключалась в том, что меньше полугода назад Морриган еще работала под его началом.
Охотилась на колдунов-отступников… пока не стала одной из них.
– Ты же знаешь егермейстера, верно? – спросил Ник, изучая выражение ее лица.
– Думаешь, я провела пять лет в лагере и ни разу с ним не встретилась?
– Я пытался просто… Ладно, забудь.
– И что? Он?..
Ник кивнул.
– Конхобар мертв.
Морриган опустилась на стул, даже не пытаясь скрыть потрясение. Конхобар, суровый мастер-охотник, на лице которого никогда не гостила улыбка, не говоря уже о том, чтобы там прописаться, казался неуязвимым. Незыблемым.
– Точно? – недоверчиво спросила она.
– Их всех – и охотников, и егерей – опознали по личностным татуировкам.
– Подожди, что? А тела и… лица?
Ник нахмурился, углубляя складку между бровями.
– Среди них были твои друзья?
Морриган медленно покачала головой. Рука непроизвольно метнулась к горлу, будто могла каким-то образом прогнать возникший там ком.
– В лагере не дружили.
«Разве?» – возразил внутренний голос.
Словно и не ее голос, но до боли знакомый. Даже сейчас в нем чувствовался смешок.
– Почти не дружили. Приятельствовали, коротали редкие минуты отдыха, флиртовали, спали друг с другом… но до дружбы или любви дело обычно не доходило. Учеба была тяжелой, от зари до зари, а наши наставники, воспитанные Конхобаром егеря – требовательными и жесткими. После обучения начиналась работа в группах, и каждый хотел стать лучшим наемником Ирландии. Получать сложные заказы, быть тем, кого в особых случаях вызовет Трибунал. К тому же мы, молодняк, первое время работали вместе со старшими, опытными охотниками. Я думаю, ты догадываешься, что за этим скрывалось.
– Постоянная конкуренция и конфликт поколений.
Морриган кивнула.
– Несколько людей знали о том, кто я такая. Но если бы о моей полуночной сущности проведали остальные… Они бы играли с моей головой как с мячом, лишь бы побыстрее принести ее Конхобару.
«Но один-единственный человек знал все мои тайны. И всегда верил в меня».
Они помолчали. Морриган нарушила тишину:
– Их изуродовали, верно? Поэтому ты спросил меня про друзей?
– Уродство – это пара шрамов на некогда гладкой коже, – тихо отозвался Ник. – Их же превратили в кровавое месиво.
– Расскажи мне, что именно там случилось, – потребовала Морриган, откидываясь на спинку стула.
Неважно, какими ужасными будут подробности. Она должна знать все.
– От некоторых охотников осталась лишь кожа – кто-то будто выел их внутренности. Кости других чьи-то мощные руки, лапы или чары перемололи в порошок. В пыль. Да и егерям и егермейстеру крупно не повезло – их буквально растерзали на части. Хотя в этой ситуации везение – весьма относительное понятие.
– Размолотые в пыль кости, разодранные в клочья тела… Больше похоже на диких зверей, чем на жаждущих мести колдунов-отступников. Или, что вероятнее всего, на существ древней крови.
– Я ничего не говорил об отступниках, – заметил Ник.
– Это было первым, о чем подумала я, когда ты сообщил о нападении на лагерь. Мы всегда опасались, что это может когда-нибудь произойти.
Морриган помассировала виски, чувствуя зарождающуюся внутри тупую боль.
– Ты сумел обнаружить След?
Как заявила однажды сияющая от гордости за друга Клио, Николас Куинн считался одним из лучших следопытов Кенгьюбери. Отступников, пойманных им с помощью сотканного из тэны Следа, оказалось достаточно, чтобы уже в двадцать три года его назначили младшим инспектором Департамента.
Если учесть громкую поимку Колдуэлла и целеустремленность Ника, до старшего ему уже недалеко.
– Обрывки Следа, – хмуро сказал Ник. – В лагере тэны предостаточно, а вот за его пределами – практически нет.
– Значит, кто-то из колдунов его развеял, – поморщилась Морриган.
– Но я обнаружил кое-что другое. На одной из стен форта кто-то оставил надпись кровью…
– Кровью жертв, надо полагать? – Она стиснула зубы.
Ник кивнул.
– И что там было написано?
– Всего два слова: «Дикая кровь».
Что это? Вызов всем тем, кто зовет живущих не по правилам существ древней крови дикими? Или некая угроза, предупреждение – мы дикие, вам нас не остановить?
Поблагодарив Ника за новости (какими бы трагическими они ни были), Морриган разорвала связь.
Какое-то время она нервно мерила шагами пространство спальни. Попыталась вернуться к изучению мемокардов с донесениями шпионов Доминика о том, что творилось в Пропасти. Однако глаза бездумно скользили по строчкам, а написанное не желало отпечатываться в памяти. С каких пор она стала сентиментальной? Хотя Клио, наверное, назвала бы это просто человечностью.
Морриган со вздохом отложила мемокард. Вроде бы в записях говорилось про вражду одного Дома против другого. Но что это за Дома… Ей определенно нужно отвлечься. Излить злость и бессилие.
В последние дни Морриган придерживалась правила: хочешь узнать, где Доминик, ищи взглядом Дэмьена – король будет где-то рядом. Оно действовало и в обратную сторону, но искать самого берсерка прежде ей и в голову не приходило. До этих пор.
Она обнаружила его возле кабинета Доминика. Дэмьен стоял у окна: широко расставил ноги и завел руки за спину. Поза не солдата – генерала. Берсерк вглядывался в Пропасть, будто выискивая малейшую угрозу. Готовясь нападать, зажигая глаза алым. Заслышав ее шаги, повернул голову и кивнул.
– Я тут подумала… – небрежно начала она.
– Вот уж поразительная новость, – пробормотал Дэмьен.
Морриган состроила гримаску.
– Ты давно не практиковался в подавлении ярости. В контроле над ней. – Она говорила негромко, чтобы не дать застывшим неподалеку королевским стражам повода для сплетен.
Некстати нагрянуло воспоминание: Дэмьен, нависающий над ней, напряженные мускулы под ее ладонями… Она и впрямь пришла сюда, чтобы в тренировочном бою с берсерком излить гнев, злость и ярость, выплеснуть их, выдавить из себя, словно гной из раны? Или же для того, чтобы снова пробудить в Дэмьене желание?
– Мне это уже не нужно.
Морриган оперлась о стену, складывая руки на груди.
– Вот как?
Дэмьен смотрел куда угодно, только не на нее.
– Да, я проверил на нескольких людях. Все в порядке. Я… мне удается держать себя в руках.
Лицо Морриган превратилось в непроницаемую маску. Не дрогнуть. Только не перед ним.
– Ну… это хорошая новость.
– Согласен.
Концентрация взаимной неловкости зашкаливала, и Морриган, пробормотав что-то себе под нос, поспешила ретироваться.
Прогулка по Тольдебраль и излюбленное исследование потайных ходов и секретных комнат не помогало отвлечься и успокоиться. Отчего-то все сегодня казалось бессмысленным, бесполезным. Морриган ненавидела такие дни со времен обучения колдовской науке. Тягучие часы, когда она казалась себе крохотной и бесправной точкой на холсте мироздания. Сошкой, неспособной изменить то, что задумано где-то там, наверху.
Глупые, бесполезные мысли. Они все равно не помогут, лишь погрузят в трясину уныния.
На Пропасть опустилась ночь. Доминик вместе с Бадб скрылся в спальне, отпустив Дэмьена. Направляясь в комнату берсерка, Морриган размышляла над ритуалами темных друидов. Она знала о жертвоприношениях и надеялась, что им не место в стенах замка.
Судя по шуму льющейся воды, Дэмьен принимал душ в смежной со спальней ванной. Морриган подавила порыв присоединиться к нему, вспомнив, как он начал вести себя после несчастного, практически невинного поцелуя.
Какие нежные пошли мужчины… Раздраженно вздохнув, Морриган замерла у стены. Терпение – не самая сильная ее сторона, но она тешила себя мыслями о награде. Дэмьен вошел в комнату и не заметил ее, объятую тенями и полумраком. Морриган несколько минут любовалась мужским телом, скрытым полотенцем: берсерк удачно застыл напротив колбы с сущностью света. А затем, скользнув к Дэмьену бесшумно, как кошка, провела ладонью по его спине, царапнув кожу коготками.
И была отброшена в стену мощнейшим магическим импульсом.
«Дежавю с толикой ностальгии».
Прикладывая ладонь к ноющему затылку, Морриган со стоном поднялась. И оказалась лицом к лицу со взбешенным Дэмьеном.
– Какого демона?!
– Ладно-ладно, я поняла. – Она примирительно вскинула руки. Довольно усмехнулась. – Царапать тебя нельзя. Запомню на будущее, хотя жаль, коне…
Горячая после душа рука схватила ее за шею. Не больно – лишь бы заставить замолчать. Дэмьен прижал Морриган к стене, буравя ее взглядом полыхающих алым глаз.
– Какого. Демона. Ты. Творишь?
– Ты сказал, что контролируешь свою ярость, и я решила удостовериться. – Ей даже удалось пожать плечами. – Должна сказать, у нас разное понимание контроля.
– И не только, – процедил Дэмьен, сбрасывая руку с ее шеи. – Пока не появилась ты, у меня действительно все было под контролем.
Морриган медленно провела пальцами по горлу, будто ощупывая невидимое ожерелье.
– Ну что ж, раз у тебя обнаружились явные проблемы с силой…
Дэмьен придвинулся еще ближе. Достаточно близко и совсем неромантично, чтобы ей, несмотря на недавние намерения, захотелось напомнить берсерку о личном пространстве.
– У меня нет проблем с силой, – отрезал он, чеканя каждое слово. – Неужели ты еще не поняла? Если у меня и есть проблемы, так это с тобой.
Морриган стиснула кулаки, радуясь, что острые ногти, которые впились в ее ладони, успели разодрать его кожу.
«Надеюсь, это было больно».
– Почему я так реагирую на тебя? Что это? Какие-то ведьминские штучки? – В глазах Дэмьена по-прежнему полыхало пламя, в голосе – ненависть.
– Катись к Балору.
Морриган попыталась оттолкнуть Дэмьена, но он даже не шелохнулся. Берсеркская ярость превращала его в кремень.
– Прочь с дороги, – прошипела она.
– Не ты ли сама заявилась ко мне в комнату? – усмехнулся Дэмьен, отстраняясь.
Огонь в его глазах превращался в тлеющие искры.
– Девушки склонны менять свое мнение.
Морриган прошла мимо, напоследок толкнув берсерка плечом. В конце концов, она предупреждала: не стоит вставать у нее на пути.
Искусственные луны засияли на небосводе Пропасти, отражая привычное течение времени в Верхнем городе. Один ее знакомый точно еще не спит. А душа Морриган жаждала мелочной, недостойной, но столь желанной сейчас мести.
Оказавшись в спальне, она сжала висящий на шее амулет зова. Усыпавшие медальон рубины впились в ладонь. На противоположной стене проявилось лицо молодого мужчины с темно-рыжими волосами и аккуратно подстриженной эспаньолкой.
День клонился к закату, а значит, Файоннбарра встал совсем недавно. Ноктурнисты предпочитали бодрствовать по ночам, ведь именно это время как нельзя лучше подходило для их ритуалов.
– Морриган? – Файоннбарра не скрывал изумления.
– Кажется, ты обещал пригласить меня на свидание, если я поймаю убийцу лордов.
Выражение лица колдуна ночи не изменилось, но Морриган заметила, как на слове «свидание» на мгновение вспыхнули его глаза. Хоть и не так, как глаза берсерка…
«Не смей думать о нем. Просто выкинь его из головы».
– До меня дошли слухи, что тебе это удалось. Поздравляю.
Морриган ослепительно улыбнулась.
– Спасибо.
– Если честно, я долго собирался с духом, – признался Файоннбарра. – А когда наконец собрался… Я пытался дозваться до тебя, но ты не отвечала.
– Ох, в последнее время здесь сплошная суматоха… – Морриган добавила в улыбку толику вины, надеясь, что получилось вполне искренне.
Соблазнять, флиртовать и кружить голову она умела куда лучше, чем извиняться. Ведь она и впрямь раз за разом отклоняла его призыв.
– Конечно, ты же теперь королевская советница.
– Ты даже наслышан о моем статусе?
Однако ее не удивляло, что Файоннбарре известно о том, кто стал королем Пропасти. Оставаться в курсе происходящих в подземном городе событий ему, жителю Верхнего города, наверняка помогали старые связи. Морриган окинула колдуна – ныне ноктурниста – задумчивым взглядом.
Колдун хаоса… Кто бы мог подумать.
– Я… – Файоннбарра стушевался и потер нос. – Кое-что слышал.
«Допустим. И сделаем вид, что ты не следишь за моей жизнью».
– Так как насчет встречи? Забыла сказать – отказов я не принимаю.
Файоннбарра негромко рассмеялся.
– Тебе отказать невозможно.
«Кое-кто с тобой бы не согласился», – мрачно подумала Морриган.
– А тебе разве можно появляться наверху?
– Нет, но я что-нибудь придумаю. Не хочу оставаться в Пропасти. – Она поморщилась. – Не сегодня.
– Тогда встречаемся через час в пабе «У Джонни». Это в самом центре города, в квартале…
– Я посмотрю в мемокардах. До встречи через час.
Разорвав связь, Морриган хищно улыбнулась. Ей нравилось, что она может смущать взрослого, состоявшегося тридцатилетнего мужчину. Взгляд Файоннбарры напоминал ей, что хватку она еще не растеряла – вместе со способностью магнетически воздействовать на мужчин.
Главное – гнать от себя мысли о том, кто был холоден как лед и непрошибаем как камень. Пусть и дальше думает о своей Мэйв, пусть и дальше вязнет в своем прошлом.
А Морриган выбирает настоящее.