Блуждая по длинным и узким коридорам, по гулким залам и просторным комнатам со стрельчатыми окнами, Клио чувствовала себя выросшей в замке принцессой. Или же девушкой из обычного мира, что по какой-то прихоти судьбы очутилась в сказке.
Однако Клио видела и изнанку ситуации, в которой оказалась. Ее теневую, мрачную сторону. Знала, что у Доминика, нынешнего короля Пропасти, появилось множество новых врагов – лордов, не заполучивших корону. Знала, что стены покрывает искусная вязь охранных чар, а боевых колдунов в Тольдебраль – в разы больше тех, что практикуют любое другое магическое искусство.
И все же в стенах замка Клио чувствовала себя… спокойно. Рядом всегда кто-то был – Саманья, Аситу или Дэмьен. А за колдовские щиты отвечали лучшие охранные стражи Пропасти во главе с рассветной ведьмочкой Адой. Хотя в последние дни Клио общалась с ней нечасто – Ада всерьез восприняла резко возросшую ответственность, когда Дом О'Флаэрти обрел статус королевского.
Зато Клио стала почти неразлучна с Саманьей. Обе – затворницы, которые блужданиям по Пропасти предпочитали пусть и не родные, но защищенные стены.
Саманья провела в подземном городе колдунов-отступников немало лет, но привыкнуть к нему – и полюбить – так и не смогла. Как и Клио, она скучала по верхнему миру, столь непохожему на хаотичную, немного безумную и порой кровожадную Пропасть.
Кроме того, они обе с легкостью находили, чем себя занять, будучи добровольно запертыми в четырех стенах: день за днем, час за часом они постигали колдовскую силу. Клио для магических практик нужно было видеть сны, Саманья же взывала к духам Лоа[5].
Вот и сейчас Клио оставила подругу, чтобы та вместе с отцом и Аситу провела очередной ритуал. Обряды вуду не терпели, увы, посторонних. Дэмьен же большую часть дня был прочно привязан к Доминику, а королю Клио отчего-то не любила лишний раз попадаться на глаза. Однако есть у нее на примете парень, с которым она не прочь провести свободные часы до путешествия в Юдоль Сновидений… Щеки вспыхнули, когда мягкий внутренний голос в голове соблазнительно шепнул: «Ник».
Бывало, они болтали полночи – чаще всего о всякой ерунде. Слушая Ника, так легко забыть, что перед тобой – младший инспектор Департамента полиции. Хотя бы потому, что вести из Кенгьюбери, от которого Клио отныне была отрезана, Ник рассказывал в манере энергичного журналиста, вещающего по экфовизору. А иной раз и вовсе разыгрывал на два голоса, будто Клио была зрительницей спектакля.
Ей было до жути любопытно: каким Ника видели коллеги? Неужели таким же легкомысленным и беззаботным, каким видела его она? Порой казалось, что Ник не воспринимает жизнь всерьез. Однако Клио училась замечать в людях больше одной грани, а потому знала – это совсем не так.
Каждый раз после подобных затяжных бесед она чувствовала себя виноватой. Клио могла себе позволить вместе с голубкой сладко посапывать до самого обеда, а потом отмокать в ванне с книжкой в руках, после чего лихорадочно придумывать себе занятие. Ника же ранним утром ждала непростая, выматывающая работа.
Отчасти даже неплохо, что ты – ходячий источник тэны, вынужденно запертый в городе полуночных колдунов. Школу, например, посещать больше не надо. Бывшие одноклассники Клио сейчас остервенело готовятся к экзаменам на получение аттестата зрелости[6]. А она читает, наблюдает за чужими ритуалами… и видит сны. Когда ты сноходица, можно оправдать поздний подъем тем, что целую ночь «постигала дар», а значит, путешествовала по чужим снам.
Клио вздохнула. И когда она успела стать такой соней? Впрочем, ответ она знала.
Крепко сжав амулет зова в руке, Клио клятвенно заверила себя, что «она ненадолго». Трепет сменился холодком при одном взгляде на Ника. Где та мальчишеская улыбка, что всегда сияла на его лице во время их разговора? Ее сменила хмурая гримаса, будто взятая у Дэмьена взаймы, и Нику совершенно не подходящая.
– А-а-а, привет.
Ник смотрел куда-то вдаль, поверх ее плеча. Казалось, его мысли утекали в незримый источник – настолько он был обращен внутрь самого себя.
Клио потопталась на месте, чувствуя себя ужасно неловко. Она определенно невовремя. Да и вообще, Ник занятой человек, делает важную для общества работу, а она отвлекает его по мелочам, вызывает по каким-то глупостям. Просто потому, что сейчас – день, а настоящая жизнь сноходицы начинается лишь с приходом ночи.
Однако слова друга детства заставили сердце Клио биться чуть быстрее.
– Я как раз хотел тебя вызвать.
– Правда?
– Да, но… – Улыбка наконец проявилась, но отчего-то с оттенком вины. – По делу.
– По делу? Ко мне?
Ник улыбнулся шире: в уголках глаз прорезались смешливые лучики-морщинки. Наконец он стал похож на самого себя.
– Ты же у нас сноходица.
Рассмеявшись, Клио смущенно потерла кончик носа. Все еще непривычно слышать это от других… и даже в собственных мыслях.
Улыбка исчезла, заставив ее встревожиться.
– Что случилось?
– Еще одно странное дело, – напряженно отозвался Ник.
– Разве не все дела, связанные с магией, странные?
Ник издал тихий смешок.
– В первые годы работы в Департаменте я тоже так считал. А потом понял, что они, так или иначе, схожи, а список запрещенных ритуалов, которые приводят к смерти невинных жертв, мы уже выучили назубок. Но это дело… Странное, как я и говорил. – Ник помедлил, собираясь с мыслями. – Кажется, устранением Колдуэлла мне наконец удалось впечатлить начальство.
Еще бы! Колдуэлл был повинен в смерти минимум шести человек. А еще – в краже колдовских даров у людей и существ древней крови. Безусловно, о том, что Морриган, недавно объявленная в розыск, участвовала в поимке Колдуэлла, Департамент и не подозревал.
– Видимо, в награду мне и поручили особое дело. – Ник невесело хохотнул. – А особое оно, поскольку все агенты и инспекторы в недоумении, и понятия не имеют, что делать. Включая меня.
Клио озадаченно хмурилась, но друга не перебивала.
– Так вот, я хотел у тебя спросить… Сноходчество… или другие чары, связанные со снами… Это ведь исключительно рассветная магия?
Крепко задумавшись, Клио прошла до глубокого кресла. Опустилась в него, почти утонув в мягких бархатных объятиях. Первый порыв девушки, что обнаружила в душе искру рассветной силы и не желала иметь ничего общего с магией полуночной, – ответить категоричное «да». Однако что-то ее остановило.
Может быть, дело в той ее части, что принадлежала не ученому, но исследователю. Человеку пытливому и знающему, как многое от нас скрыто. И если людям не известно о чем-то, не значит, что этого нет.
Именно последняя мысль заставила Клио сказать:
– Я не знаю других чар, связанных со снами, но если говорить о сноходчестве… Насколько я знаю, да. А почему ты спрашиваешь?
– Потому что не каждый день в Кенгьюбери человек умирает от того, что не может проснуться.
Клио, сглотнув, подалась вперед. В горле пересохло.
– Повтори?
– Я столкнулся с этими чарами несколько дней назад. На теле жертвы, Эллис Макграт, – ни ран, ни следов насилия. Если бы я не знал, что она мертва, подумал бы, что она спит. Кроме того, я обнаружил шлейф совершенно незнакомой мне магической энергии. В комнате концентрация тэны невероятно высока, а у самой жертвы – ни капли магии. Подозреваю, кто-то погрузил ее в сон, из которого она так и не сумела выбраться.
Клио глубоко вздохнула, вцепившись в край кресла обеими руками. Ник не заметил ее реакции: погрузившись в раздумья, снова смотрел куда-то вдаль.
– Я побеседовал с матерью погибшей. Выяснилось, что Эллис спала целых три дня. Три дня родная мать не могла ее добудиться. Звала и ворожей, и целительниц. И ничего. Целители из Церкви Дану, виталисты и рассветные ведьмы истины видели здоровое молодое тело в самом естественном для организма состоянии сна. И выдернуть ее оттуда не сумели. Будто ее душа уже отделилась от тела… Ох, прости, Клио.
Она не сразу поняла, за что Ник извиняется.
– Перестань, я ведь жива, – мягко пожурила Клио. – Все, что было со мной, осталось в прошлом.
Он кивнул – сосредоточенный и непривычно серьезный. Наверное, именно таким его знали коллеги и подозреваемые. Клио же помнила его совсем другим.
За спиной Ника она видела клочок Кенгьюбери – здание Департамента полиции и часть улицы. Сердце на мгновение сжалось, но Клио запретила себе тосковать. То, что она сказала Нику, относится и к городу.
Для нее Кенгьюбери тоже остался в прошлом.
– По словам матери Эллис, в тот день, когда она в последний раз видела дочь в бодрствующем состоянии, ничего необычного не случилось. Эллис пришла домой после встречи с друзьями, в хорошем настроении, поужинала и легла спать. А наутро не проснулась. Теперь меня мучают сомнения, что «дело о спящей красавице» отправится на полку к нераскрытым. Соседи Эллис тоже ничего подозрительного не заметили. Мать жертвы уверяет, что не отлучалась из дома, спала плохо, и если бы кто-то проник в квартиру, наверняка бы услышала. Да и цель убийства не ясна. Ничего не пропало – ни деньги из кошелька, ни драгоценности из шкатулки на комоде, ни золотые сережки из ушей погибшей. Результаты вскрытия картину не прояснили, наоборот, еще больше запутали. Экспертиза не выявила следов наркотиков, лекарственных средств и магических зелий. Сказать, какое заключение выдал эксперт? Эллис Макграт, пышущая здоровьем девятнадцатилетняя девушка, любительница йоги и прогулок на свежем воздухе, скончалась от разрыва сердца.
– Ник…
Он покачал головой.
– Я выгляжу полным идиотом, но меня по-настоящему зацепило это дело. В Кенгьюбери люди постоянно погибают от чар. Куда чаще, чем от ножа или пули. А то, что несчастная Эллис умерла во сне, который оказался таким долгим… Вдруг это результат какого-нибудь проклятия?
– Ник…
– Может, я зря ищу источник зла в безобидной магии сновидений. Но мы очень мало о ней знаем, а ты…
– Ник! Думаю, я знаю, что могло ее убить.
Он замолчал, сфокусировав взгляд на Клио. Тон подруги заставил Ника насторожиться.
– Ты должен кое-что знать. Одной из жертв Колдуэлла была Руана из племени шаманов. Как и все убитые им, она претендовала на трон. Однажды я обратилась к ее подруге, Кьяре Бьянки за помощью, а она в ответ попросила помочь Руане.
– Что с ней произошло? – хрипло спросил Ник, явно подозревая неладное.
– Руана никак не могла проснуться.
– Святая Дану, – прошептал он, прикрыв глаза.
– Я не рассказывала тебе, потому что…
Закусив губу, Клио отвернулась к окну. Глупый жест, ведь голубка, не получив мысленного повеления, продолжала смотреть на Ника. А значит, избежать понимающего и сочувственного взгляда ей не удалось.
– У тебя не получилось, – тихо произнес он. – Клио…
– Да, да, я не виновата и все такое… Я просто…
«Не могу смириться».
Выталкивая из горла колючие слова, Клио рассказала Нику о том, что обнаружила в Юдоли Сновидений, когда пыталась спасти подругу Кьяры.
– Твоя спящая… Слишком похоже на то, что случилось с Руаной. Но мы с Морриган думали, что это дело рук Колдуэлла! Что он… ну… усыпил Руану. Хотя…
– Что? – пытливо спросил Ник.
А вот теперь Клио отчетливо видела в нем инспектора Департамента полиции. И неважно, что их разделяла толща земли. Взгляд Ника был цепким, словно Клио находилась от него на расстоянии ладони.
Естественно, она уже успела расспросить Морриган о схватке во всех подробностях. Как они вместе с Дэмьеном и Ником (в особенности Ником) смогли одолеть колдуна, у которого из-за неудачной попытки вживить в себя дар ламии[7] и самому стать ею из живота вырастали самые настоящие змеи? Отчего ритуал закончился провалом, никто не знал. Быть может, превратиться в ламию могла только женщина, а может, Колдуэлла подвело собственное мастерство. Если, конечно, такое вообще возможно – человеку стать существом древней крови.
Клио жадно впитывала каждое слово Морриган. И не забыла, что никаких чар, связанных со снами, в арсенале Колдуэлла сестра не нашла. Об этом Клио Нику и рассказала.
Он кивнул.
– Я лично прикладывал к отчету перечень всех филактериев с чарами, которые Колдуэлл вытянул из людей и существ древней крови. Дара, подобного твоему, среди них нет. Во всяком случае, среди тех, что мы нашли в его квартире.
– Морриган решила, что на Руану он истратил последнюю – или даже единственную в своем роде – коробочку. Но есть и еще кое-что. – Клио наморщила лоб. – Я ужасно злилась на Колдуэлла за то, что он творил с людьми. Я так хотела, чтобы он понес наказание, и была так уверена в его виновности, что даже не поняла, что кое-что не совпадает…
– Что? – насторожился Ник.
И снова этот взгляд – цепкий, как у коршуна. Или охотничьего пса.
– Как я и говорила, сны и сноходчество – это часть силы Дану. – Поразмыслив, Клио осторожно добавила: – По крайней мере, так принято считать.
– А рассветные чары использовать для убийства нельзя, – кивнул Ник.
– Я бы даже сказала невозможно. И то, что происходило с Руаной… Кошмары, которые истязали ее… странная паутина, опутавшая Юдоль Сновидений в той части, где находились сны Руаны… кокон, заточивший ее, не позволяющий вырваться из сна… Это совсем не похоже на чары сноходчества. Это что-то иное. Что-то… опасное.
– И что же?
Клио глазами голубки взглянула на друга.
– Не знаю. Но, кажется, Руану убил не Колдуэлл. А значит, от неведомых чар пострадали уже двое.
– Но зачем кому-то убивать людей во сне? – недоумевал Ник. – Когда есть, прости меня за цинизм, куда более… эффективные способы?
Вопрос повис в воздухе. Ответить на него Клио не смогла.