Я шла по восточному крылу особняка, стуча каблуками. В воздухе все еще витал запах дыма.
Прошлой ночью Роан сидел у моей постели до тех пор, пока я не начала засыпать. Он убаюкивал меня рассказами о детстве: как они с сестрой плели венки из жимолости и первоцвета, играли в королей и королев на каменистых лесных тронах…
Я заснула, представляя двух золотоволосых детей-фейри, собирающих цветы на берегу реки. И в этом сне я была вместе с ними: окунала руки в прохладную речную воду, чувствовала, как она стекает по пальцам, и слушала разносящийся в воздухе детский смех.
…Дневные лучи косо падали в коридор. Я провела пальцем по закопченным стенам особняка Роана. Утром я наблюдала, как тот накладывает чары на особняк. Благодаря своим способностям он снова смог скрыть дом от остального мира – потрясающий магический подвиг. Фасад величественного дворца в стиле Тюдоров снаружи превратился в невзрачные кирпичные стены.
Магические способности Роана явно не ограничивались изменением цвета волос.
Я остановилась у окна и выглянула во двор. Отсюда, из особняка, я видела настоящий тюдоровский дворец. Во время нападения Благие разрушили одно крыло, но три других выстояли. Тоскливый лондонский дождь, который помог погасить пламя, лил через закопченные дыры в потолке.
Дрожа, я прикоснулась к покореженному оконному проему, разглядывая тлеющее крыло, комки намокшего пепла и почерневшие щепки. Какие воспоминания об этом крыле сохранились у Роана?
Мне нравилось слушать о его прошлом, видеть тепло в его глазах, когда он рассказывал о своей сестре и их приключениях. Его лицо при этом словно менялось, как будто я видела нового Роана.
Если когда-нибудь понадобится успокоить его историями о моем прошлом, что ему рассказать?
Я не очень хорошо помнила свою жизнь до того, как Сиофра убила моих родителей. Думаю, я подавила воспоминания: убийство затмило все, что было раньше.
Наверное, лучшим периодом стал колледж, когда я жила вместе со Скарлетт. Я всегда заранее готовилась к занятиям, выполняла домашние задания, записывала лекции в электронном виде и сортировала по папкам…
Нет, сортировка по папкам никого не успокоит.
Что еще? Ранние утренние прогулки до кофейни, где я покупала кексы и чай «Эрл Грей», а потом отправлялась на пары по психопатологии. И мне было весело. Я была невидимкой на подхвате у Скарлетт во время ее свиданий, приходя на помощь, если что-то шло не так. На свиданиях она использовала дурацкие кодовые фразы. «Можешь выключить утюг?» означало «спаси меня», а «кажется, я оставила включенной плиту» означало «возможно, приведу его домой, так что накинь что-нибудь поверх трусов».
Осенние прогулки по опавшим листьям; горячий шоколад, согревающий руки; просмотр комедий за бутылкой вина…
При одной мысли о тех давних деньках в Массачусетсе мне отчаянно захотелось туда вернуться.
Вряд ли эти воспоминания помогут Роану, но сейчас они заглушали мрачные голоса в моей голове. И помогали забыть о темной дыре, в которой меня держал Огмиос.
Я вздрогнула, уставившись в окно. Нужно смотреть правде в глаза. Моя реальная жизнь здесь, среди темного вязкого пепла. Я в трех тысячах с лишним миль от дома, среди фейри. Всегда готовая ко всему Кассандра Лидделл оказалась на краю пропасти – перед лицом жестокой и непредсказуемой гражданской войны.
Для Неблагих я Повелительница Ужаса, наследница трона, убийца короля. Но для самой себя я еще оставалась Кассандрой Лидделл, не до конца уверенной, что выживу в этом мире.
Я выпрямилась, моя решимость окрепла. Наверное, пора справиться со своим страхом. Я повернулась и направилась обратно в спальню.
По дороге я мысленно готовилась, но, едва повернула дверную ручку, колени задрожали.
Я заперла за собой дверь. Замок щелкнул, я стиснула зубы и напряглась. В ловушке.
Я медленно осмотрела комнату. По-прежнему всё как обычно. Лучи заходящего солнца струились в окно, прохладный ветерок освежал воздух. С тяжелым вздохом я подошла к окну и захлопнула его.
Сердце забилось чаще. Теперь оставался свет. Я задернула тяжелые бархатные шторы. Комната погрузилась в темноту, и сердце заколотилось о ребра.
Дыхание сбилось. Я снова в камере. Снова во власти Абеллио.
Я повернулась спиной к окну, от страха по спине пробежал озноб. Дыхание перехватило, и я начала отсчитывать секунды.
Один.
Я вернулась во тьму, в крепостной застенок. В одиночество.
Два.
Остались только крысы. Сначала друзья, потом пища. Я чувствовала их шерсть на губах.
Три.
Невыносимо. Слишком низкий потолок.
Четыре.
Ни цвета. Ни света. Воздух неподвижен, ни ветерка. Только голоса в голове.
Пять.
Вообще ничего.
Шесть.
С бешено колотящимся сердцем я повернулась и отдернула шторы. Затем распахнула окно, впуская свежий воздух. Комнату залило светом, и я резко вдохнула. И посмотрела на свои пальцы – убедиться, что они чистые. Не в крысиной крови.
Вот что сделали со мной два месяца в темнице Огмиоса. Повелительница Ужаса, наследница трона, убийца королей… и боится темноты.
Громкий стук в дверь заставил меня подскочить: я была уверена, что мое сердце остановилось не меньше чем на минуту.
Не успела я перевести дух, как дверь затрещала под ударом мощного кулака.
– Кассандра! – загремел с другой стороны голос Роана.
Я бросилась через комнату и рывком распахнула дверь:
– Всё в порядке, Роан!
В его глазах была дикая паника. Он полностью раскрылся, уши заострились, клыки обнажились:
– Я почувствовал твой страх аж из комнаты Элрин. Что случилось? Кто тебя обидел?
Из комнаты Элрин. Ну разумеется. Может, я его предначертанная половина, но в итоге он всегда возвращается к ней.
Я покачала головой, пытаясь успокоиться:
– Просто немного экспозиционной терапии4.
– Чего? – Роан нахмурился.
– Я буду делать это каждый день. Не надо врываться сюда, когда почувствуешь мой страх. Мне нужно снова привыкнуть к темноте, и единственный способ сделать это – встретиться лицом к лицу со своими страхами.
В золотистых глазах Роана мелькнуло понимание, но он не разжал кулаки. Он был готов перегрызть глотку любому, кто будет угрожать мне, но обнаружил, что враг – темнота. Значит, расправляться не с кем. Однако его жажда крови не исчезла.
– Ты не хочешь, чтобы я вмешивался?
Я покачала головой:
– Нет. Я собираюсь делать это каждый день и каждую ночь. Ты почувствуешь мой страх, но со мной будет всё в порядке. Позову тебя, если понадобишься. – Я положила руку ему на грудь, ощутив гулкий стук его сердца о ребра. – Все нормально. Можешь вернуться к Элрин.
Он накрыл мою руку своей:
– Я останусь здесь, пока ты будешь проходить свою… терапию.
– Это так не работает. – Я вырвала руку. – Правда. Можешь идти. – Мне не удалось скрыть резкость в голосе.
– Ты злишься.
Я скрестила руки на груди:
– Что ты делал в комнате Элрин?
– Нужно было обсудить кое-что важное. Завтра у нас переговоры с Двором Радости. С ее двором. Я пытаюсь убедить Элрин применить тактику, которая ей не нравится.
Мои плечи напряглись. На днях я собиралась заставить его рассказать все о них с Элрин.
Роан поднес ладонь ко рту:
– Когда ты уснешь, я буду в соседней комнате.
– Отлично. Тебе все равно не захочется здесь оставаться. Я держу окна открытыми, чтобы… – Не чувствовать себя в ловушке. – Впускать зимний воздух, и я сплю с включенным ночником.
Он кивнул с серьезным лицом:
– Если понадоблюсь, стучи в стену.
Я представила, каково спать в объятиях Роана, который всю ночь согревает меня своим телом.
Ему явно не хотелось уходить, он прислонился к дверному косяку:
– Я не видел тебя на обеде.
Так вот откуда это жуткое ощущение в животе…
– Забыла про обед. Перехвачу что-нибудь по дороге.
Роан озабоченно нахмурился:
– Ты не будешь с нами ужинать? Я нанял нового повара. Он приготовит куриное рагу с элем и клубничный пудинг. – Он склонил голову набок. – Если будешь больше есть, тебе станет лучше.
При мысли о яствах фейри у меня потекли слюнки.
– Пожалуйста, отложи для меня чего-нибудь. Поем, когда вернусь. Меня ждет дело в городе.
– Какое дело?
– Если мы собираемся победить Благих, мне нужно вернуть свою силу. – Я прикусила губу, не зная, как объяснить. – Я до сих пор ощущаю какие-то остатки Камня и силы ужаса, хотя и не могу ее использовать. Пойду на Кэннон-стрит проверить, почувствую ли что-нибудь на том месте, где лежал Камень. На это потребуется время.
Роан кивнул:
– Еда будет ждать тебя, когда вернешься.
Я стояла на Кэннон-стрит прямо напротив того места, где когда-то покоился Лондонский Камень. Погладила рукой живот, все еще чувствуя голод. Перед уходом из особняка я наскоро проглотила сэндвич, но это не помогло. Если б не надвигающаяся угроза нападения Благих, я сейчас сидела бы в столовой Роана и объедалась сочным рагу.
Лучи заходящего солнца отражались от грязного стекла и металлической решетки. Чем ближе я подходила к этому месту, тем сильнее становилось притяжение. Остатки магии ужаса? И все же ощущения были не совсем прежние. Сила набегала волнами, которые я не могла уловить и втянуть в себя.
Когда я соединилась с Лондонским Камнем, его дух словно вторгся в мое тело, угнездился в голове. А теперь по коже скользили какие-то водянистые призраки, за которых было не уцепиться.
Я прикрыла глаза, чувствуя, как завитки тьмы окутывают меня, но не проникают внутрь. Пошла по тротуару на восток, и ощущение ослабло, меня потянуло назад. И все же… нет, это не совсем то. Дальше на запад притяжение снова ослабело, соскальзывая с тела.
Чтоб тебя…
Я начала подозревать, что просто ощутила остатки силы Камня. Отголоски.
В груди растеклось разочарование. Все пропало. Я потеряла силу. А Благие идут за нами…
И что у нас есть? Практически никакого оружия – его украли. И никакой силы ужаса. Только зыбкая, слабая надежда на союз с другими Неблагими. Завтра мы с Роаном попытаемся убедить остальные дворы присоединиться к нам, но неизвестно, что они скажут.
С тяжелым сердцем я уставилась в темное окно, позволив сознанию соединиться с ним. Затем шагнула в стекло, и прохладное отражение омыло мою кожу.