Мне лет восемь, я вся зареванная иду мимо кладбища. Меня трясет от страха. Но не из-за привидений, которых я нафантазировала в своей голове. Это страх того, что же будет.
Родная сестра моего папы много лет жила в другой стране. Вышла там замуж, там же родились ее дети – Сережка и Андрюшка. Они приезжали раньше в наше село раз в год или два и обязательно приходили в гости ко всем братьям и сестрам тети Вали.
В одно лето мы очень сдружились с Андрюшкой. Играли то в прятки, то в догонялки. Семья тети Вали жила у бабушки с дедушкой в деревне. А мы с папой приходили туда каждый день: папа – помогать деду с сенокосом, я – выпрашивать у бабушки лоскутки на платья для кукол и поиграть с Андрюшкой.
А у бабушки было очень интересно! Какие-то кладовки, закоулки, старый дом, хлева, поля… Есть где детям разгуляться, а вернее, разбежаться. И мы носились с Андрюшкой как угорелые.
И вот как-то играем в «ляпки»[4], я убегаю со смехом. Андрюшка уже нагоняет. Я – в дом. Он за мной. Думаю, успею перед ним дверь захлопнуть. Успела! Держу ее со своей стороны. Он толкает со своей. И в этот момент просовывает руку. А я не вижу, что его рука уже в проеме. Тяну с силой дверь. Вдруг раздается крик боли Андрюшки, я ослабила хватку и поняла, что натворила.
Бабушка всегда жалела Андрюшку – он родился без кисти – и когда увидела, что я прижала ему эту руку, страшно испугалась и разозлилась на меня.
– Шайтан-девочка! Бессовестная! Хулиганка! – бросала она в меня ругательства.
Я, горячая и обидчивая, тут же в слезы – и за дверь. Бежать, куда глаза глядят.
Мне казалось, что бежала я долго. Очнулась только когда оказалась у кладбища. Вздрогнула и остановилась.
Путь от нашего села до деревни бабушки и дедушки проходил мимо этого кладбища. В детской голове плодились тысячи фантазий про привидений, вурдалаков, маньяков и ведьм. Я никогда не ходила там одна. Страшно было.
Но обида на бабушку, муки совести за то, что натворила, страх перед тем, что будет с Андрюшкой, и папиным наказанием были сильнее. Нет, назад нельзя! Я поглубже набрала воздуха в легкие. И зашагала вперед, домой.
Когда оказалась дома, легла на свою кровать и горько заплакала. Рассказала маме о том, что произошло.
– Бабушка просто испугалась за Андрюшку, поэтому и наругала тебя. У нее просто обостренное чувство опеки к детям с инвалидностью. К нашей Наташе, – у сестры с рождения ДЦП, – она тоже так относится.
Вечером пришел из деревни папа.
– А ты чего убежала-то?
– Я Андрюшке руку прижала, бабушка на меня сильно ругалась, и я думала, ты тоже будешь.
– Нет. Андрюшка ее успокоил. Объяснил, что ты случайно. Не хотела обидеть, не заметила просто. Просил не ругать тебя.
Если честно, в своем детсадовском возрасте я не встречала детей, которые не ябедничают и не обманывают, поэтому ожидала, что он расскажет всем, что я сделала это специально, из вредности, хулиганства. И что на меня, конечно, все будут ругаться.
А он поступил по-другому. По-детски благородно. Вернее, совсем не по-детски.
Я тогда почувствовала, как это важно для меня. Поняла, как важно поступать благородно, несмотря на боль.