Что касается карманных денег, то до сих пор не знаю, почему родители мне их практически не давали. Я, конечно, не просил денег, но я вообще никогда их не о чем не просил. Давать юноше столько денег на мороженное, сколько именно стоит мороженое, мне кажется было как-то неправильно. Ведь понятно же, что расходую я деньги на гораздо более важные для меня вещи чем пломбир. Даже поход в кино с девушкой не может влезть в бюджет одной мороженки.
Не знаю. Может у моих родителей были великие педагогические помыслы, глубину которых я до сих пор не постиг, но своим детям стараюсь дать денег на карманные расходы до того, как они попросят об этом и не спрашивая, но что они хотят их потратить.
В те времена, дарить деньги на праздники или на дни рождения тоже не было принято. Считалось что деньги не могут так осчастливить именинника, как например шарф связанный своими руками, или шахматная доска с самодельными фигурками из елочных шишек.
С другой стороны, если бы родители давали мне достаточно карманных денег, я наверно не совершил бы многих поступков, которые определили мою будущую жизнь и не занимался многими вещами, которые пригодились мне в дальнейшем. Например, может я никогда бы не увлекся фотографированием.
У родителей было несколько хороших фотоаппаратов и фотолаборатория. Ну как фотолаборатория? Дверь в ванной комнате плотно закрывалась, и на стиральную машинку можно было поставить фотоувеличитель и примостить ванночки с химикатами. С закрытой дверью было очень душно, между ванной и стиралкой оставалось место только для табуретки, но разве это важно?
Включался красный фонарь, настраивался фотоувеличитель и выхваченные из жизни моменты появлялись на бумаге. В этом была магия и даже какой-то азарт. Вдруг пленка засветилась, вдруг намудрил с настройками фотоаппарата или кто-то моргнул в момент сьемки? Затаив дыхание ждешь появления картинки, и опа, вот оно, чудо свершилось, бумажка ожила!
Фотоаппараты были профессиональные, дорогие и не совсем родительские. Если открутить специальный винтик и снять красивый кожаный чехол, то становилось видно инвентарные номера, выбитые на металлическом корпусе. Родители иногда забирали их на работу, или использовали на семейных торжествах, но в остальное время «ФЭД» и «Зенит» лежали на отдельной полке в серванте, и трогать их не запрещалось. Я как-то потихоньку освоил все это оборудование, и родители разрешили мне им пользоваться.
Преимуществ от умения фотографировать я получал много. Загибайте пальцы: желанный гость на всех вечеринках, запредельный рейтинг среди ровесников и уважительное отношение со стороны взрослых. А еще можно было пригласить симпатичную девчонку на фотосессию. Стиль ню социалистическим обществом не поощрялся, но некоторые модели сами настаивали на экспериментах с минимальным количеством одежды используемой при съемке. Ну и дальнейшее проявление пленки в фотолабораторию (ванную), где очень тесно и печатать фотографии можно только усадив девочку на колени, давало возможность на приятное развитие событий.
И главный, основной бонус – если вовремя, с озабоченным видом, посетовать, что нынче фотореактивы подорожали и за глянцевой фотобумагой нужно ехать аж в другой конец города, то можно немного заработать от желающих увековечить свою внешность.
Прибыль конечно была копеечная и в основном состояла не из денег. Просто можно было купив для какого-нибудь мероприятия фотопленку, пару кадров из тридцати шести использовать на свои цели. Или на чей-нибудь день рождения, можно было прийти не с подарком, а с фотоаппаратом. Но это был крайний случай, потому что, тогда ты должен был терпеливо, кадр за кадром, снимать родственников, выстроившихся в очередь для позирования в неестественных позах и с суровыми лицами, рядом с таким же серьезным именинником, изображающим памятник самому себе.
В общем материальной выгоды у меня от фотографирования не было почти никакой. Зато среди ровесников я был почти так же популярен, как Сашка, из параллельного класса, который хорошо пел и мог подобрать на гитаре любую песню, или Серега, у которого был японский двух кассетный магнитофон.
Если денежка у меня иногда и заводилась, то только после разгрузки вагонов на молочном заводе, который был недалеко от нашего дома. Раз в неделю на завод приходил железнодорожный состав с пустыми молочными бутылками, на разгрузку которого собирались подростки со всех ближайших районов.
За несколько часов, если не придется платить за случайно разбитые бутылки, выходило в среднем рубля два, а вот с такой деньжищей можно было уже и погулять.