– Сколько у нас времени? – дежурный врач отделения трансплантологии параллельно спешила уведомить всех дежурных хирургов о прибывших донорских почках, нажимая на все три экстренные кнопки срочного вызова врачей. Спустя несколько секунд отозвалась бригада Давида Шеридана.
– Около трех часов, – курьер городской травматологической больницы посмотрел на таймер контейнера.
– Кто он? – рявкнул в громкоговоритель хирург. Было слышно, что он говорит с дежурным курьером и на ходу дает указания своим ассистентам.
– Мужчина. Возраст – тридцать два года, разбился на мотоцикле. Отек головного мозга и кома. Спустя трое суток врачи зафиксировали смерть мозга.
– Хорошо, мы готовим операционную. Я сейчас спущусь и подпишу все необходимые бумаги.
Дамиан наблюдал за происходившим, казалось бы, совершенно безучастно. Ему не нравился сам хаос, который вызвал небольшой контейнер, прибывший в больницу несколько минут назад. Он плохо понимал, что происходит, но решил быть с этим контейнером до конца. Группа врачей уже спустилась в холл больницы Петрозаводска и обсуждала детали содержимого.
– На очереди два пациента, подходящих по всем параметрам. Это молодой мужчина тридцати шести лет и пятидесятивосьмилетняя женщина. Оба стоят на контроле в нашей больнице и три раза в неделю проходят процедуру диализа. Состояние женщины заметно хуже, чем мужчины.
– Она сможет перенести операцию? – главный хирург был сосредоточен. Он быстро просматривал истории болезней обоих пациентов и рассчитывал получить такой же быстрый ответ. Но группа молчала. Марта как главный врач-анестезиолог должна была первой дать ему быструю консультацию.
– Марта? – Давид всегда плохо сдерживал раздражение, если не получал нужные данные быстро.
Дамиан наблюдал за молодой женщиной. Она смотрела не на главного врача, а перебирала историю болезни со всеми показателями. Дух, почувствовав, что врач не уверена в своих словах, ждал, будет ли она врать.
– Почка по всем параметрам ей подходит… Но я не уверена, переживет ли она операцию, – наконец выдохнула она.
– Хорошо. Дай процентное соотношение.
– Тридцать пять процентов, – глядя на контейнер, сказала она. Марта понимала, что врать главному хирургу бесполезно. Но ей было жалко эту добродушную, тихо охавшую от каждого резкого движения немолодую женщину. Риски операций с донорскими органами должны быть минимальными, а при тридцати пяти процентах неудачного исхода, можно потерять и больного, и саму почку.
Дамиан был неприятно удивлен и услышанным, и увиденным. Сложив руки на груди, он наблюдал за Мартой с нескрываемым презрением. Ему захотелось самому понять, что сейчас происходит в ее голове. Он приблизился к ней максимально близко и почувствовал, что она успела полюбить эту женщину. Алиса Георгиевна никогда не жаловалась на свое здоровье и сопутствующие болезни боли. Она терпеливо выжидала очередь на диализ три раза в неделю, старалась двигаться самостоятельно, даже когда ноги вздувались так, как будто кожа вот-вот пойдет по швам. Марта любила заходить к ней просто поболтать и послушать последние пенсионерские сплетни. Она напоминала ей маму, которая умерла пять лет назад, оставив ее круглой сиротой. Ей очень хотелось спасти Алису Георгиевну и осчастливить этим ее дочь, сына и трех внуков.
Дух решил сопровождать Марту до палаты женщины. Когда они вошли, пациентка выглядела так, как он ее и увидел.
– Алиса Георгиевна, мы рано подняли тревогу. К сожалению, донорская почка вам не подходит, – Марта всячески пыталась избежать прямого взгляда.. Женщина перестала суетиться и опустила руки на коленки.
– Ох, не дождаться мне, чувствую, ее. Ну, ничего… Как Бог даст, так и будет. Не переживай, моя хорошая.
На Марте не было лица. Ей хотелось рыдать от бессилия, но решение, которое приняла комиссия, отменить не могла. Дамиан смотрел на нее с презрением: «Эти ничтожества решают, кому можно жить, а кому страдать?!» Он впервые за время обитания в больнице был по-настоящему зол и поспешил выйти. Если бы в этот момент на его пути стояли люди, он бы их грубо растолкал. Но уход Дамиана даже не заметили.
Спустя несколько часов он стоял в операционной черной тенью. Мог не приходить, но вернулся за справедливостью. Так он для себя решил. «Марта была права. Женщина богобоязненная, любящая мама, бабушка, заслужила шанс на жизнь». Он все еще надеялся, что молодая врач поступит по совести и заступится за Алису Георгиевну. Но чуда не случилось.
– Марта! – Давид, обладая настоящим мужским басом, гаркнул на врача-анестезиолога на всю операционную. Когда Марта подняла глаза, он сверлил ее взглядом из-под своих очков. Ни маска, скрывающая одну половину лица, ни очки, закрывающие другую, не могли скрыть его багровое от злости лицо. Несколько секунд Марта удивленно пялилась на шефа и честно пыталась понять, чем вызвала его гнев. Когда онемение прошло, она почувствовала, что держит в руках что-то мягкое. Она опустила глаза и увидела, что держит донорскую почку.
– Ты не можешь принимать таких решений! Никто из вас не может! – Дух крепко держал ладонь Марты с почкой в своей руке. Девушка пыталась понять, как она оказалась около контейнера с почкой и почему держит ее в руках, но не смогла. Она недоуменно уставилась на Давида и пыталась что-то сказать, но получилось лишь невнятное мычание. Больше всего пугало, что она не может разжать ладонь и от возникшего сопротивления ее мелко трясло.
– Марта! Верни орган на место! – Давид давно бы дал ей пощечину, но не мог выпустить из рук инструменты. Он максимально близко приблизился к ней и просто начал свирепеть. Марта вздрогнула и расслабила руку. Помощник хирурга, у которого буквально из-под носа стянули почку, быстро забрал ее из рук Марты и вернул обратно.
Пока Марту выталкивали из операционной, разъяренный Давид провожал ее взглядом. Она пятилась назад, пытаясь объяснить хоть что-нибудь, но смогла только открывать и закрывать рот. Оказавшись за периметром операционной, врач выдавила: «Я не хотела…»