Потрепанная тетрадь со странным названием с трудом влезла в нагрудный карман. Ева незаметно пронесла ее в комнату и спрятала под кровать, пока Кира провожала Дениса. По дороге в деревню девочка несколько раз пыталась заглянуть внутрь, но в темноте ничего не смогла разглядеть. И это ее разочаровало. Она надеялась, что Джулиан объяснит, почему временная шкала Евы отличалась от остальных. Она хотела больше знать о таинственном лекарстве и, наконец, понять, почему все спрашивали ее про укусы крапивы. А что в итоге? Пара носков и миллион вопросов, от которых только разболелась голова.
– Не представляю, как ты с ними управляешься, – голос Киры вернул Еву в реальность. Девочка сидела на кровати, укутанная в махровое полотенце, пока травница пыталась разобрать ее мокрые после душа длинные волосы.
– Мама всегда перед сном расчесывала их и напевала разные мелодии, – вспомнила Ева, и грусть в ее голосе не скрылась от Киры.
– А когда она придет?
Тут же вспомнилось окно хижины и пара самых драгоценных глаз на всем свете. Нет. Ева тряхнула головой. Этого не может быть.
– Не знаю. Мы потерялись далеко в лесу, – быстро сказала девочка то же самое, что говорила себе изо дня в день.
– Ох, вы обязательно найдете друг друга. Она же знает, где город? – подбодрила травница, но параллельно не оставляла попыток разобраться с волосами.
– Да, – несмело протянула Ева, взвешивая ее слова.
– Тогда осталось подождать совсем немного. А пока я пригляжу за тобой. Как тебе такой план?
– Мне подходит, – радостно согласилась Ева.
Травница в очередной раз потянула за волосы, и девочке пришлось наклонить голову. Кожу стянуло. Ева сморщила нос и стала бегать глазами по комнате, чтобы отвлечься от неприятных ощущений. Тут ее взгляд упал на клочок бумаги на тумбе у кровати.
– Что это такое? – Ева взяла фотографию и присмотрелась.
Часть карточки была обрезана, но это не имело значения. Все самое важное сохранилось. На снимке Кира стояла на вершине холма и широко улыбалась, а рядом Денис не сводил с нее глаз. Ева сразу узнала этот взгляд. Его сложно с чем-то перепутать.
– Я тут плохо вышла, – шепнула на ухо Кира.
Девочка разглядывала снимок и не верила. Травница была олицетворением красоты, особенно в сравнении со страшными, уродливыми людьми, которые их окружали.
– Ты очень красивая, – не стесняясь своих эмоций, призналась Ева.
– Как и ты, – Кира продолжала бороться с волосами. Но чем дольше она ими занималась, тем сложнее казалась эта миссия. – А еще смелая, не боишься говорить людям то, что думаешь. Хотя многим это и не нравится.
– Ага, как тетке в столовой, – усмехнулась Ева, теребя в руках уголок фотографии.
– Вот именно. А еще ты храбрая. Одна пошла в город и встретилась там с жутким волком, – Кира подалась вперед и защекотала девочку по ребрам, получив в ответ визг и пару смешков.
– Ой, перестань, не могу!
– Храбрая, как волчонок, – травница оставила Еву в покое и вернулась к волосам. – Может, заплетем их?
– Не знаю, как это. Мама никогда ничего с ними не делала.
– Давай попробуем.
Кира приподняла пшеничные волосы, а затем взяла несколько прядей у самого лба и медленно начала перебирать их, меняя местами. Ева не понимала, что это за странная игра, но ей становилось скучно сидеть в одном положении. Она снова посмотрела на снимок, который все еще держала в руках.
– Где это?
– Наше любимое место, – мечтательно произнесла Кира. – На холме за деревней. В тот день Денис устроил романтический пикник.
– У нас тоже была штука, которая сразу печатала фотографии. Папа принес из города. Но потом пленка закончилась. У тебя еще есть такая?
– Нет, это подарок, – рассказывала травница, переплетая волосы Евы уже ниже лопаток. – Больше года назад в деревню проездом заглянуло несколько человек. Они подбирали всякие вещи за ищейками. Один из них сильно простудился, и я готовила ему отвар, а в благодарность они предложили сделать нам фото.
– Прямо как с Денисом, – стоило последнему слову соскочить с губ, как Ева тут же выпрямила спину и выпучила глаза. Она быстро посмотрела на Киру, которая подозрительно косилась на девочку.
– Уже рассказал, значит.
– Он просил не говорить! Оно само вышло, – Ева закрыла рукой рот, мысленно ругая себя за болтливость.
– Да ладно, я не удивлена, – Кира помотала головой, перевязывая кончик волос бечевкой.
– Почему ты убежала, когда увидела его? Он был такой страшный?
– Нет, – посмеялась Кира. – Я просто не переношу крови.
– А как же ты раны обрабатываешь? – удивилась Ева, наблюдая за тем, как Кира завязывает узел на кончике хвоста.
– Это бывает редко. В основном я собираю травы и делаю лекарство, помогаю по хозяйству, но лечением занимается целительница.
Ева мотнула головой и только сейчас заметила, как сильно перепутались ее волосы. Она же никогда не разберет их обратно! Тут Кира протянула небольшое битое зеркальце, и девочка нырнула туда глазами.
– Вот это да! Как ты это сделала?!
Ева восторженно вертела головой, пытаясь разглядеть свой затылок. В грязном кусочке зеркала виднелась пышная, ажурная коса, которая спадала на плечо, как толстая ветка бука.
– Это не так сложно, – Кира забрала зеркальце и кивнула на кровать.
Ева тут же залезла под одеяло, но травнице не удалось ее обхитрить.
– Денис сразу тебе понравился? – лукаво улыбнулась Ева, и Кира поняла этот взгляд без слов. Сменить тему не получилось.
– Конечно, нет! Он завалился в деревню грязный, вонючий и весь в крови. Кому такое понравится?
Ева залилась хохотом. Ее смех звонко отскакивал от деревянных стен, наполняя комнату жизнью. Она смогла ответить только через пару минут:
– Зато теперь у вас такая любовь, а ты ее прячешь.
– Нет, – Кира задула свечу и улеглась рядом с Евой. – Просто мне не нравится об этом говорить.
– Ты не веришь в любовь?
– Верю, конечно. Я безумно люблю Дениса. Просто… – травница на мгновение замолчала. – Иногда мне страшно думать об этом. Как будто в нашем мире нет места для любви.
– Неправда! Любовь есть всегда, – запротестовала Ева. Она села на кровать и уже набрала в легкие воздух для спора, но Кира юркнула вниз и потянула ее за ногу. Девочка соскользнула обратно, плюхнулась на спину и насупилась. – Так нечестно.
– Скажешь спасибо завтра, когда нам придется вставать на рассвете, – Кира подмяла под себя подушку и удобно устроилась на боку. – Пора спать.
– Сначала я дождусь твой ответ, – Ева повернулась к травнице нос к носу. Она не сводила с нее своих голубых глаз, пока та тяжело не вздохнула.
– Ладно, – Кира перевернулась на спину и уставилась в потолок. – Ты об этом, наверное, еще не задумывалась, но нам отведено слишком мало времени. Всего тридцать лет, ничего не успеешь. А каждый день – выживание. Только и думаешь о том, где найти еды и лекарства, хватит ли воды, как не встретить ищеек. У нас нет будущего.
Травница закинула руку за голову и начала наматывать на палец кудряшку. Пару мгновений она подбирала слова, а затем продолжила:
– Люди думают только о сегодняшнем дне, больше ничего не имеет значения. А когда у тебя есть что-то ценное, как любовь, очень страшно это потерять. Как будто… – Кира сглотнула и понизила голос до шепота. – Как будто она растворится в воздухе или ее отберут, если говорить об этом слишком громко. Или другие начнут осуждать за то, что ты нашел свое счастье.
– Любовь исчезнет, если о ней не говорить, – прошептала Ева, подоткнув под щеку одеяло.
– Тебе всего четыре! Откуда такие мудрые мысли?
– Мои родители так жили. Мы тоже каждый день охотились, готовили, убирали и ходили к реке за водой. Но это не мешало нам веселиться и много разговаривать о будущем. У нас не было большого дома, но я помню вечер, как мы мечтали об этом. Может быть поэтому все люди в деревне такие грустные. Вам нечего вспомнить. Вы не мечтаете и молчите о любви.
С минуту травница ничего не говорила, но потом произнесла всего одну фразу.
– У тебя замечательная семья.
«Была», – промелькнула мысль, но Ева в очередной раз выкинула ее из головы.
В комнату прокралась тишина. Кира размышляла о словах девочки, а Ева собирала счастливые воспоминания. Она думала о том, как папа играл с ней каждый день, мама – танцевала, и вечером они зажигали свечи и пели под гитару. Мечтали о путешествиях и вкусной еде.
Ева представила, что ее душа – копилка. И чем больше радостных событий она соберет, тем легче ей будет дождаться маму. Она начала с жизни в хижине, а потом ее мысли переместились к деревне. В поселении почти так же прекрасно, как дома. Хотя нет. Здесь есть душ. Это весомое преимущество.
Размышляя о прелестях жизни в деревне, Ева не заметила, как уснула крепким, сладким сном. Хотя и непродолжительным. Всего через пять часов крик петуха застал ее врасплох.
– Глупые птицы! – выругалась она на источник звука.
– А я предупреждала, – подтрунивала Кира, вытаскивая Еву из-под одеяла.
– Мне обязательно идти с тобой? – жалобно протянула девочка, мечтая остаться в кровати.
– Ну, если ты хочешь пропустить завтрак…
– Ни за что!
Мысли о еде мигом пробудили Еву. Она села на кровать и сладко потянулась. С плеча соскользнула коса, и Ева решила походить с ней пару дней. Жалко расплетать. Натянув чистый комбинезон и новые носки, которые ей вчера подарили, она поспешила следом за Кирой.
В этот раз столовая отличалась. Столы отодвинули к стенам, освободив большую часть помещения. Девушки заняли место на скамейке, расположившись лицом к центру. Через несколько минут внутри столпилось столько людей, что становилось сложно дышать. Ева бегло осмотрела жителей и вдалеке заметила пару зеленых глаз. Герман нашел ее взглядом с другого конца столовой.
– Опять он, – Ева кивнула в сторону старика, и Кира проследила за ее движением.
– Постарайся не обращать на него внимание. А если будет донимать – скажи, я поговорю с ним.
Разговоры стихли. Под громкие аплодисменты на импровизированную сцену вышел человек в пестрых одеяниях. Красный плотный халат поверх белого костюма смотрелся совершенно неуместно.
– Амрит! Амрит! Амрит! – скандировали жители, и девочка догадалась, что перед ней – предводитель общины.
Темноволосый мужчина с длинной редкой бородой развел руками по сторонам, и вскрики смолкли. Он осмотрел толпу и заговорил.
– Я ничего не понимаю, – призналась Ева, пытаясь разобрать хоть одно слово в лягушачьем кваканье, которое исходило из уст вождя.
– Это английский. Я переведу.
На мгновение Кира отвлеклась, вслушиваясь в речь. Ева пробежалась глазами по собравшимся: на лице каждого читалось понимание. Неужели здесь все знают несколько языков?
– Он приветствует всех и благодарит богов за то, что у нас есть, – прошептала травница.
Ева не поняла, что имелось в виду, но не стала мешать. Кваканье продолжалось, как вдруг Амрит показал рукой на Еву, и следом люди уставились на нее злобными глазами.
– Говорит, что у нас новый житель, которого мы должны принять, – продолжили Кира.
– Не похоже, что они этому рады.
– А можно потише? Тут некоторые пытаются слушать! – запыхтела тучная женщина и грозно уставилась на новенькую.
– Тш-ш, – зашипели на нее со стороны.
– А что вы на меня шикаете? Вон той оборванке это скажите.
Хлопок заставил всех вздрогнуть и разом замолчать. Амрит недовольно оглядел угол, где начался переполох, и медленно подошел к жителям. Ева напряглась. Не очень-то она горела желанием познакомиться с этим шутом.
Кваканье раздалось над ее головой, и девочка еле слышно выдохнула и глянула на Киру. Та пыталась подавить улыбку, не отвлекаясь от речи. Выступление затянулось, и до Евы донесся тухлый запах яиц, от которого ее чуть не вывернуло наизнанку. Она подняла глаза, осмотрела махающего руками странного человека и поняла, что вонь исходила у него изо рта.
Ева попыталась заткнуть нос, но Кира незаметно отодвинула ее руку от лица. Пришлось терпеть. Спустя несколько невыносимых минут вождь развернулся и направился в противоположный угол столовой. Наконец, Ева смогла выдохнуть.
– Между прочим, – прошептала травница, как только Амрит отошел достаточно далеко, – он рассказывал о том, как важно быть сплоченной, дружной семьей и помогать друг другу. Особенно когда появляются новые жители.
Ева покосилась на Киру, затем на Амрита, жуткого старика в конце комнаты и женщину сбоку, чье тело загораживало половину обзора. Они совершенно не походили на семью. Им не нравилась Ева, они не хотели с ней не то что дружить, а даже разговаривать. Нет, это точно не семья.
Семья – это смех и тепло. Это купаться вместе в реке, играть, петь и танцевать. Быть рядом, когда родной человек болеет, ухаживать за ним и во всем помогать. Сидеть вечерами у костра. Наблюдать, как папа прижимает к себе маму и вдыхает запах ее кожи так, словно в молекулах спрятано самое сокровенное и волшебное. Знать, что ты в безопасности и тебе всегда есть на кого положиться.
Внезапно раздались аплодисменты, которые жутко напугали Еву. Кира толкнула ее в бок, и девочка тут же присоединилась к остальным.
– И часто у вас такое? – недовольно спросила Ева.
– Каждый седьмой день. Это традиция.
– Скукотища какая, – зевнула девочка, вяло хлопая.
Кира смерила ее неодобрительным взглядом.
– Ну что? Неужели тебе нравится? – удивилась Ева.
– Давай поедим.
Они перекинули ноги через лавку и повернулись лицом к столу. Перед Евой оказалась овощная похлебка из бобов, а рядом – теплая лепешка.
– На вкус лучше, чем кажется, – приободрила Кира и накинулась на свою порцию.
Ева набрала ложку и осторожно слизала часть похлебки. Распробовав вкус, она заглотила и остальное. Еда оказалась сносной, и, изнемогая от голода, Ева быстро осушила посудину, закусывая сытной лепешкой.
– О боги!
– Смотрите!
– Не может быть!
Внезапные возгласы посыпались со всех сторон. Ева обернулась. В центре столовой началась потасовка. Люди вытянули шеи, некоторые встали, другие – подошли ближе, чтобы лучше рассмотреть происходящее, но девочка не могла ничего разглядеть за спинами жителей.
– Что там, Кира? – жалобно спросила Ева. – Мне не видно.
– Джулиана поймали.
Толпа вокруг запричитала. Люди вздыхали, хватались за грудь. Они ругались, кричали и размахивали руками.
«Подумаешь, картошку не захотел копать», – мысленно отмахнулась Ева, но затем нахлынула новая волна ругани. Люди кричали со всех сторон так громко, что Ева даже не понимала, кто говорил.
– Посмотрите на его ногу! Уже несколько дней прошло.
– О боги! Так поэтому он и прятался от целительницы.
– Сдадим его ищейкам!
– Да! Мы не можем его укрывать.
– Он же ребенок! Его нельзя отдавать в лапы чудовищам.
– И здесь его оставить не можем, это слишком опасно.
– Тогда выгоним в лес, пусть сам спасается.
В столовую ворвался высокий худой мужчина. Он растолкал жителей локтями и кинулся к Джулиану, закрывая его от нападок наиболее агрессивных людей. Несколько женщин замахнулись на парня тряпками, но он увернулся от удара и отполз в сторону, скрываясь за тощей спиной вошедшего мужчины.
Впервые за эти дни Ева не видела улыбки на лице Джулиана. Только большие, темные, испуганные глаза, которые молниеносно бегали по толпе. Парень вертел головой и через несколько секунд встретился взглядом с Евой.
Он замер, как только увидел ее. В ту же секунду Еве открылась левая сторона его лица, которая все это время пряталась в тени. Густая темная бровь рассечена, на щеке кровоподтек, губа разбита, а по шее стекала тонкая струйка крови. Легкая, практически неуловимая улыбка коснулась его губ, а затем также незаметно Джулиан кивнул ей.
Ева непонимающе уставилась на парня, пытаясь уловить смысл этого странного знака. Он смотрел только на нее, и именно она должна была понять его.
– Он же ребенок! Перестаньте! – мужчина, защищавший Джулиана, пытался вразумить толпу, но жителей в столовой было слишком много.
– Да он тебе не родной даже! Чего ты его защищаешь? – выступила кухарка, и другие ее поддержали.
– Он рос в нашей семье целый год. Он нам как родной!
– Может, ты и других долгожителей в деревне прячешь? – крикнул мужчина из толпы.
– Ева! – шикнула Кира и потянула за руку.
Только тут девочка поняла, что стоит на лавке и смотрит на всех сверху вниз. Она быстро плюхнулась обратно.
– А чего все так распереживались? – Ева искренне не понимала, что происходит, но с каждой минутой воздух в помещении накалялся все больше.
– Долгожители ни к чему хорошему не приводят, – быстро пояснила Кира, вытаскивая девочку к выходу. – Они опасны для деревни. Джулиан один из них.
– Что значит «долгожитель»?
– Люди, которые могут жить до ста лет, как наши предки. Ты не знала? – бросила через плечо травница, но ответа не дождалась.
Люди все больше сбивались к центру, затрудняя перемещение. Кире приходилось расталкивать жителей, чтобы приблизиться к дверям. Духота вытесняла кислород, и каждый вдох давался с трудом. Вонь от Амрита развеялась по всей столовой, монотонное бормотание кружило голову, а завтрак просился наружу.
– Ты тоже считаешь, что его нужно выгнать? – с ужасом спросила Ева, пытаясь перекричать толпу.
– Нет, он еще ребенок, – травница остановилась возле выхода. – Но и оставлять его опасно. Не знаю.
– Выгнать! – скандировала толпа, в очередной раз испугав Еву.
– Так, возвращайся в комнату, – распорядилась Кира, подталкивая девочку к выходу. – Я позже приду к тебе.
«Не открывай последнюю страницу, пока не наступит время», – слова Джулиана молнией вспыхнули в голове.
Вот оно, то самое время. Поэтому он так странно смотрел на нее. Девочка выбежала из столовой и помчалась вдоль пыльной улицы. Коса больно хлестала спину, но Ева даже не замечала этого. Ураганом она пронеслась по деревне, взмыла по ступенькам на второй этаж и ворвалась в комнату.
«Выгнать! Выгнать! Выгнать!» – эхом раздавалось в голове.
Ева рухнула на пол возле кровати, вытащила из-под матраса тетрадь и судорожно пролистала до последней страницы:
Если ты читаешь это, то меня поймали. Не злись на них. На самом деле они просто боятся, потому что из-за меня вся деревня в опасности. Ищейки выслеживают и убивают долгожителей.
Таких, как ты.
Лучше прячь свои раны. У обычных людей они заживают в 2,5 раза быстрее.
И, пожалуйста, постарайся не попасться.
«Убивают, – эхом раздалось в голове у Евы. – Убивают таких, как ты».
Ева отшвырнула тетрадь в сторону и подскочила на ноги.
Сердце колотилось.
Грудная клетка сжималась.
– Так вот почему ты подарил мне носки, – пробормотала Ева и мысленно прокрутила в голове разговор за теплицами. Джулиан просил читать все по порядку. Кажется, сейчас самое время начать.
Взобравшись обратно на кровать, Ева подтянула под себя ноги и вновь взялась за дневник. Она провела пальцами по названию: «Записки Джулиана или как выжить в мире 0208». Цифры никак не давали ей покоя, но она надеялась, что хотя бы в этой тетради найдет ответы.
Ева перелистнула первую страницу и углубилась в чтение.
Дневник Джулиана, стр. 2
За 30 лет мало что успеешь. Выжить разве что. И то не всем удается.
Мы с родителями всю жизнь путешествовали, и я видел очень много людей. Всех их объединяет одно: злость. Каждый думает только о себе и о том, как дожить до конца этого дня. Они встают на рассвете, занимаются урожаем и ложатся, когда заходит солнце. Им все равно, почему люди живут 30 лет.
А мне – нет. История пересказывается от одних другим и с каждым годом меняется все больше. Скоро люди даже забудут, что существовало лекарство долголетия. Странно даже. Почему не придумать книги, в которых об этом будет написано? Вот, например, мне 5 обычных лет – это 13 долгих. Неудобно же постоянно умножать на 2,5! Наверное, нарисую таблицу и запишу туда, сколько кому лет. Так будет легче.
Записи с незнакомыми именами и прозвищами тянулись на целую страницу, но Ева не знала этих людей, поэтому после четвертой строчки захлопнула дневник. Она завалилась на кровать и уставилась на деревянную крышу. Пыталась собрать в голове правду, кусочек за кусочком. Люди живут мало, а те, кто пребывает на земле дольше – обречен на вечные скитания или смерть.
Внезапно прощальные слова мамы обрели смысл.
– Ты знала! Мама, ты знала, что я – другая. И мне здесь опасно. Почему ты не сказала? – шептала Ева, словно жители могли ее подслушать.
Она пролежала больше получаса, не двинувшись с места, пока не почувствовала запах гари. Ужас пронесся по ее телу от пяток до головы, закрывая раскаленными щупальцами рот. Ева не могла ни пошевелиться, ни вскрикнуть. Она уже знала этот ступор и сразу поняла, что деревню охватил пожар.