Оно было с три кулака в ширину и пустовало.
Ладлоу сделал целую серию снимков. Нэйтан видел, как сержант сунул туда палец в перчатке. В ту же секунду одна сторона углубления стала исчезать в наползающей мягкой земле. Земля вела себя здесь как живое существо, и Нэйтан знал, что через день-два от углубления не останется и следа. Ладлоу попытался просунуть руку дальше, и Нэйтан мельком подумал о том, глубоко ли на самом деле зарыт стокман.
– Я здесь ничего не вижу. – Ладлоу вытер руки о штаны, и, сощурившись, глянул на Стива. – Вы проверяли его руки?
Стив исчез за машиной скоро помощи, чтобы через минуту появиться снова.
– Ногти сломаны, и под ними есть следы песка и гравия. Он мог прорыть эту нору руками, если вопрос был в этом.
– Но зачем ему было тратить на это энергию?
– Черт, да потому что у него мозг поджарился!
Все обернулись на голос Баба. Он смотрел на них, скрестив руки на груди.
– А что? – пожал он плечами. – Это же очевидно, разве нет? Вчера было сорок пять градусов. Без понятия, почему Кэм ушел от машины, но в тот момент, когда он это сделал, на нем уже можно было ставить крест. Конец истории.
Ладлоу посмотрел на Стива, тот коротко кивнул.
– Нельзя сказать, что он не прав. От обезвоживания очень быстро начинает путаться сознание.
Они все еще долго смотрели на вырытую нору. Ладлоу оторвался от нее первым.
– Я хочу взглянуть на его машину.
Нэйтан вызвался отвезти сержанта, и Баб не возражал. Казалось, он был рад остаться со Стивом, который должен был собрать образцы и положить их в холодильник, до того, как они утратят всякую ценность.
Он пролез через с забор вместе с Ладлоу и Ксандером и направился к джипу. В кои-то веке Нэйтан рад был оказаться на своей стороне. Противоестественный вид Кэмерона на земле, которую он любил, нарушил баланс этого места, как если бы кто-то отравил воздух.
Руки Нэйтана слегка дрогнули на руле при воспоминании о той последней встрече с Кэмом, в июне или когда там. Кэм наверняка улыбался, потому что он вообще был улыбчивым. Мужчина размял руки. Все, что он сейчас мог представить, – это лицо под брезентом. Он уже жалел, что вовремя не отвернулся. Когда он завел машину и отъехал от могилы, вдруг понял, что Ладлоу что-то говорит.
– Простите?
– Я спрашивал, специально ли вы с братом купили землю по соседству.
– А. Нет. Бёрли Даунс принадлежал отцу, так что я, Кэм и Баб здесь выросли, а потом я получил землю по эту сторону забора, когда… ээ… после свадьбы, – в зеркало он видел, что Ксандер смотрит в окно, делая вид, что не слушает. – Это было двадцать лет назад. Наш отец умер примерно тогда же, так что Кэм занялся Бёрли Даунс.
– То есть земля перешла в его собственность?
– Он ею управлял, и владел самой большой долей.
– Вот как?
– Да. Но в этом нет ничего такого. Все было по-честному. После смерти отца каждый получил треть. Я продал Кэму половину своей почти сразу после этого, и он управлял этим местом. Организовывал все повседневные работы и большую часть долгосрочных. У Баба остается его треть, я все еще владею шестой частью.
Ладлоу сделал пометку.
– И насколько большой Бёрли Даунс?
– Три с половиной тысячи квадратных километров, около трех тысяч герефордов[3].
– И семья управляется со всем этим своими силами?
Что-то казалось Нэйтану странным в манере Ладлоу. Только когда Нэйтан открыл рот, чтобы ответить, он вдруг понял что. Этот человек разговаривал с ним абсолютно нормально. Не было ничего слишком неприкрытого или маскируемого, не было угроз или, что случалось редко, заботы. Нэйтан подумал о том, как скоро Стив его просветит. Вероятно, в машине скорой помощи по пути в город. Его история служила народу для заполнения пауз в разговоре и никогда не была конфиденциальной. Вообще, Нэйтану казалось, что она уже стала частью местного фольклора.
Ладлоу поерзал на своем сидении, и Нэйтан понял, что сержант все еще ждет ответа.
– Они нанимают людей, когда рук не хватает, я уже говорил. Чаще всего это нужно, чтобы согнать скот, но есть разные фирмы, можно позвонить и нанять команду. По большей части сейчас можно обойтись вертолетом и мотоциклом. Кэм звал контрактников, когда нужно было чинить технику или ставить новый забор, но ежедневная рутина в основном на семье. Особенно в несезон. Сейчас вот, например, затишье, потому что все рынки и мясокомбинаты закрыты на Рождество.
– И вам не нужна помощь, чтобы доить столько коров?
В зеркало Нэйтан увидел, что Ксандер пытается не засмеяться.
– У нас тут мясная ферма, а не маслобойня.
– То есть у вас холодильники, набитые стейками?
– И долгоиграющим молоком. Но да, у нас тут все не так, как в маленьких хозяйствах. При таких расстояниях скот по большей части предоставлен сам себе. Пьет из скважин, питается подножным кормом, его сгоняют, когда приходит время. Он почти дикий во многих смыслах этого слова. Некоторые впервые видят человека только перед убоем.
– И какого размера ваши владения?
– Около семи квадратных километров.
– Ощутимо меньше, чем Бёрли Даунс.
– Ну да.
– Как так вышло?
Нэйтан замялся. Ксандер снова отвернулся и смотрел в окно.
– Долго рассказывать. Тяжелый развод, если в двух словах.
Ладлоу неожиданно принял этот ответ без дальнейших расспросов, и Нэйтан подумал, не по той же ли причине коп осел за полторы тысячи километров от Брисбена.
– Кто еще живет на вашей земле? – спросил Ладлоу.
Нэйтан ответил уклончиво.
– Постоянно никто. В основном я один.
Ладлоу повернул голову и уставился на Нэйтана.
– Только вы?
– Ага. Театр одного актера. Ну бывает нанимаю контрактников, когда нужны.
«И когда могу себе их позволить», – добавил Нэйтан уже про себя.
Сержант не мог скрыть изумления.
– И у вас, что, семь квадратных километров земли? И сколько при этом скота?
– Сотен пять-шесть.
– Боже правый, это же до черта.
Нэйтан ответил не сразу. И да и нет. Коров было достаточно много, чтобы истощить его полоску земли почти до состояния пустыни, но их так же было слишком мало, чтобы хотя бы вылезти из долгов.
– Но… – Ладлоу просканировал гигантский горизонт с одной стороны пустоты до другой. – Разве вам никогда не становится одиноко?
– Нет, – снова быстрый взгляд в зеркало. На этот раз Ксандер смотрел. – Нет. Мне нормально. Я привык, и если воды достаточно, скот в основном не особо нуждается в присмотре.
– Ну все-таки не совсем так.
– Не совсем. Но нам везло с Гренвиллом последние пару лет, – сказал Нэйтан, пытаясь как можно быстрее сменить тему.
– Что это? Река?
– Ага. Собирает все полезное из дождевой воды, так что наводнения хорошо влияют на землю. Нас как раз затапливало в том году и за пару лет до этого.
Ладлоу, щурясь, посмотрел на солнце.
– И сколько осадков должно для этого выпасть?
– Здесь для наводнений дожди не нужны, – послышался голос Ксандера с заднего сидения, и Ладлоу повернулся к нему.
– Правда?
Нэйтан подтвердил. Странно было видеть, даже после сорока двух лет, как вода поднимается, тихо, беззвучно под безоблачно синим небом. Река выходит из берегов, набухшая от дождей, которые шли несколько дней назад в тысячах километров севернее. Нэйтан показал в окно.
– Во время наводнения почти все это уходит под воду. В некоторых местах река растекается на десять километров. Передвигаться можно только на лодке. Дома и весь город построены на возвышенности, но дороги полностью исчезают.
Ладлоу был потрясен.
– И как же вы выбираетесь?
Нэйтан услышал смех Ксандера.
– Никак. Большинство собственников оказываются на островах. Однажды я так застрял сразу на пять недель.
– В одиночестве?
– Угу, – ответил Нэйтан. – Но это ничего. Нужно только заранее подготовиться. А что делать? География.
Он посмотрел на красную землю, которая расстилалась перед ними. Сложно было представить, что миллионы лет назад это было дно огромного внутреннего моря. Кости водоплавающих динозавров находили раньше в этой земле, и до сих пор в пустыне были места, где насыпи древних ракушек жарились на солнце. Нэйтан вспомнил, как они с Кэмероном ходили на охоту за динозаврами, когда были мальчишками, с лопатами и мешками, готовые набить их костями. Прошли годы, наступила очередь Ксандера, и Нэйтан закапывал пластиковых динозавров, которыми были забиты все его карманы, на случай, когда поиски настоящих – неизбежно – заканчивались неудачей.
Сержант опять писал в блокноте.
– Кто ваши соседи? – спросил он.
– Ближайшая собственность – Этертон. – Нэйтан указал на северо-восток. – Город южнее от него, и есть еще пара владений к востоку. Вторая по величине ближайшая ферма – Кирраби, она граничит со мной. Сейчас принадлежит одной компании.
А раньше была семейной собственностью. Конкретно принадлежала она тестю Нэйтана. Бывшему тестю, поправил он себя, потому что так ему нравилось гораздо больше. Нэйтан затормозил, когда они доехали до нужного места в заборе. Ксандер выпрыгнул, открыл ворота, и они снова оказались на земле Кэмерона.
– Уже недалеко, – сказал Нэйтан Ладлоу.
– Вы что-то говорили до этого о том, что ваш брат хорошо знал это место с могилой? – сержант повернулся к нему. – Довольно странно ездить туда для времяпровождения.
– Дядя Кэм нарисовал могилу стокмана, – сказал Ксандер, залезая обратно в машину. – Он, можно сказать, его прославил, ну в этих местах, по крайней мере.
– Вот как?
Нэйтан кивнул.
– Он, конечно, любитель – то есть был любителем – но рисовал довольно неплохо. Начал, когда мы были еще детьми. Здесь не так уж много развлечений, так что мы делали все эти старушечьи вещи. Типа коллекционирования марок и прочего. Я бы и под дулом пистолета рисовать не стал, но у Кэма были способности. Он так и продолжал всю жизнь с перерывами, но картина могилы стокмана появилась лет пять назад.
Один сезонный работник сфотографировал ее и выложил в интернет, когда вернулся к себе во Францию или Канаду, или откуда он там был. Кэмерону внезапно стали звонить люди, пытались заказать принты. В конце концов мама настояла, чтобы он отправил картину на конкурс, и она выиграла приз штата.
– В городе продаются открытки с ней, – сказал Нэйтан.
– То есть эта могила много значила для вашего брата? – сказал Ладлоу голосом, подчеркивающим важность этого.
– На самом деле не особенно, – возразил Нэйтан. – Я думаю, что картина ему нравилась гораздо больше этого места. Просто однажды ему посчастливилось поймать там хороший свет.
– Место все-таки странное, – сказал Ладлоу. – Одинокая могила в пустыне. Никогда такого раньше не видел.
– В округе есть еще несколько, – Ксандер наклонился к ним. – Раньше, когда кто-то умирал внезапно, его закапывали там же, а потом родственники или кто-то еще могли прийти и установить надгробие. В интернете есть карты таких мест с фотографиями для туристов.
– Кто захочет тащиться сюда ради этого?
Нэйтан пожал плечами.
– Вы удивитесь.
– Что, стокмана действительно навещают?
– Бывает. Ходило по нескольку туристов в год раньше, когда картина Кэма как раз разошлась. Сейчас, конечно, реже. Могила за Этертоном популярнее.
– И что в ней такого особенного?
– История печальнее, наверно. Там ребенок. Мальчик. Из 1900-х.
Ладлоу стало явно некомфортно, и Нэйтан задумался, если у сержанта дети.
– Что с ним случилось?
– Обычная история здесь, – Нэйтан старался контролировать свой голос. – Пошел не туда и заблудился.
В первый раз Нэйтан пропустил нужную расщелину. Он выругался, развернулся и осторожно повел внедорожник между скал. На другой стороне он огляделся в полной растерянности. Машины Кэмерона нигде не было. На какой-то дикий момент он подумал, что она и правда уехала. Ксандер постучал по пыльному стеклу.
– Слишком далеко, – сказал он показывая назад.
Нэйтан развернулся для второй попытки. Правильная дорога была практически идентична предыдущей. Нэйтан остановил машину там же, где до этого и Баб, и они стали подниматься на склон. Наверху они остались в стороне, а Ладлоу надел перчатки. Он обошел машину Кэмерона, делая все больше и больше снимков. У открытой двери водителя он остановился.
Нэйтан прочистил горло.
– Дверь так и была, но ключи лежали на сидении, когда мы приехали. Я пробовал завести.
– Вы не должны были ничего трогать.
– Пардон.
– И что машина?
– Завелась.
Ладлоу сел в джип и повернул ключ сам. Несколько секунд послушал рычание мотора и заглушил его.
– Машина вообще надежная? – спросил он. – Модель довольно старая.
Восемнадцать лет – Нэйтан знал точно. Примерно столько же было и его внедорожнику.
– Старые справляются здесь лучше. Новые напичканы электронными дисплеями и прочими штуковинами, которые не терпят пыли. Они ломаются, и вся система летит к чертям. Кэм за своей хорошо следил.
– А что насчет рации? – Ладлоу показал на нее в приборной панели.
Нэйтан объяснил, как настраивать частоты.
– По мне, все работает. Его аварийный радиомаяк, надо думать, под пассажирским сидением.
Ладлоу потянулся и достал его. Он все еще лежал в коробке и не был активирован.
– Вы не пользуетесь ручными рациями? – спросил он.
– Нет. Они все привязаны к машинам.
– То есть если ты уходишь от машины, то остаешься без связи?
– Именно.
– А какая дальность?
– Смотря где. Двадцать километров по прямой, с ретранслятором дальше, но есть мертвые зоны. Работает в основном в пределах прямой видимости.
Сержант продолжал исследовать машину, шаря по салону руками в перчатках. Он проверил за козырьком, в бардачке, под сидениями, потом все то же самое по второму кругу.
– Кажется, его кошелек пропал, – Ладлоу поднял голову. – В карманах его тоже не видно.
– Не. Он дома.
– Он не взял его с собой?
Нэйтан, чей кошелек обычно валялся на кухонном столе в незапертом доме в сотнях километров от него, обвел руками вокруг: на кой он здесь?
Ладлоу смутился. Он взял и начал листать руководство по ремонту.
– Что вы ищите? – спросил наконец Нэйтан.
Ладлоу замялся.
– Что-нибудь.
«Он понятия не имеет, – подумал Нэйтан, – что со всем этим делать». Ксандер нахмурился. Вероятно, думал о том же.
– Вы возьмете отпечатки пальцев или…? – произнес он.
– Для этого нужна полиция уголовного розыска.
– И они приедут?
– Только если я обнаружу следы насилия.
Они все посмотрели на машину. Окна были целы, сидения выглядели не хуже, чем обычно, и зеркала располагались под правильными углами.
Ладлоу повернулся к Ксандеру:
– Мне жаль.
Он методично продолжал работать и остановился, только когда открыл задние двери. Он застыл, так же, как и Нэйтан до этого, увидев воду и другие припасы, аккуратно лежавшие перед ними.
– И он все это бросил?
Нэйтан не ответил. «Выяснять это – как раз твоя работа, приятель», – подумал он.
Ладлоу повернулся к нему.
– Может, вам в голову приходит какое-то практическое объяснение?
– Я слышал, что иногда, – Нэйтан сам понимал, насколько беспомощно это звучит, – иногда люди отходят от своих машин по какой-то причине – ищут отбившегося от стада теленка или что-нибудь такое – и уходят дальше, чем хотели. Они начинают метаться, не понимают, сколько уже прошли, и полностью теряют ориентацию.
Ладлоу снял перчатки.
– И вы думаете, что-то такое могло случиться с вашим братом?
– Нет. Я не знаю. Я просто говорю, что такое бывает. Но нет, я не думаю, что Кэм мог здесь заблудиться.
– Ясно, – произнес Ладлоу. – По мне, машина тоже в хорошем состоянии, но, допустим, что-то в ней все же сломалось. Правило номер один на такой случай – не отходи от машины, так? Золотое правило, у вас здесь говорят.
– Да.
– Сержант уловил что-то в тоне Нэйтана и внимательно на него посмотрел. Он явно проницательнее, чем показался сначала.
– Да, но что? – спросил Ладлоу.
– Ничего. Нужен же просто здравый смысл, и Кэм был не из паникеров. Ну то есть чертово шоссе же прямо под носом. У него было полно воды. Если бы машина заглохла и действительно нужно было идти пешком, он пошел бы к шоссе, без вопросов. И взял бы с собой воды.
– Тогда почему…?
– Да откуда я знаю почему, – Нэйтан понял, что почти кричит. – Я просто говорю: это то, что он бы сделал. Вернее, он стопроцентно остался бы в машине с кондиционером и вызвал бы помощь по рации, но если все-таки вдруг по каким-то необъяснимым причинам ему понадобилось бы от нее уйти, то он пошел бы к шоссе, а не в абсолютное никуда.
– Это то, что сделал бы Кэмерон, – произнес Ладлоу.
– Ну да, черт.
– Если бы хотел, чтобы его нашли?
Слова сержанта повисли в воздухе.
– Ну очевидно, – Нэйтан ощетинился. – Слушайте, я понимаю, куда вы клоните, скажите уже прямо.
Сержант, надо отдать ему должное, просто согласно кивнул.
– Я все думаю о том, что сказал другой ваш брат. О том, что Кэмерон, быть может, испытывал стресс.
– У него было оружие.
– Было?
– Угу. Целый шкаф, как у всех здесь.
– Но в машине я ничего не нашел.
– Ну да, ему необязательно повсюду с ним разгуливать. Но дома он мог бы спокойно, если, ну вы понимаете? Если бы оно ему понадобилось.
– То есть вы думаете…
– Да ничего я не думаю. Просто говорю, что если это то, что вы думаете, то почему ему было просто не… – Нэйтан остановился, и так и не договорил.
– Хороший вопрос, – кивнул Ладлоу. – Но вы наверно видели, как выглядят огнестрельные раны?
– Разумеется. На животных, – добавил Нэйтан.
– И ваш брат тоже прекрасно это знал.
– И что?
Выражение лица Ладлоу внезапно его состарило.
– Может, и ничего. Но иногда люди ошибаются, думая, что пуля – это легкий выход, – это не так. Существует огромный психологический барьер, и для многих он оказывается непреодолимым. Иногда… – Ладлоу остановился, нахмурившись. Он медленно повернул голову, осматриваясь. Со всех сторон их обступало бесконечное пространство. – Это самая высокая точка здесь?
– Этот выступ, да, самая высокая точка здесь, – сказал Нэйтан. Они называли его смотровой площадкой – в каждой шутке доля шутки. – Иногда что?
Ладлоу не ответил и сделал несколько шагов к краю скалы. Он наклонился над ним. Нэйтану не было смысла смотреть – он прекрасно знал, что там внизу.
– Иногда что, а? – спросил он снова. – Что вы хотели сказать?
– Иногда людям нужен выход, но не всем подходит самый короткий путь.
Нэйтан все-таки сделал несколько шагов к краю и встал рядом с сержантом. Он чувствовал на себе взгляд Ксандера. Внизу, на расстоянии пяти метров, ждала подушка из песка. Нужно очень постараться, чтобы сломать лодыжку, не говоря уж о шее – он знал. В округе не было мест, достаточно высоких для отчаявшегося человека.
А в другой стороне… Нэйтан обернулся и посмотрел туда, куда Ксандер стоял спиной. На запад. На сколько хватало глаза, земля простиралась глубокая и открытая, все дальше и дальше устремляясь к пустыне. Безупречное море пустоты. Если кто-то искал забвения, то найти его можно было там.