Нэйтан Брайт не видел ничего и вдруг – увидел все сразу.
Он только-только въехал на холм, вцепившись руками в руль, чтобы не уступить контроль бездорожью, как внезапно вся сцена предстала пред ним. Она, видимая в отдалении, предоставила слишком много времени на то, чтобы рассмотреть ее по мере приближения. Он бросил взгляд на заднее сидение.
«Не смотри», – хотел было сказать он, но не стал. Бессмысленно. Взгляд невозможно было отвести.
Все же он остановился дальше от забора, чем было нужно. Поставил машину на ручник, ни двигатель, ни кондиционер не выключал. Оба с натугой продолжали протестовать декабрьской жаре Квинсленда.
– Сиди в машине, – сказал Нэйтан.
– Но…
Нэйтан захлопнул дверь, прежде чем смог услышать остальное. Он подошел к забору, раздвинул две проволоки и пролез со своей земли на землю брата.
Рядом с могилой стокмана стоял другой джип, наверняка с такими же вовсю работающими двигателем и кондиционером. Нэйтан поправлял забор, когда дверь водителя открылась и показался его самый младший брат.
– Здоро́во, – крикнул Баб, когда Нэйтан приблизился достаточно, чтобы услышать.
– Привет.
У могилы они встретились. Нэйтан знал, что рано или поздно посмотреть придется. Но, оттягивая этот момент, он начал разговор:
– Когда ты…, – он услышал позади движение и пригрозил. – Эй! Я же сказал, сиди в машине! – Ему пришлось кричать из-за расстояния, и слова прозвучали резче, чем он хотел. Он добавил мягче: – Посиди в машине.
Не сильно лучше, но, по крайней мере, его сын послушался.
– Я и забыл, что с тобой Ксандер, – сказал Баб.
– Ага. – Нэйтан подождал, пока сын захлопнет дверь. Сквозь лобовое стекло он видел силуэт Ксандера: в свои шестнадцать тот уже больше походил на мужчину, чем на мальчика. Нэйтан повернулся к брату. К тому, что стоял перед ним. Их третий, средний, брат Кэмерон лежал у их ног, рядом с основанием надгробия. Скрытый, слава богу, выцветшим брезентом.
Нэйтан начал снова:
– Давно ты здесь?
Баб задумался, как он делал всегда, перед тем как ответить. Его глаз почти не было видно под полями шляпы, а речь была немного медленнее, нежели обычно.
– Со вчерашнего вечера. Приехал перед тем, как стемнело.
– Дяди Гарри не будет?
Баб снова помолчал, потом покачал головой.
– Где он? Дома с мамой?
– И Ильзой, и девочками, – добавил Баб. – Он предлагал, но я сказал, что ты уже едешь.
– Наверно и хорошо, что он остался с мамой. Были проблемы в дороге?
Нэйтан наконец посмотрел на большой брезентовый сверток у ног. Падальщики им наверняка уже интересовались.
– Ты про динго?
– Да, брат. – Разумеется. Про кого же еще? Выбор в этих местах не велик.
– Пришлось пару раз выстрелить, – Баб почесал ключицу, и Нэйтану стала видна западная звезда татуировки Южного креста у него на груди. – Но в целом ничего.
– Ясно. Хорошо, – Нэйтан узнавал обычную для разговоров с Бабом беспомощность. Он подумал, что Кэмерон, как всегда, сумел бы сгладить углы, как вдруг осознание больно кольнуло где-то под ребрами. Он заставил себя сделать глубокий вздох, и раскаленный воздух обжег глотку и легкие. Всем было тяжело.
Глаза Баба были красные, лицо, заросшее и потрясенное, как и, собственно говоря, лицо Нэйтана. Некоторое сходство между ними можно было уловить. Проследить родство было бы гораздо проще с Кэмероном, который делал братские отношения понятнее, и, находясь посередине, разрешал многие конфликты. Баб выглядел уставшим и в последнее время казался Нэйтану старше, чем он его себе представлял. С разницей между ними в двенадцать лет Нэйтан удивлялся всякий раз, видя своего брата тридцатилетним мужиком, а не младенцем в пеленках.
Нэйтан сел на корточки рядом с брезентом, который выцвел на солнце и местами был подоткнут, как простыня.
– Ты смотрел?
– Нет. Сказали ничего не трогать.
Нэйтан ему не поверил. То ли из-за тона, то ли из-за того, как брезент лежал с краю, и был прав: стоило ему потянуться, как Баб издал клокочущий звук.
– Не надо, Нэйт. Там все плохо.
Врать Баб никогда не умел. Нэйтан отдернул руку и встал.
– Что произошло?
– Я не знаю. Только то, что передавали по рации.
– Да, да. Но я много из этого пропустил, – Нэйтан не смотрел Бабу в глаза.
Баб переступил с ноги на ногу.
– Я думал, ты обещал матери ее не выключать.
Нэйтан не ответил, и Баб не стал наседать. Нэйтан оглянулся назад, на свою землю за забором. Было видно, как Ксандер нетерпеливо ерзает на пассажирском сидении. Последнюю неделю они провели, передвигаясь вдоль южной границы, днем работали, ночью спали в палатках. Прошлым вечером они как раз заканчивали, когда неожиданно воздух завибрировал в гуле вертолета – черной птицы в перенасыщенной синеве умирающего дня.
– Почему он летает так поздно? – спросил Ксандер, всматриваясь в небо. Нэйтан не ответил. Вечерний полет. Опасное предприятие и дурной знак. Что-то случилось. Они включили рацию, но к тому времени было уже слишком поздно.
Теперь Нэйтан смотрел на Баба.
– Слушай, не так уж много я и пропустил, но это не значит, что я что-то понял.
Небритая щека Баба дернулась. Добро пожаловать в клуб.
– Брат, я понятия не имею, что случилось, – повторил он.
– Ладно-ладно. Просто расскажи, что знаешь.
Нэйтан старался быть как можно сдержаннее. Прошлым вечером он обменялся с Бабом парой слов, когда стемнело, сказал, что выезжает на рассвете. У него были сотни вопросов, но он не задал ни одного. Не на открытой частоте, где каждый мог услышать.
– Когда Кэм уехал из дома? – Начал снова Нэйтан, потому что Баб, похоже, не понимал, как начать.
– Позавчера утром, по словам Гарри. Около восьми.
– То есть в среду.
– Да, наверно. Сам я не видел. Уехал еще во вторник.
– Куда?
– Проверить пару скважин на пути к северному пастбищу. По плану я должен был там заночевать и в среду поехать к Кэму в Леманс Хилл.
– Зачем?
– Чинить радиовышку.
То есть чинил бы, ясное дело, Кэм, подумал Нэйтан. Баб был нужен скорее, чтоб подавать гаечный ключ. Ну и для количества. Леманс Хилл был у западной границы их земель, в сутках езды от дома. Если ретранслятор здесь не работал, то длинноволновая связь пропадала везде.
– И что пошло не так? – спросил Нэйтан.
Баб не отрываясь смотрел на брезент.
– Я опоздал. Мы должны были встретиться в районе часа, но я застрял по дороге. Добрался до Леманс Хилл на два часа позже.
Нэйтан ждал.
– Кэма там не было, – продолжил Баб. – Я подумал, может, он уже уехал, но ретранслятор по-прежнему не работал, так что вряд ли. Попробовал вызвать его по рации, он не отвечал. Я еще немного подождал и поехал в сторону шоссе. Думал, там с ним столкнемся.
– Но не столкнулись.
– Нет. Я все вызывал его по рации, но ни слуху ни духу, – Баб нахмурился. Я ехал еще наверно час, но до шоссе было далеко. Пришлось остановиться. Стемнело, ну ты же знаешь?
Баб слегка выглянул из-под шляпы в поисках поддержки, и Нэйтан кивнул.
– А что еще тебе было делать? – Нэйтан не врал. Ночь накрывала Леманс Хилл безупречно черным саваном. Водителю в кромешной тьме оставалось либо врезаться в скалу, либо наехать на корову, либо вообще скатиться с дороги, и тогда бы оба брата Нэйтана сейчас лежали под брезентом.
– Но ты начал волноваться? – спросил Нэйтан, хотя и так уже знал ответ.
Баб пожал плечами.
– И да и нет. Ну ты знаешь, как оно здесь.
– Угу. – Нэйтан знал. Они жили в полосе крайностей во многих смыслах. Ты был либо в полном порядке, либо в полном дерьме. Оттенков было мало, но и Кэм был не турист. Он прекрасно знал, как себя вести, а это значит, что, будь до шоссе хоть рукой подать, если темнота застала его в пути, он разлегся бы в своем спальнике и потягивал холодное пиво из холодильника. А может и нет.
– По рации никто не отзывался, – продолжал Баб. – Сюда в это время года и так ни одна собака не сунется, а уж с неработающей вышкой… – Баб хрипло ухмыльнулся.
– И что ты сделал?
– Выехал на рассвете, но все равно целая вечность прошла, пока наконец кто-то отозвался.
– Сколько?
– Не знаю. – Баб задумался. – Наверно пол часа до шоссе, а потом еще где-то час. И даже тогда ответила только парочка тупорылых наемников из Этертона, и потом они еще лет сто искали управляющего.
– В Этертон всегда нанимают недоумков, – сказал Нэйтан, имея в виду соседнюю ферму на северо-востоке. Она занимала территорию примерно с Сидней. И да, обслуживалась недоумками, но все же это была их лучшая возможность выйти на связь.
– И они подняли тревогу?
– Ну да, но к тому времени… – Баб осекся.
К тому времени их брат не давал о себе знать уже больше двадцати четырех часов, – подсчитал Нэйтан. Поисковые работы перешли в экстренную фазу еще до того, как вообще начались. По протоколу, все собственники в округе должны быть оповещены и так или иначе помочь в поисках, чего бы это не стоило. При таких расстояниях, на которых, к тому же, людей по пальцам пересчитать, ценилась каждая пара рук.
– Пилот его заметил?
– Угу, – кивнул Баб. – Случайно.
– Кто-нибудь из наших?
– Не, контрактник из-под Аделаиды. Устроился в Этертон на сезон. Один коп вышел на него по авиасвязи и попросил облететь район, проверить дороги.
– Глен?
– Кто-то другой. Из полицейской диспетчерской, или как там ее.
– Ясно, – сказал Нэйтан. Повезло, что пилот вообще наткнулся на Кэмерона. Могила стокмана была в двухстах километрах от Леманс Хилл и основной зоны поиска. – Во сколько он сообщил?
– Где-то ближе к вечеру, люди еще даже до Леманса в основном добраться не успели. Здесь в округе были только мы с Гарри, но я на час ближе, так что я сказал, что сам поеду.
– И Кэм к тому времени уже точно был мертв?
– Пилот сказал да. По его словам, уже несколько часов как. Хотя коп по рации объяснил ему, как проверить всякими способами, – Баб сморщился. – Я успел незадолго до темноты. Пилот укутал Кэма, как ему велел коп, но ему очень не терпелось свалить, потому что еще чуть-чуть, и он бы здесь застрял.
Ясное дело, подумал Нэйтан. Он и сам не хотел бы здесь застрять. Ему стало совестно, что это выпало на долю Баба.
– Если Кэм собирался встретиться с тобой в Леманс Хилл, то как он оказался здесь?
– Без понятия. Гарри говорит, что в ежедневник он вписал Леманс Хилл.
– Больше ничего?
– Гарри сказал только это.
Нэйтан подумал об этом ежедневнике. Он помнил, где его держали: у телефона, рядом с боковой дверью дома, – когда-то отцовский, он перешел Кэмерону. Подростком Нэйтан сам частенько вносил в него записи, а еще чаще не вносил – потому что забывал, или было лень, или не хотел, чтобы знали, куда он пошел, или просто ручки не оказывалось рядом.
Солнце уже начинало опалять шею, и Нэйтан взглянул на часы. Чтобы увидеть цифры, пришлось стереть красную пыль с экрана.
– Во сколько они будут? – Они – это полиция и скорая помощь. Они – это также два человека. От каждой по одному. Не по бригаде. Не в этих местах.
– Точно не знаю. Едут.
Что также не означало, что приедут они скоро. Нэйтан снова посмотрел вниз, на брезент. На следы на песке.
– У него есть раны?
– Не думаю. Я ничего такого не видел. Ожоги и обезвоживание. – Баб смотрел вниз и коснулся мыском ботинка края пыльного круга. Ни один из братьев о нем не упоминал. Оба знали, что он означает. Они видели такие круги, оставленные умирающими животными. Внезапно Нэйтан о чем-то вспомнил и огляделся.
– А где его вещи?
– Шляпа под брезентом. Больше ничего не было.
– В смысле ничего?
– Пилот так сказал. Его просили проверить. Сделать пару снимков. Думаю, он больше ничего не нашел.
– Но…, – Нэйтан снова тщательно осматривался. – Совсем ничего? Даже бутылки от воды?
– Похоже на то.
– А ты хорошо проверил?
– Слушай, брат, сам посмотри. У тебя, что, глаз нет?
– Но…
– Я ничего не знаю, ясно? У меня нет ответов. Хватит меня допрашивать.
– Ладно-ладно, спокойно. – Нэйтан сделал глубокий вздох. – Но я думал, пилот нашел машину?
– Он и нашел.
– И где же она тогда? – Нэйтан уже не пытался скрыть раздражения. «Тебе коровы больше дельного расскажут, чем этот чертов Баб», – всегда повторял их отец.
– Рядом с шоссе.
Нэйтан уставился на брата.
– Какого шоссе?
– А что, их здесь много? Нашего шоссе. С этой стороны границы, немного севернее твоего забора. Боже, все по рации передавали, Нэйт.
– Быть не может. Это в десяти километрах отсюда.
– В восьми, думаю. Но так и есть.
Наступило долгое молчание. Солнце стояло высоко, и тощая тень надгробия сжалась настолько, что почти исчезла.
– То есть Кэм ушел от машины? – Земля под ногами Нэйтана слегка качнулась. Он увидел выражение лица младшего брата и помотал головой.
– Прости, прости, я знаю, что ты не знаешь, просто…
Нэйтан перевел взгляд вдаль, туда, где молчаливо и необъятно простирался горизонт. Единственное движение, которое можно было уловить, по-прежнему производила поднимающаяся и опускающаяся грудная клетка Баба.
– Ты ездил к машине? – Наконец произнес Нэйтан.
– Не.
На этот раз не врет, подумал Нэйтан. Он бросил взгляд через плечо брата. Темный силуэт Ксандера съежился на сидении.
– Поехали.