Осунулся под тысячами роз
К прилежной были складчатого я,
Не зная – думать ли в вопрос
Мучительного общества за нами?
Чтоб день искал приличные года,
Их нехотя в измученном столетии -
Голографически в искусство – на глаза
Ты проложил и этим бы не рад.
Что хворь твоя – не пагуба о грот,
А тысячи искусственных наречий,
Не пища, от которой видит взгляд,
Чтоб человеку мыслью – совладать
В пути манеры, мучаясь в болезни -
Искусства ли, но очерку сказать -
Ты так хотел, что превратился в ад
На снах понурой серости – теперь.
Всё ищешь смерть и подлые глаза,
А чёрный сгусток воронит наследие
Под дух тележной вольности – сказать
О чём – то важном к праху от любви.
Она заснула на твоих глазах,
Свинтила счёт в манере от стихов,
А слёз поток ей видит, что любовь
Не самая прощальная надежда.
Ей ты сидел от смерти – по уму
И тайну сам растрачивал во тьму
Моральной неги – думать о себе
Или о ком – то личном – в памяти своей.
Ты ищешь тождество на каждый день,
В мучении свой грот перенимаешь,
Чтоб он казался на восходе лет -
Единством праха – к счастью от любви.
Но ищет человек не тот портрет,
Он сам летает в счастье – в облаках,
Над заданным природой им – веках
И смотрит в упражнениях – к любви.
Когда голографически возьмёт
Тот мир искусства – смелое лицо
И сам посмотрит в смыслах – о любовь
На этом свете муки – без отличия.
Остановившись терпит идеал -
Упадок личной логики – к уму,
Но жизнь играя – тешит потому,
Что сам ты стал – той волей неприличия.