Взойдут ли панорамой лет
Твои следы – им хода нет,
В той сладкой пище видеть сон
Опричника – из бледной тьмы?
Нелёгким будет жить над ним
Готический уклад внутри,
На жизни он ведёт свой чин,
А после в памяти следы -
Сам оставляет, как поэт
Природы воли – по игре,
Где ворон – некромант в пути
Его затерянное тело имени.
Несёт отчётливый сюжет
То слово – после жадной бури,
Им опираясь в бег веков -
Ты ждёшь опричника на воле.
Но город им хранит печаль,
Нелёгкий клад нашёл свой мир,
Он под изъяном одичал им
И выпил кровь, как тот вампир,
Кто ум свой пролагает – в свет,
А тело держит в темноте
Готической основы, где
Ты расставляешь этот вектор.
Ему спросил отважный взгляд
Кто прав сегодня, а кто нет,
Где ветер будоражил свет,
В руках твоих, держа игру
Над преисподней мостовой
Внутри опоры стен из ряда,
Где город спит и этим жив -
Вампир искусственного взгляда.
Он поднимает жёлчь ночной,
Тлетворной рвению рукой,
А сам под чёрной мостовой
Стоит в тлетворном рукаве,
Чтоб думать на одной игре,
Где был он ворону – впотьмах
Не вектор славы и не страх,
А ночь под серостью огней.
Они лишь – догорая мне
Несут обиды сквозь года
Опричника – забыть тогда
Искусство взгляда от миров,
Что должен ночью открывать
И ворон свой – впускать взаймы,
Как этот день внутри вины
На прошлый пафос от невзгод.
Отчётливой рукой берёт
Исходный номер под войну -
Тот ворон, облачившись в твой
Сюжет фамильный, что другой
Ты дашь искусству – забывать
Тот город сердца, где жива
История к проблеме жизни.
Но ворон в красном облетев
Куёт свой ветер, как и свет,
Приказывая выбить страх
От полнолуния – в руках.
Тогда бы право стало днём,
А ночь внутри – игрой зеркал,
Им вынув месяц, как оскал
Из предназначенных тобой -
Исходных чисел, где страдаешь
Любовью часа в сон тоски,
А ворон прячет под виски
Кровавый ад внутри окна.
Им жив опричник, он поэт
Из блага муки под любовь
Искать особый ветер слов
И им указывать – приличие.
Где стыла вороном под стать
Та городская благодать
Из чёрной муки близ сердец,
Что оковала смертью жилы,
Там ворон смотрит на тебя,
Он в воле жив и в том опричник,
Любовью созданный из ада
Для городской тоски – в руках.