В конце сентября учредители и рекламист Егор что-то шумно обсуждали в кабинете. Позвали и меня. За гостевым столиком сидел квадратный мужчина с обветренным лицом.
– Знакомься: Владимир Яковлев, президент Федерации мотоспорта.
– Кулишев, – говорю я. У меня откуда-то взялась привычка представляться по фамилии.
– Вот, – указал Каневский на президента, – хотим провести Кубок России по снегоходному кроссу. Первый в России! Представляешь, какой масштаб?
Он подошёл к настенной карте России и развёл руками от края до края:
– Народ соберётся со всей страны. Да что там со страны! Сделаем его открытым, пусть приедут финны, шведы, американцы… Это уже государственный уровень!
Каневский любил размах. Как у всех кооператоров, его настольной книгой был «Золотой телёнок».
МЕЖДУ ПРОЧИМ
До перестройки Роман возил на грузовике фрукты. При въезде на овощную базу автомобиль взвешивали, на выезде – тоже. Разница считалась весом товара. Чтобы его увеличить, Роман клал в кузов чугунные крышки, которые снимал с канализационных люков.
Выгрузив съедобную продукцию, он незаметно выбрасывал крышки и ехал на весы. Скоро в глухом конце базы выросла целая чугунная пирамида.
«Тяжёлые, зараза… – жаловался Каневский. – Натаскаешься, потом еле баранку крутишь».
Видя на дороге открытый люк, я до сих пор вспоминаю своего соседа.
Проведение соревнований назначили на конец января. Егор работал с журналистами, Яковлев со спортсменами, учредители с чиновниками.
Для привлечения участников призовой фонд сделали солидным: пятнадцать тысяч долларов. Потом узнали, что хватило бы и трёх тысяч: в Европе снегоходные призы невелики, а россияне и вовсе катались за идею. Но было поздно.
Чтобы победа гарантированно досталась снегоходам Bombardier, из иностранцев пригласили только гонщиков заводской команды Lynx (это марка снегоходов Bombardier, производимых в Финляндии).
ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?
Вместе с октябрём пришло понимание того, что нужно думать о зиме.
Каждое утро, по привычке украсившись галстуком, я ехал на другой конец города. Тридцать два километра туда, тридцать два – обратно. В пустом здании было тихо. Редкий телефонный звонок дарил недолгую надежду на клиента.
Целыми днями я рассылал по всей стране факсы с предложением купить «лучшие в мире снегоходы Ski-Doo и Lynx». Регионы равнодушно молчали. Тогда я звонил сам:
– Вы получили факс про снегоходы?
– «Бураны?»
– Не «Бураны», а «Ски-ду»!
– Чего?
– Канадские снегоходы, «Бомбардье»!
– Бормань… Что?
– Снегоходы из Канады!
– «Бураны»?
– Да нет у нас «Буранов»! Только «Ски-ду». И «Линкс».
– Не понял…
– Вам импортные снегоходы нужны?
– Импортные? А японские «Бураны» есть?
– Нет, у нас финские «Бураны». – сдавался я. – И канадские.
– А сколько стоит?
– В факсе всё написано!
– Тут непонятно…
– Это в долларах.
– Не-е, нам надо в рублях.
– Умножайте на пять и восемь…
– А?
– На пять и восемь. Самый дешёвый получается примерно тридцать шесть тысяч рублей.
– Сколько?! Тридцать шесть… тысяч? За один?!!
На этом месте разговор обычно заканчивался. «Бураны» продавались в магазинах по три тысячи рублей, а в самом Рыбинске их можно было найти и за полторы.
«МАРКЕТИНГ»
Одежда Bombardier была очень красивой. Но дорогой, а главное – малодоступной. Россию снабжали по остаточному принципу, так что ассортимент нашего магазина был совсем бедным. Впрочем, покупатели снегоходов считали экипировку пижонством: народ катался в лыжных костюмах, в ушанках и в армейских тулупах.
Тогда учредители нашли в Питере изготовителей одежды для туристов. Нам пошили альпинистские куртки и комбинезоны с логотипами Ski-Doo (благо наши клиенты были далеки от гор). Такая одежда стоила в разы дешевле фирменной, её стали покупать и даже заказывать из других городов. Это вольное обращение с чужой торговой маркой (как и многие другие наши нарушения) в Bombardier осталось незамеченным.
А наши старые партнёры теперь известны как производители одежды Red Fox.
В салоне начали появляться люди.. Приезжали те, кто видел рекламу РОСАНа. Крылов приводил бывших клиентов BMW, учредители – знакомых, знакомые – бандитов и чиновников. Большинство с важным видом слушали наши объяснения, цокали языками и исчезали. Но продажи потихоньку пошли. Цены устанавливались путём нехитрой калькуляции расходов и желаемой прибыли, а иногда по принципу «почему бы и нет?».
Одни покупали не глядя, другие бешено торговались. Кто-то пытался «развести», кто-то напугать. Порой покупки превращались в целую пьесу с интригой, кульминацией и развязкой.
МЕЖДУ ПРОЧИМ
Поджарый мужчина коршуном осмотрел снегоходы:
– Сколько?
– Вот эта модель стоит… – начал Крылов. Коршун перебил:
– Сколько дадите скидки?
– Сейчас сезон, – Крылов показал на снег за окном, – скидок нет.
– Ну и что? – удивился мужчина. – Я хочу купить, дайте скидку!
– Почему мы должны её дать? – тоже удивился Крылов.
– Потому что я клиент. Я покупаю!
– Так я вам и продаю…
– Понятно, – оборвал клиент, – не решаете вопрос. Позовите хозяина!
– Хозяин вам скажет то же самое, – заверил Крылов. – Сейчас скидок нет.
Коршун презрительно фыркнул:
– Как вы тут работаете? Вообще не умеете продавать! Нате, передайте боссу…
Он сунул Крылову визитку и крикнул своему охраннику:
– Да ну их, поехали в «Ямаху».
«ПЕСТРОСИБ. Олег Тиньков. Председатель» – прочитал Крылов и позвонил Каневскому: так и так, какой-то Тиньков требовал скидку, а теперь поехал в «Ямаху».
– Всё правильно, – успокоил Каневский. – Не надо идти на поводу. Пусть купит «Ямаху», потом всё равно к нам явится. Как, говоришь, его фамилия?
Скоро Тиньков открыл ресторан имени себя, потом выпустил одноимённое пиво. И, конечно, обзавёлся техникой «Бомбардье». Но в РОСАН больше не приезжал.