Даша
Всю лекцию я сижу как на углях. Подскакиваю и кручу головой.
Преподаватель смотрит на меня недобро, но я боюсь пропустить момент, когда Денис Соколовский, сидящий за последней партой и явно скучающий, вдруг неожиданно испарится. Не знаю как, в форточку или просто провалится сквозь землю, просто я не могу ни о чем разумном думать.
Меня слегка потряхивает. Я искусала колпачок от ручки, изгрызла ноготь и прикусила до крови губу.
У меня отчаяние.
И ощущение безвыходности, из которой выход один. Он совершенно глупый, вполне возможно, даже безнадежный, но и я сейчас далека от здравого смысла.
Мой порыв – импульсивный, на рефлексах, когда, услышав звонок с пары, подскакиваю, как ужаленная, и несусь к Соколовскому, перехватывая того в тот момент, когда сует за ухо ручку. Я в своем уме, раз успеваю подумать о том, для чего он ее вообще брал, ведь на его парте ничего нет такого, куда можно было бы ее применить. Если только чесать бестолковый затылок.
– Денис, привет! – выпаливаю на выдохе.
– Салют! – парень улыбается, поднимая вверх два пальца.
Кажется, он спокоен, но я вообще никогда не видела его в дурном расположении духа. Если он и удивлен моему внезапному обращению к нему, чего за два года ни разу не было, то умело это маскирует.
Мы рассматриваем друг друга, будто видим впервые. Не знаю, о чем в этот момент думает он, я же просто собираю в себе силы и крупицы смелости, прежде чем неуверенно произнести:
– Мне нужен твой друг. Можешь дать его…эм-м… номер или… организовать нам встречу?
Брови Соколовского взмывают вверх. Все же мне удалось его удивить, когда заинтересованно спрашивает:
– С кем именно?
Быстро выдохнув, произношу:
– Тот, с которым вы не расстаетесь ни на секунду. Не тупи, Соколовский!
– Эй, за языком следи! – нахохливается местная спортивная звезда, но в его голосе ни капли злобы, ни ярости. Может, этому их учат на тренировках? Самообладанию? Мне бы не помешало. Чем он там занимается? Боксом, каратэ? Впрочем, не важно. – Ты про Герыча, что ли?
Герыч… Какой ужас.
– Да, мне нужен Бондаренко, – подтверждаю.
– А зачем? – пытливо и недоверчиво наклоняет голову в бок, рассматривая меня.
Его взгляд искрится. Блестит. Если наш диалог кажется ему забавным, пусть веселится, мне не жалко. У меня же отчаяние.
– Замуж за него хочу, – оповещаю я и перестаю дышать.
Кошмар кошмарный. Сама не верю в то, что сказала. Убеждена, когда перебешусь, успокоюсь и расставлю все по полочкам, буду ругать себя за этот поступок. Сейчас же с нескрываемым видом я жду ответную реакцию Дениса, на лице которого возникает замешательство. Легкий шок. Это неудивительно.
Если сейчас он меня пошлет, я пойду.
Но, когда губы парня разъезжаются в широкой улыбке, надежда не быть посланной набирает обороты.
– Слушай, Шольц, а ты мне нравишься! – заключает Денис спустя несколько секунд.
Это хорошо или плохо?
– Мне может это как-нибудь помочь? – с надеждой уточняю.
Соколовский начинает смеяться. Закинув голову назад, смеется красиво. Можно было бы полюбоваться, но мой запал уже начал терять градус, поэтому тороплю:
– Ну так что?
– Ща все будет, – Денис лезет в карман потертых модных джинсов и достает свой айфон. – Обалдеть просто. Чума, млин… – комментирует, смахивая указательным пальцем блокировку экрана.
Поверить не могу, когда смотрю на одиннадцать цифр номера в своей телефонной книжке.
Они жгут мне глаза. Я уже выучила их порядок, но, стоя у подоконника напротив аудитории, из которой высыпались все мои одногруппники, пялюсь на них снова и снова.
Явно Бондаренко вчера говорил ерунду. Про фиктивный брак и Африку. Он прикалывался, о шуточках их с Денисом дуэта ходят легенды. Но у меня-то все серьезно!
Ладно.
Другого выхода у меня все равно больше нет.
Прикусив нижнюю губу, думаю над тем, что написать Бондаренко. Звонить не хочу. Нужно будет что-то говорить, объясняться, а у меня голос «краснеет».
Зависнув над открытым окном мессенджера, прикидываю с чего начать.
Представиться?
Да он даже имени моего не знает. Что оно ему даст?
Мало ли, сколько у него Даш. По нему половина института с ума сходит. Девчонки нашей группы без ума от него. Ну потому что они действительно без ума. Что в нем может нравиться? Придурь и узколобость? Бондаренко – натуральный мажор. Недалекий болван, ошивающийся на наших парах вместо своих и раскидывающийся тупыми шутками.
Ладно.
Пишу: я согласна
Отправляю, зажмуриваюсь.
Пихаю телефон в наружный карман сумки и опрометью лечу на следующую пару, давая себе время вернуть чистый рассудок, а Бондаренко – проигнорировать сообщение с неизвестного номера.