ХАЙЕР
– Вы мне дали ключ от шкафчика в женской раздевалке.
– Ой! Извините, сослепу не разглядела.
А ведь была, была возможность зайти в бассейн через женскую раздевалку.
Эти фотки я делал для пропуска в бассейн «Саратов» году в 90-м.
Отращивать хайер я стал почти сразу после армии. Достичь нужной длины волос удалось через год. Секс, портвейн и рок-н-ролл – не сказать что заклинание, но рецепт был опробован на девушках неоднократно. Рецепт работал.
В бассейне длинные волосы очень мешали, но такие мелочи не останавливали. Ну, а как по-твоему должна выглядеть начинающая рок-звезда?
Ах, да. Джинсы еще.
Вот, эти вот джинсы советского производства собственноручно «варил» в растворе хлорки. Нереально круто вышло.
А гитара…
***
Мою первую гитару иначе, как дровами не назовёшь. Струны над грифом у неё были натянуты так высоко, что зажимая аккорды, я сдирал пальцы в кровь. Гриф у старой гитары не регулировался.
Мама несколько месяцев смотрела на моё упорство, на гриф, залитый кровью, и не выдержала – достала заначку. Бюджетная гитара стоила двадцать пять рублей, почти четвёртая часть маминой зарплаты. Серьёзная сумма. Поэтому выбирал я гитару очень тщательно.
В магазин «Культтовары», который находился в том же доме, что и кассы Аэрофлота, на ул. Вавилова, мы пошли с мамой вместе.
– Можно вон ту посмотреть? – спросил я продавца и мне тут же сняли гитару с витрины. Через минуту я понял, что гитара не строит и попросил другую. Продавец улыбнулась и без слов достала с полки следующий инструмент, но и его оказалось невозможно настроить.
– Извините, есть гитары, кроме тех, которые вы мне показали?
– Есть, только за ними на склад нужно идти.
– Я подожду.
Я выбирал гитару полтора часа, мама не выдержала и ушла домой – маме стало неловко за мою дотошность. Уход мамы я даже не заметил, мне было важно получить инструмент, на котором можно было играть. И продавец это поняла и не стала хамить подростку. И большое ей за это спасибо – та гитара продержалась у меня пятнадцать лет и проблем со строем у неё ни разу не возникало.
Та двадцатипятирублёвая гитара была со мной везде, даже в поездке на Байкал. Я настолько привык к её безотказности и выносливости, что однажды решил переделать её в двенадцати струнную. И переделал. И несколько месяцев наслаждался необычным новым глубоким звучанием старого инструмента, но однажды ночью меня разбудил страшный грохот – не выдержал бридж (струнодержатель). Сила натяжения двенадцати струн была такой, что бридж вырвало с частью верхней деки. Так я остался без гитары.
***
– «Хемус» из-под прилавка за сто двадцать рублей будешь брать? – друг Серёга стоял в дверях моей квартиры и ждал ответа, – Белая, как пароход!
«Из-под прилавка» – это выражение родом из советских времён тотального дефицита. Когда я говорю своим детям о том, что в моём детстве не было пепси, они меня недоверчиво переспрашивают: Как это?!
И ведь не было не только пепси, не было почти ничего в советских магазинах. А за тем, что в магазинах было, выстраивались огромные очереди. Чтобы купить холодильник или телевизор, нужно было записаться в очередь и раз в месяц приходить на перекличку отмечаться. Опоздал на перекличку и тебя из очереди вычёркивали. И всё по новой. Месяцами… за обычным холодильником… тысячи людей… по всей стране… Безумие.
Продавцы наживались на дефиците так: часть товара не пускалась в свободную продажу, а распределялась по знакомым и знакомым знакомых. Это называлось «достать по блату» и стоило дороже официального ценника, установленного советской торговлей. Иногда переплата доходила до ста процентов от номинальной стоимости. Но чаще не переваливала четвертака сверху. Двадцать пять рублей. Фиолетовая купюра с изображением Ильича. На лицевой стороне банкноты, мелкими буковками было написано – банковские билеты обеспечиваются золотом, драгоценными камнями и прочими активами государственного банка.
За спекуляцию в УК РСФСР была статья, но продавцов-спекулянтов уголовная статья не останавливала – слишком велик был соблазн.
– Чего мне продавцу говорить, берёшь «Хемус»?
– Сто двадцать?..
– Да.
– Пусть откладывает.
– Я погнал, – выдохнул Серёга и убежал. А я стал думать, где взять сотню. Двадцать рублей у меня были.
– Я давно хотела избавиться от этого полированного гроба, – и мама кивнула на трёхстворчатый шкаф, – Надеюсь, за сто рублей его возьмут.
Взяли шкаф за восемьдесят, и мама снова добавила недостающую сумму: Как-нибудь перебьёмся. К тому времени я уже давно подрабатывал санитаром в Третьей советской больнице и мы перебились. Новая гитара стоила того.
Через год новая гитара перестала строить на третьем ладу. Пришлось срочно продавать её бывшему однокласснику.
Боре Гаврилюку было решительно всё равно, фальшивит гитара или нет.
– Да пофиг, – сказал Боря и достал из кармана сотню.
***
Так, вот, джинсы.
Как-то перелезал через забор, и джинсы лопнули по шву на заду. Хорошо, что до дома было недалеко – добежал, зашил. Но вскоре хлорка стала брать своё, и штаны начали расползаться в самых неожиданных местах.
Зашивал снова и снова, потом плюнул – придумал делать заплатки из разноцветной ткани.
– Перестань носить эти обноски! – нервничала тётушка, – соседи говорят, что ты, гей!
Уверен, соседи выражались несколько иначе и гораздо грубее.
В ответ на слова тётушки я только смеялся и вшивал в джинсы очередную заплатку. Мама благоразумно молчала. Но однажды не выдержала и пообещала сохранить портки, чтобы показывать их моим детям. Угроза не подействовала.
Дырявые джинсы с заплатками в 1989 году… Таких штанов в городе не было больше ни у кого!
НА ЭТОМ МЕСТЕ ДОЛЖНА БЫТЬ ФОТКА ДРАНЫХ ШТАНОВ. НО ТАКОЙ ФОТКИ НЕТ. ВЕРЬ ТАК.
Да что там штаны! Тех, кто ходил по городу в шортах, можно было по пальцам пересчитать. А в деревнях…
***
– Вам морду когда-нибудь били?
– Что-о-о-о?!
– Вам когда-нибудь били морду просто так?..
Директор элеватора смотрел на группку студентов воинственно рассредоточившихся по его небольшому кабинету и решительно не понимал, что происходит. А ничего и не происходило. Все, что могло произойти, случилось еще вчера.
***
Закончив смену на элеваторе, девчонки отправились в душ и когда уже румяные выходили на улицу, нарвались на местных пацанов. Не нарваться было невозможно – пацаны все это время подглядывали в плохо закрашенные белой краской окна и от того, что они в этих окнах увидели, пребывали в сильной ажиотации.
Распаренные городские барышни манили незнакомыми ароматами…
– А поехали на речку, на лодках кататься? – предложили местные пацаны.
– А не пошли бы вы! – смущенно ответили городские барышни.
Нехитрое ухаживание могло бы продолжаться и дальше, но на пути эротических фантазий местных неожиданно встал студент Лёха. Точнее, Лёха шел и встал в этом месте совершенно случайно. Лёха был филолог и в очках. Становиться защитником не планировал. А пришлось.
Пока Лёху били, Ксюша прорвала окружение и с криком «наших бьют!» влетела в общагу.
Мы повыскакивали в окна первого этажа, за минуту добежали до бани, но кроме качественно побитого Лёхи, который напрасно пытался приладить к себе разбитые очки, никого не застали.
А ведь все так хорошо начиналось…
***
Деревня Дергачи прислала разнарядку в Саратовский университет, с просьбой выделить им в помощь рабочую силу на две недели.
Поезд остановился на станции глухой ночью:
– Это точно Дергачи?
– Прыгайте быстрее, – поторопил проводник, – Через минуту тронемся и тогда точно будут не Дергачи, а следующая остановка через три часа.
И мы посыпались из вагона на разбитый асфальт деревенского перрона. Здание станции выглядело не лучше, но мы надеялись, что утром все будет иначе. Когда рассвело, стало понятно – иначе не будет.