– И, как вам? – после того, как из кабинета вышел прибывший по указанию Императрицы офицер, произнёс командующий. Первое впечатление от личного представителя царственной особы оказалось неоднозначным.
– Молод, горяч, – ответил начальник штаба.
– Но у него хватило ума, господин штабс-полковник не обострять конфликт. Я заметил, как загорелись его глаза и сжались кулаки, когда вы вступились за… за офицеров штаба.
– Не спорю, я это тоже заметил, – согласился Шнарсин, лейб-полковник – командир отдельной гвардейской кавалерийской дивизии.
– А вы что молчите, господин начальник особого отдела, расскажите о нём что-нибудь?! Или только и можете, что докладные писать на офицеров?
– Господин генерал, – задумчиво произнёс штабс-полковник Везарин, – информации об этом солдате у меня действительно очень мало. В основном только официальные сведения. И не удивляйтесь, меньше чем год назад ему личным повелением почившего нашего Императора Страниса Первого за доблесть и героизм присвоили чин лейтенанта лейб-гвардии. Известно, что он непотомственный дворянин, откуда-то из глубинки, но имеет очень хорошее, даже слишком для простолюдина образование. Несколько раз имел аудиенцию с почившим Императором, обласкан Императрицей Доанной Первой, но самое удивительное, именно он сыграл основную роль в воцарении действующей Императрицы Линессы Первой.
– Даже так??? – не удержался от удивительного восклицания начальник штаба.
– Продолжайте, что ещё известно? – заинтересованно поинтересовался генерал. Резвый взлёт по карьерной лестнице этого простолюдина генерала хоть и удивил, но такое быстрое возвышение было не редкость: идёт война, не первый в истории Империи дворцовый переворот. Именно в такие судьбоносные моменты и зажигаются звёзды на небосклоне Империи, но быстро и ярко засияв, также быстро и падают, погребая с собой в забвении целые семьи дворян, не вовремя поддержавших одну из противоборствующих сторон.
– Дальше только слухи.
– Продолжайте, не тяните.
– Как я уже сказал, умён не погодам, образован…
– Полковник, есть что существенное? – уже раздражённо поинтересовался командующий. Манера говорить штабс-полковника Исара Везарина часто раздражала генерала, вместо того, чтобы изложить факты, он часто пускался в пространные объяснения, не относящиеся к сути дела, но что не дать не взять, он, пожалуй, единственный офицер, которому доверял безраздельно. И это не только из-за того, что прошёл с ним не одну военную кампанию, не из-за того, что познакомился с ним ещё будучи младшим офицером, а потому что прошёл с ним все ступени долгой служебной лестницы от командира взвода до командующего армией. И даже в трудные моменты, когда над тогда ещё полковником сгустились тучи, именно он – Исар Везарин не предал его, не поверил ложным обвинениям, а добившей личной аудиенции у Императора, отстоял честное имя будущего генерала.
– Существенное? – переспросил полковник и недолго подумав, продолжил, – думаю, только несколько моментов: опыт командования небольшой, в подготовке и планировании стратегических операций участия, насколько мне известно, не принимал.
– И что он может спланировать?! – вскинулся начальник штаба.
– А как же рейд по тылам противника? – напомнил командир гвардии.
– Это не то, – отмахнулся Нарсин, – для такой операции нет необходимости согласовывать действия множества частей, в том числе тыловых.
– Соглашусь, – кивнул до этого молчавший штабс-полковник Рассин – начальник тыла, – это скорее операция дивизионного уровня, а не стратегическая, уровня армии или группы армий.
– Ну, не знаю…
– Ладно, господа, на сегодня всё. Вижу, что наше обсуждение зашло в тупик, да и устали все. Завтра с утра жду у себя. Пусть потешит своё самолюбие этот представитель, сутки ничего не решат. Нарсин, собери завтра к вечеру старших офицеров, пусть подготовят доклад о состоянии вверенных частей.
– Слушаюсь, – ответил начальник штаба. В приказе командующего ничего необычного не было. Каждые две недели он собирал у себя старший командный состав, интересовался бытом солдат, наличием обмундирования и прочей текущей рутиной, показывая себя заботливым генералом. И это редко, но приносило свои плоды. Не всегда вовремя доходили донесения и личное общение с непосредственными командирами частей вносило ясность в общую картину состояния войск. Именно он – начальник штаба и предложил ввести практику личного общения генерала с командирами среднего звена, чтобы и самому иметь реальную картину положения дел в такой большой и сложной машине, как группа армий.
Генерал остался один, адъютант приготовил лёгкий ужин.
– Господин генерал, прибыла Императорская почта, – доложил адъютант, закончив сервировку стола. Он знал, что командующий, чтобы не терять время знакомился с корреспонденцией во время обеда.
– Давай. И когда прибыл гонец, почему лично не зашёл?
– Пакет передали с только что прибывшим штабс-полковником, – отчеканил адъютант. Привычка личного общения с курьером фельдъегерской службы вошла в обыкновение у генерала совсем недавно. Слишком долго он находится вдали от столицы и ему интересно практически из первых уст узнавать новости светской жизни.
– Понятно. Ладно, оставь, я посмотрю.
Командующий сделал пару глотков сваренного тонизирующего напитка, перекусил парой бутербродов и принялся вскрывать пакет. Императорскую почту ему доставляли не вскрытой, чтобы адресат удостоверился в наличии печатей и тайных меток.
– Так, посмотрим, что тут у нас… – бормотал себе под нос командующий, пробегая взглядом витиеватый текст, составленный в официальном, пафосном стиле.
– Адъютант! – закончив изучение документа, повышая голос, позвал командующий. Не прошло и пары мгновений, как в помещении оказался офицер. – Пригласи начальника штаба ко мне. Знаю, что он часто ночует здесь, в своём кабинете.
– Карету готовить? – осведомился адъютант, уточняя, когда генерал намеривается убыть из штаба.
– Пока нет, я дополнительно распоряжусь.
Через несколько минут к генералу вошёл Нарсин.
– Читай, это скорее по твоей части, – без предисловий, командующий протянул тому лист императорского послания.
– Что намечена коронация, знали и без официального уведомления, – ослабился начальник штаба, – но, чтобы вновь кого из высших офицеров отправлять в столицу. Впереди летняя кампания, никого из числа своих подчинённых я отпустить не могу. Может быть вы, господин генерал? Давно ведь в столице не были? Семью повидаете…
– Не до этого. Впереди трудный год. Сам знаешь, какое положение в частях, да и враг что-то явно замышляет. Не мне тебе говорить, что весна-лето текущего года станут решающими, – генерал лихорадочно соображал. Отпускать кого из боевых офицеров среднего звена – значит оставить без командира одно из подразделений, если выбрать кого из высшего командного состава, обезглавить, пусть и на время придётся как минимум дивизию. Замены или кого из более-менее незанятых офицеров в штате нет. И если честно признаться, офицерский состав укомплектован хорошо если на четыре пятых. Опытных офицеров недостаточно. А ещё этот полковник, с непонятными полномочиями… Генерал встрепенулся. – А если…
– Предлагаете отправить обратно полковника в столицу? – Нарсин хитро улыбнулся, – но не думаю, что он согласится.
– Согласится. Завтра вечером он представит свой план, его обсудим и…
– Вы строги, генерал. Я бы дал ему шанс выйти из затруднительной ситуации, в которую сам себя вогнал, сохранив лицо. Всё-таки, неизвестно, как повернётся судьба.
– Наверно ты прав, – нехотя согласился генерал. Лучше не конфликтовать с человеком, вхожим к главе государства, а тем более, считай и возведшего её на престол. – Завтра с утра передай ему моё предложение воспользоваться приглашением представлять нашу армию на официальной церемонии коронации со всем вытекающими из этого полномочиями и так далее. Ты лучше меня знаешь, как сформулировать.
– Хорошо, господин генерал.
– Вот и отлично. Ладно, я поехал отдыхать, устал. Ты ещё останешься или подвезти?
– Пока останусь, надо закончить некоторые дела.
– Понятно. Ладно, тогда до завтра.
Утром командующий был в хорошем расположении духа. Погода радовала: тепло, тучи рассеялись и всё говорило о том, что весна окончательно вступает в свои права.
– Господин генерал, к вам начальник штаба, – доложил адъютант.
Командующий только успел разобрать текущие дела, отдать соответствующие распоряжения о предстоящей встрече с офицерами и не успел даже отпить свой утренний тонизирующий напиток, как к нему посетитель. Но заставлять ждать доверенное лицо он не стал. Распорядился подать вторую чашку, зная, что полковник не откажется. Да и вести деловой разговор, чинно попивая горячий напиток, намного приятнее.
– Ты рано, обычно во второй половине дня до меня добираешься со своими сводками.
– На это есть причины, – пожал плечами начальник штаба, усаживаясь напротив генерала за столиком.
– Не тяни… а то стал как Исар, всё тянешь кота за хвост, докладывай, что случилось?
– Был у штабс-полковника, передал ваше предложение, с рекомендациями принять приглашение.
– И он не согласился?
– Совершенно верно.
– Ничего. Сразу бы и я не согласился, – ухмыльнулся генерал, – зная эту, взобравшуюся за короткий срок к вершине власти публику, ставлю на то, что он сам прибежит к тебе после обеда, чтобы принять предложение.
– Уверены?
Генерал встал со своего места, прошёлся по кабинету, остановился у секретера, открыл створку и извлёк небольшую бутылку тёмного стекла, опечатанную сургучной печатью.
– Ставлю эту бутылку, что этот Мирони придёт к тебе после обеда и не дожидаясь вечера отбудет в столицу.
– Венедское красное?
– Именно оно. У меня ещё пара бутылок осталось для таких случаев.
– Тогда с меня…
– А с тебя план летней кампании и чтоб не позже чем через неделю его представил.
– Так весь штаб над ним работает.
– Знаю, так что иди, занимайся.
Генерал посмотрел вслед уходящему полковнику, а сам подумал:
«Уедет, куда он денется. Потерять авторитет среди потомственных военных, когда только достиг звания высшего командного состава, станет концом карьеры. Надеюсь он это понимает. Тем более, собран и средний командный состав, а они парни горячие. Не чтут авторитетов. Сам таким был. Но надо на всякий случай предупредить, чтобы не сильно измывались над новоиспечённым полковником, а то мало ли что».
– Адъютант! Пригласи Исара Везарина.
– Командующий, – вошёл начальник особого отдела.
– Проходи. Узнал, что ещё об этом Мирони?
– Ничего нового. Мало времени.
– А какое впечатление сложилось, глядя́ опытным взглядом? – поинтересовался генерал.
– Умён, целеустремлён. Остался ночевать здесь, в штабе. Закрылся в комнате и всю ночь изучал сводки.
– Логично. Наверно знаешь, пришло приглашение в столицу на официальную церемонию коронации? Так вот, я предложил Мирони представлять командование армии на церемонии. Подготовь карету, сопровождение, официальные документы и то, что необходимо к сегодняшнему вечеру.
– Он согласился? Когда отбывает? – оживился Исар. Новость для него оказалась неожиданной.
– Пока не согласился, но согласится. Так что подготовь, что сказал и ещё… Если всё-таки не уедет, в чём сильно сомневаюсь, предупреди офицеров, чтобы не сильно разносили его план, а то знаю их. Начнут тыкать в бреши и нестыковки, а он ещё молод, не надо карьеру уж сильно ему портить. Всё-таки боевой офицер.
– На уровне полка он себя хорошо зарекомендовал. Через пару лет, может раньше и дивизию можно доверить.
– Вот-вот и я об этом. Ладно. Иди, занимайся. Ко мне главный медик третьего дня напрашивался, надо с ним успеть поговорить, пока время есть.
– Он в приёмной, ожидает.
– Вот и хорошо, пригласи.
Нескончаемые встречи, доклады продолжались целый день. Под вечер генерал выглядел уставшим, но такова доля командира: брать на себя ответственность, принимать решение и не всегда по прошествии времени оно выглядит оправданным, но легко судить, зная последствия.
Командующий прошёлся по кабинету. Выдалась редкая минута, когда его никто не беспокоит. Но день на этом не закончен. Наступил вечер, собрались офицеры и предстоит выслушать этого настырного штабс-подполковника с его планом контрнаступления. Пожалуй, он впервые ошибся в человеке, недооценил или скорее неправильно оценил рвение… а может честолюбие, граничащее с гордыней? Не умение, не желание признать свою некомпетентность и неграмотность… Генерал поморщился. Уж очень ему не хотелось наживать врагов среди лиц, приближённых к только что взошедшей на престол Императрицы.
Он – потомственный дворянин, военный. Практически весь генералитет Империи – потомственные военные, прошедшие специфическое обучение и ничего кроме как с оружием в руках защищать интересы Империи не умеют, но так сложилось исторически. Государственная гражданская служба и особая каста – военные. Со своим неписанным кодексом чести и сложившимися устоями. И не каждому дано вписаться в эту касту. Бывали случаи, когда и потомственные военные под молчаливое осуждение своих коллег уходили со службы, подталкиваемые укоризненным взглядом, но это единичные случаи. Но за всю историю Империи не было ни одного случая, чтобы непотомственный военный, а тем более не дворянин стал ровней высшим чинам армии. В этом не помогала ни благожелательность царственной особы, ни кровные узы. Только делом можно доказать свою состоятельность и не факт, что единичный успех приведёт к желаемому результату.
– Господин генерал, – вошёл адъютант, – все собрались.
– Где начальник штаба?
– Не могу знать, пригласить?
– Нет, не надо, – генерал удивился, что начальник штаба, поняв, что штабс-полковник окончательно откажется убыть в столицу тут же не прибудет к нему с радостной для него вестью. Всё-таки бутылка красного венедского – редкое вино и честно им заслужено, а что Нарсин со своими людьми подготовит план летней кампании генерал не сомневался, – ладно, пора.
Идя по длинным коридорам, генерал обдумывал, как лучше построить сегодняшнее большое совещание. Сначала выслушать представление плана или всё-таки, пока офицеры спокойны, выслушать доклады командиров. «И куда этот начальник штаба запропастился?!», – думал генерал, не зная какое решение принять. Логично было выслушать доклады офицеров о состоянии дел, а за это время внести кое-какие коррективы в план. В принципе всегда так делалось, в последний момент, на коленках вносились уточнения и поправки, существенно не влияющие на общую картину предстоящего сражения.
Перед генералом распахнулись двери. Он вошёл в большой зал, полный сидящими на расставленных полукругом стульях офицерами. И по единому мановению все они встали, приветствуя командующего.
«Странно, – подумал штабс-генерал, – практически все собрались, но никто ко мне так и не пришёл с личной просьбой или пожеланием».
– Господин генерал, сюда, – на голос обернулся Тонатос.
Приглашал занять место в первом ряду напротив занимавшей всю стену карты начальник штаба.
«Вот, оказывается, где он», – успел подумать генерал и направился к нему, и только сейчас он обратил внимание, что у стены, у края карты, держа в руках указку, скромно стоит штабс-полковник, что-то листая.
– Позволите начинать? – как-то буднично осведомился Нарсин.
– Сначала обсудим план?
– Да, на этом настоял штабс-полковник Мирони.
– Но ведь раньше…
– Ему видней, господин командующий.
– Тогда начинайте, – пожав плечами, ответил штабс-генерал.