Ночью Полина вновь подпрыгнула от залпов салюта. Часы показывали двенадцать двадцать три. Закрытые окна немного приглушали звук, но все равно было прекрасно слышно. Девушка лежала, глядя в темноту, и с досадой думала о том, что забыла купить беруши. Потом она сунула голову под подушку и только так смогла уснуть.
А в четыре пятьдесят пять зазвонил колокол. Дальше бороться за сон не имело смысла, она встала и пошла умываться и завтракать, решив отправиться на пробежку по карьеру, а заодно и поискать короткий путь к морю, о котором говорил Николай.
И этим утром туман опять затопил всю округу. Полина заварила чай на маленькой домашней кухне и встала с чашкой у окна наблюдать, как светлеет молочное марево. Как только полился солнечный сироп и смешался с туманом, тот моментально осел. Так резко, будто пелена упала и рассыпалась росой. Оставив кружку на подоконнике, девушка обула кроссовки и пошла во двор.
Воздух раннего утра был еще остро-холодным, и Полина моментально продрогла в шортах и спортивной футболке. Пришлось сходу взять приличный темп, чтобы согреться.
В карьере кое-где оставались туманные полоски по щиколотку, высокая трава была мокрой, как после дождя, и девушка старалась не сходить с тропинки. Карьер оказался значительно больше, чем выглядел с высоты. На дне котлована действительно мог бы разместиться приличных размеров парк, возможно, даже с колесом обозрения. Дорожка вилась вдоль левой стены, там Полина увидела вырубленные в песке ступеньки наверх: скорее всего, это и был путь к морю. Дальше тропинка уходила вглубь карьера к роще невысоких раскидистых деревьев. Узловатые перекрученные стволы и мелкие овальные листочки бледно-зеленого цвета придавали им сходство с оливами. Забежав в рощицу, девушка сбросила темп, почувствовав, что достаточно согрелась. Тишина вокруг стояла оглушительная, ни одна птица голоса не подавала, поэтому треск сухой ветки где-то позади прозвучал громче пистолетного выстрела. Полина резко обернулась, испуганный взгляд заметался по сторонам, но никого она не увидела.
Вскоре тропинка неожиданно привела к берегу реки. Деревья расступились, приоткрывая дивный пейзаж, девушка замедлила бег и остановилась. Узкое извилистое русло уходило дальше в глубину карьера и терялось из вида в туманной завесе. Неспешно текущая прозрачная вода имела цвет голубого хрусталя, и от поверхности поднимались тысячи вертикальных дымных струек, будто она кипела. По берегам у самой воды росло множество крупных цветов – голубые с черными серединками и пепельно-серые с белыми. В таком прекрасном растительном обрамлении дымящаяся голубая вода казалась тайным колдовским зельем, девушка даже не рискнула к ней прикоснуться.
Выше по течению находилось какое-то сооружение, похожее на большую каменную беседку на сваях. Вблизи это и впрямь оказалось подобием беседки с квадратными стенами и круглой крышей-куполом. В арочных проемах с четырех сторон даже скамейки просматривались, но непонятно было, как туда зайти – беседка висела над водой, посреди реки. Вверху стены, под самым куполом, виднелась выбитая темная надпись на непонятном языке. Полина отстегнула мобильник от пояска шорт и навела камеру на буквы. Поиск язык не определил и порекомендовал попробовать еще раз.
Повесив телефон на пояс, девушка повернула обратно, но тут увидела парящую в небесах птицу – крупную, белоснежную, с большим размахом крыльев. Будь у нее длинная шея, можно было бы решить, что это лебедь ли аист. Птица покружилась над головой и полетела прочь. Посмотрев, как растворяется в синеве белая точка, девушка пошла вниз по течению к тропинке.
Назад она бежала и видела перед собой не рощу, а дымящуюся реку с необыкновенным цветочным обрамлением. Попадись ей такое фото, она бы ни за что не поверила, что это реальный природный пейзаж, а не компьютерная графика.
В этот раз треск ветки за спиной раздался так близко, что девушка вскрикнула и бросилась бежать быстрее. Лишь на выходе из рощи она рискнула на секунду обернуться. Ничего особенного вроде не увидела, но все-таки взгляд за что-то зацепился. За что-то странное.
Солнце разогнало последние утренние тени, высушило траву и осветило карьер целиком. В ярком свете, среди ровной зелени страх рассеялся, девушка перешла с бега на быстрый шаг, восстанавливая дыхание. На ходу она лихорадочно крутила мысленную картинку, пытаясь понять, что же успела увидеть. И уже у самого дома поняла, что именно. В роще под деревом стояла тень. Тень человека. Плоская черная тень. Без человека.
Полина поскорее выбросила из головы пугающий непонятный образ, зашла в дом, сняла у порога испачканные влажной землей с песком кроссовки и босиком пошла на кухню. Взяв со стола кружку, девушка допила остатки холодного чая и застыла, посмотрев на окно. Она точно помнила, что оставляла кружку на подоконнике. Полина ополоснула ее под краном, поставила на решетку сушилки и внимательно оглядела всю кухню, высматривая следы постороннего присутствия. И в этот момент словно увидела себя со стороны: напряженная поза, широко распахнутые тревожные глаза…
– Боже, – выдохнула девушка, опуская плечи, – да купи ты себе валерьянки, ну что такое, в самом деле…
Она отправилась наверх переодеваться, дальше планировался поход на море. Конечно, купаться в середине мая было рановато, но позагорать на мягком солнце в самый раз.
Собрав пляжную сумку, Полина прошлась по комнатам в поисках какого-нибудь небольшого покрывала или старого полотенца, которые не жалко бросить на песок. Копаясь в комоде в гостиной, на дне ящика девушка обнаружила фотографию – старую, мятую, черно-белую, сильно обрезанную по краям. На снимке была маленькая светловолосая девочка двух-трех лет в белом платье, сидящая в бархатном кресле в стиле королевы Анны. От тех, кто находился рядом, остались лишь кисть женской руки с правой стороны и часть мужского пиджака с левой.
У Полины хранилось совсем немного детских фотографий, едва набрался бы десяток, и то начиная лет с пяти. Она не знала, какой была в младенческом возрасте и чуть постарше. И вот теперь, разглядывая малышку на старом фото, девушка как-то сразу поняла, что это она и есть. Полина себя узнала, вот только кресла такого не помнила совершенно. Невыносимо хотелось заглянуть в обрезанные части снимка, наверняка рядом стояли ее родители, о которых девушка не имела представления. Любые попытки расспросить о них бабушку разбивались о стену ледяного молчания. Бабушка поджимала губы так, что, будь ее воля, она бы наверняка вся свернулась внутрь; светлые глаза становились пустыми, совсем прозрачными, и у Полины пропадало всякое желание, как поговаривала бабушка, «ворошить прошлое».
Вспомнив, зачем пришла, девушка вытащила из ящика большое махровое полотенце вылинявшего желтого цвета и вернулась в спальню. Там она достала из глубины платяного шкафа чемодан и бережно спрятала фото в карман крышки. Сгустком тепла грудь согревало ощущение прикосновения к фрагменту своего неизвестного прошлого, где у нее была семья, белое платьице и большое бархатное кресло.