Академическая, 23:12
Гостиница на Академической была одна из лучших в западной столице. Высокое многоэтажное строение позапрошлого века, облицованное красным кирпичом, с большими арочными окнами, украшенными лепниной, и барельефами в античном стиле. Узловатые лианы глициний и клематисов оплетали стены, тянулись вверх по садовым решеткам, а с балконов каскадами струились разноцветные пеларгонии, радуя глаз обилием красок. Обычные люди не могли позволить себе заехать в эту гостиницу даже на пару-тройку дней.
Лавра Гурявина несколько часов назад приняли тут, и не сказать, что с распростертыми объятьями. Никто не забыл и, наверное, никогда уже не забудет, как около года назад в этой самой гостинице он изловил демона, и как этот же демон разнес в клочья несколько номеров, предназначенных для особ королевской крови.
Когда он только появился в холле гостиницы, у управляющего возникли весьма неоднозначные, смешанные чувства. Магистр седьмого класса выглядел не как подобает джентльмену его уровня, а как уличный задира или грабитель, причем редкого сорта. Но отказать магистру управляющий гостиницы не мог. На имя Гурявина уже было забронировано два соседних номера.
– Лаврентий Эдмундович? – Элли, молодая девушка двадцати четырех лет, сопровождавшая Гурявина, вошла в гостиничный номер буквально на цыпочках, тронула молодого магистра за плечо. Он так и не разделся, не притронулся к ужину или к минеральной воде в графине. В пепельнице лежали три не полностью докуренные, но тщательно затушенные сигареты. На его лице все еще виднелся обширный синяк, вокруг которого блуждали голубоватые волны. Это – Самиджу, древний демон, что мог как исцелить, так и погубить любое живое существо.
– Лаврентий Эдмундович?
– Да, я все помню, – устало протянул Лавр. Через секунду он уже поднялся из кресла, прошел в ванную комнату, на ходу стянув с себя сюртук и закатав рукава рубашки. Следовало срочно умыться и привести себя в божеский вид.
Гурявин не собирался задерживаться в западной столице больше чем на пару дней, но из-за происшествия на дороге его планы резко поменялись. Он как сейчас помнил старенький шессер шестой модели на обочине и нечто, что состояло словно из тумана или какого-то морока, его всего на миг осветили фары, и оно тут же исчезло.
– Элли, остановите, – попросил тогда Лавр, и когда шессер, съехав с дороги на обочину, остановился, он выскочил из салона. Если бы Гурявин знал, к чему приведет его поспешность, он, конечно, проявил бы осторожность. Не обращая внимания на разреженность воздуха, Лавр бросился к шессеру, и вот тут прогремел взрыв. Магистра откинуло на добрую дюжину метров, а демон, замкнутый в свинцовом блоке, с чудовищным визгом сначала взвился над покореженным транспортом, подобно сказочному джинну, а затем испарился в пространстве с оглушительным хлопком.
Спустя час к месту происшествия прибыло два дилижанса местного управления жандармерии и печатники из третьего и четвертого отделения. С ними был и Бурьйин Николай Степанович. Он около полуминуты разглядывал покореженный шессер, прежде чем заметил магистра.
– Вы целы, Лаврентий Эдмундович? – спросил тогда капитан. На его хмуром, казалось, каменном лице проявилась озабоченность.
– Вполне, – ответил ему Лавр. На правой скуле разливался синяк, а на шее и за ухом виднелись глубокие царапины с кровоподтеками. За долю секунды до взрыва магистр успел выбросить перед собой щит, образованный Самиджу, что, вероятно, и спасло его от гибели.
– Не можете вы без приключений.
– И это говорит мне матерый бультерьер, что каждый день рискует поймать шальную пулю?
– Это не самое страшное, что может случиться, дорогой Лаврентий Эдмундович. Кстати, где ваш ботинок?
– Где-то в лесу, – ответил магистр, скрестив ноги, – мне недосуг было его искать.
За то время, что магистр оставался один, – Элли он успел отправить в ближайший отдел печатников – он старательно изучал место происшествия. Первое, что бросилось ему в глаза – это золотые линии, которые пронизывали пространство и материи. Подобного ему еще никогда не приходилось видеть. Второе, на что он обратил внимание – это замыкающий блок, в котором прежде был заперт демон. Печати не были повреждены, но их точно кто-то пытался «расковать», и хотя у него это не получилось, демон все же вырвался на свободу. Третье по счету, на что обратил внимание магистр – что вокруг не было ни единого намека на чье-нибудь присутствие. Складывалось впечатление, что некий условный печатник, скорее всего, из числа искаженных, на расстоянии установил на дороге печать как некую ловушку, а последствия этого теперь видны воочию.
– Необходимо найти владельца шессера!
– Что, простите? – спросил Бурьйин.
– Шессер не мог сам тут оказаться, его владельца нужно найти, а мне, с вашего разрешения, необходим отдых. И да, Николай Степанович, держите меня в курсе расследования. Я задержусь в городе на несколько дней, а потому можете рассчитывать на мою помощь.
Бурьйин кивнул, улыбнувшись. Однако никакая улыбка не могла скрыть его тревоги.
В гостинице Лавру так и не удалось уснуть. Он то смотрел через открытое настежь окно на ночное небо, затянутое тучами, то мерил комнату широкими шагами, думая о том, что на самом деле случилось на дороге, и каким образом демон все-таки смог вырваться из блока. Дважды он закуривал «столичные» и оба раза тушил, не докуривая до середины. Курение не приносило ему хоть какого-нибудь удовольствия, но отвлекало от резких головных болей – последствие аварии, произошедшей с ним два года тому назад. В третий раз Лавр закурил, когда на чайном столике уже лежало три салфетки, на каждой из которых разместилось не больше двух строчек. Только после того как напольные часы пробили одиннадцать раз, магистр погрузился в полудрему, но ненадолго. Он пробудился сразу, как только услышал знакомые шаги в коридоре, но дал себе еще одну минуту покоя, чтобы потом подняться и отправиться в ванную комнату приводить себя в порядок.
Магистр почти не брал с собой багажа в коротких поездках. Все, что ему было необходимо, умещалось в небольшом портфеле. И там, конечно, не нашлось места для носового платка или, скажем, свежей рубашки, что так пришлась бы кстати. Так что, умывшись, он принялся старательно отчищать воротник от капель крови, но, поняв все бессмысленность этой затеи, бросил ее.
Вернувшись в комнату, Лавр не обнаружил там Элли и салфеток с короткими сообщениями, но увидел на кресле новый костюм и новую пару лакированных туфель. За те полгода, что Элли являлась его неофициальной помощницей, она отлично выучила своего спутника и, наверное, узнала обо всех его достоинствах и недостатках.
Переодевшись, в своем отражении магистр седьмого класса смог найти всего лишь один недостаток – легкую небритость. В его портфеле, как и для носового платка, не нашлось место для бритвы. А в остальном все было великолепно; разлившийся синяк на скуле не в счет.
Через час с небольшим Лавр остановил извозчика на Козельской. Бросив ему монету, он направился к ручью, от которого исходило знакомое свечение.
– Лав-рей-тий Эд-му-нич! – старый тролль, возникший из полумрака, почтительно кивнул. – Не ож-дал вас так с-оро ув-дить.
Гурявин похлопал тролля по плечу, что тому ужасно польстило, а потом задал один-единственный вопрос:
– Маргарита сегодня работает?
– О-о-о-о… Да-а-а-а… – ответил тролль. Он явно знал, о ком говорил магистр.
– Что ж, в таком случае я к ней наведаюсь.
– До-бро пож-лвать в эта… в Давир!
В западной столице была всего лишь одна Тень, не охраняемая стражами, а во всем мире их насчитывалось не больше двух дюжин. За их охрану отвечали могучие каменные тролли, подчинявшиеся напрямую комиссии Верховной палаты. Попрощавшись, впрочем, ненадолго, с троллем, Лавр прошел во врата и сразу оказался на улице, которая вряд ли могла сравниться с аллеями какого-нибудь Летнего султанского дворца.
По сравнению с Мун-су эта Тень была очень маленькой: всего пять улиц с однотипными в большинстве своем строениями; каменные здания с деревянными надстройками и красными черепичными крышами. Единственным строением, которое действительно выделялось среди прочих, был замок Саантас, выстроенный в самой высокой точке Давира. Кроме осин, здесь не росло никаких деревьев, а вот кустарников и всевозможных трав было в избытке.
Главным образом подобные этой Тени выделялись среди других тем, что местные жители могли беспрепятственно выходить в так называемый «большой мир». Они сами мало чем отличались от людей, ну а те, кто все-таки отличался, прекрасно маскировались. Как и везде, тут были и свои правила: к примеру, выносить из Тени то, чего нет, и никогда не было в большом мире, строжайше запрещено.
Выделялся Давир еще и тем, что тут почти всегда шел дождь, а посему здесь невозможно было не вспомнить о баронессе Ильо. Еще на заре своего правления в Тени она распорядилась установить навесы над тротуарными дорожками по всей длине улиц. Естественно, жители оценили заботу своей владычицы о них, и теперь главная улица, по которой шел Гурявин, носило ее имя. Когда магистр впервые появился в Давире, ему подумалось, что для человека или дриады, кем, собственно, и являлась баронесса Ильо, не нужно совершать подвигов, достаточно угодить своим подданным.
Цирюльня Маргариты находилась в самом центре этой самой улицы, и как всегда, у нее было полно клиентов.
Лавр взбежал на крыльцо по ступенькам, открыл стеклянную дверцу.
– Добро пожаловать, Лаврентий Эдмундович!
– Здравствуйте, Лаврентий Эдмундович!
– Рады вас снова видеть, Лаврентий Эдмундович!
Гурявин кивал в знак приветствия посетителям и прекрасным, без преувеличения, работницам цирюльни. Эльфийки отвечали ему многозначительными улыбками и провожали взглядами больших зеленых глаз.
– Лавр? Вот уж не ожидала тебя увидеть так скоро! – Маргарита проговорила эти слова с некой издевкой. Она встретила магистра в дверях своего кабинета; медного цвета волосы скрывали под собой половину ее лица. Но ни одна прическа не могла спрятать ее внутреннее состояние. – Да, жизнь странная штука, и опасная ко всему! – добавила дриада, аккуратно коснувшись рваного шрама на левой щеке. – Проходи, располагайся.
Гурявин прошел в кабинет. Отказавшись от бокала вина, он устроился у арочного окна, за которым раскинулся маленький аккуратный садик с цветущими рододендронами.
– Если не хочешь выпить со мной, расскажи, кто поставил тебе этот кошмарный синяк?
– Сначала ты! – Лавр сложил руки на груди, оперся о стену. – Кто это с тобой так жестоко обошелся?
– Долгая история… – дриада залпом осушила остатки красного вина в своем бокале и наполнила его снова.
– Я никуда не тороплюсь.
– Тогда садись в кресло, дай я тебя побрею, а то выглядишь как какой-нибудь дремучий орк.
Лавр кивнул. Несмотря на то, что внешне он был полностью спокоен, внутри него начинался шторм.
– Год назад, почти сразу после того, как ты таинственным образом исчез, в Давире появился незнакомец. – Маргарита усадила магистра в удобное кресло и, смотря на него в отражении зеркала, продолжила: – Он наводил справки о некоем Кристиане.
При упоминании этого имени Гурявин нахмурился.
– Не дергайся, ты же не хочешь, чтобы я случайно перерезала тебе горло? Так вот, конечно, я сказала, что слыхом не слыхивала ни о каком Кристиане, и что мне нет дела ни до кого, кроме своих клиентов. Не знаю, поверил он мне или нет, но после нашего разговора он исчез. Я и думать о нем забыла и почти целый год жила своей обычной жизнью, пока месяц назад он снова не появился.
– Это он сделал с тобой?
– Не дергайся! Да. Он подстерег меня возле дома, я ничего не смогла сделать. Совсем ничего, понимаешь? – Маргарита с полминуты помолчала. – Но я не об этом хотела сказать. – Кристиан, это тот самый безумец, который призвал демона, что разрушил несколько номеров в гостинице на Академической и которого ты затем отправил в лечебницу. Верно? Мне кажется, скоро что-то произойдет… произойдет что-то страшное! Когда тот незнакомец подстерег меня, он просто наблюдал, как я барахтаюсь в воздухе, и смеялся, ну а эти шрамы мне оставил демон, возникший из ниоткуда. Береги себя, Лавр… и нас, если получится, – сказала дриада, закончив с бритьем.