– Ты накормила его таахи́рами…
Он не спрашивал, он констатировал очевидное.
Алита, задремавшая под мерное посапывание лилового зверя, подскочила. Над ней, сложив руки на животе, стоял Агнар Тибо, и судя по перекошенному лицу и ледяному взгляду, который мог парализовать и заставить рассеяться, он был в бешенстве. Зверь, оставив свою гостью, терся о его ноги, то и дело поднимая полы тоги и демонстрируя форменные брюки и ботинки хозяина.
– Что я сделала? – Алита протерла глаза.
– Ты накормила Бокшу сладостями со стола, – пояснил Агнар, указав взглядом на засыпанный сахарной крошкой столик.
Алита растерянно кивнула, улыбнулась:
– Да, он так просил…
Агнар уставился на нее:
– Если я попрошу тебя раздеться и прыгнуть в чан с ядовитыми фабиолами, ты будешь так же сговорчива?
Девушка посмотрела на лилового зверя – тот был совершенно счастлив, судя по клыкастой морде и влюбленным взглядам, которые он бросал на хозяина.
– А что случилось? – она пожала плечами: – Если нельзя было, так нечего было оставлять их на столе.
– Бокша прекрасно воспитан, он не стал бы брать со стола… А теперь смотри, что ты наделала, – он провел животному по спине, между пальцами оказалась прядь лилово-серебристых волос. Агнар посмотрел укоризненно: – Он теперь будет линять три дня. Изгадит мои комнаты, одежду и постель. А потом, пока не отрастет новая шерсть, будет мерзнуть и, вероятно, простынет. И это все целиком твоя вина!
У девушки опустились плечи:
– Откуда мне было знать?! Он бросился на меня, а потом стал реагировать на голос, ластился…
Агнар отвернулся. Скрестил руки на груди:
– Чушь какая… Он бы не стал. – В его голосе почудилась ревность.
– Но он ластился, – повторила Алита, уже с нажимом: ей было интересно наблюдать за креонидянином. Кажется, этот лилово-серебристый зверь был ему действительно дорог. Во всяком случае, с ним он был более внимателен, чем с ней. – Я спела ему песню. Мы подружились. И он попросил эти цветки…
– Таахиры, – подсказал Агнар и странно посмотрел на девушку.
Та кивнула:
– Да, таахиры… Я не знала, что у него из-за них может приключиться что-то неприятное.
Девушка замолчала. Взгляд Агнара, направленный на нее, заставил насторожиться: креонидянин прищурился, на губах играла язвительная усмешка и что-то обидное, которое он еще смаковал, прежде, чем произнести.
– Странно, что ты не знаешь о свойствах таахиров… – протянул, наконец, молодой мужчина, продолжая изучать реакцию девушки. – Их ведь собирают на Богаде́ле, и богатые церианки используют их отвар, чтобы удалять нежелательную растительность с тела.
Он говорил медленно. Так медленно, что Алите было совершенно ясно – он мастерски подготовил для нее ловушку, в которую она шлепнулась со всего размаха, с хрустом и чавканьем. Девушка беспомощно посмотрела на Бокшу, тот облизнул нос и тряхнул головой – длинные серебристые пряди упали на пол у его ног.
– И если бы ты на самом деле была рабыней, как говоришь, то ты бы знала, что отвар делается из свежесорванных бутонов таахиры. И это действо никак невозможно забыть. – Агнар обошел диван и устроился на нем, продолжая свой рассказ, который все больше показывал Алите, как сильно она ошиблась. – У свежей таахиры ломкий стебель, края которого вонзаются в пальцы, а сок настолько насыщенный, что разъедает рану, принося невыносимые страдания аффларе, которая готовит отвар для своей госпожи… Как можно забыть об этом?
Он замолчал, продолжая изучать девушку, жадно улавливать ее изменившийся аромат, к которому прибавился пьянящий запах страха, с наслаждением смотреть в расширившийся зрачок, прислушиваться к изменившемуся дыханию. Она напугана. Она поняла, что попалась.
– Я не… – пролепетала девушка. Перед глазами пронеслись обрывки воспоминаний: нежный пар, поднимающейся над мраморной купелью, острый запах, шедший от приготовленного отвара, заботливые руки, что перелили его в миску с традиционным орнаментом. Они в перчатках. Они всегда были в перчатках.
Девушка просияла:
– Ерунда! Никто не делает это голыми руками, есть же перчатки! – она победно усмехнулась и погладила лобастую голову лилового зверя, подставившего ей свою макушку. – Ты едва не смутил меня, властитель.
Губы Агнара расплылись в снисходительной усмешке.
– На перчатках оседает пыльца, а без нее отвар таахиры придется пить… И лишиться волосяного покрова не избирательно, где пожелает хозяйка, а везде… – он встал, коснулся указательным пальцем кожи девушки у виска, отодвинув золотистую прядь. Цокнул языком и с сочувствием протянул: – Какой жуткий провал, Алита.
Девушка фыркнула, попробовала отстраниться, но креонидянин положил ладонь на ее плечо, заставив замереть. Бокша, который только что терся носом о запястье девушки, утробно рыкнул и схватил это самое запястье, готовый прикусить его по требованию хозяина. Девушка ахнула, замерла. Креонидянин тихо рассмеялся ей в лицо:
– Поладили, говоришь? – он хмыкнул. – Сдается мне, что ты никогда не изготавливала отвар таахиры. Ты видела лишь готовое зелье приготовленное верной прислугой, которая деликатно прятала исколотые и обожженные кислотой руки в перчатки… Чтобы не доставлять тебе дискомфорта.
Его рука скользнула по плечу девушки, нырнула под волосы, обхватив шею с затылка. Жесткие пальцы сдавили так, что потемнело в глазах – девушка сделала жадный глоток воздуха, чем разозлила лилового зверя, тот сдавил руку в пасти. Теперь девушка могла ощущать его острые как бритва зубы: одно движение, и она лишится кисти.
– Я не понимаю. – Она старалась не двигаться, старалась не делать резких движений, не отпуская взглядом светлые ледяные глаза Агнара. – О чем ты… Я аффлара, самое бесправное существо в галактике.
– Ты очень неубедительна в своей лжи, – он склонился к ней. Теперь он почти касался губами ее щеки, его дыхание смешивалось с рваным дыханием девушки, ноздри жадно хватали пропитанный ее страхом воздух, взгляд затуманился. Алите показалось, что он теряет над собой контроль, хватка стала еще жестче, ей показалось, что мгновение – и он убьет ее. И ему за это ничего не будет – кто его обвинит в смерти аффлары, да еще и украденной таким циничным образом. Свободной рукой девушка схватила его за руку, повисла на ней.
– Пощади!
Он усмехнулся:
– Только в обмен на твое настоящее имя.
Бокша, повинуясь интонации хозяина, сжал челюсти еще сильнее. Холодный пот стекал по спине девушки, ноги дрожали.
«Ты должна выжить и отомстить!» – в памяти снова всплыл горячий шепот.
– Хорошо! – она закричала. – Я скажу!
Агнар ослабил хватку, но не отступил, ожидая. В его взгляде искрилась снисходительная усмешка. Но сказать свое настоящее имя сейчас Алита не могла, она не могла довериться тому, кто являлся правой рукой и соратником убийц ее родителей. Сказать сейчас свое настоящее имя – это подписать себе смертный приговор. Здесь. Сейчас. Без суда и следствия. Алита не сомневалась в этом.
– Пожалуйста! – Девушка заплакала. – Я скажу, клянусь.
Агнар отошел, взгляд его стал тяжелым, как у зверя, только что отказавшегося от добычи, но приказ Бокше отпустить девушку так и не дал. Скрестив руки на груди, встал:
– Я слушаю…
– Мое имя, действительно, Алита. Ты можешь мне не верить, но это все, что я помню… Я не знаю, кто я… – она видела, как разочарование сменилось на лице Агнара неверием и сарказмом. По руке струилась слюна Бокши, зверь, сглотнул, царапнув клыками по коже. Девушка заговорила быстрее. – Тот саркофаг, в которым ты меня нашел, единственное, что я помню. Возможно, он бы дал какие-то зацепки, но ты его утопил в заливе… Это правда, Агнар, я не лгу.
Агнар отвел взгляд – саркофаг, действительно, он утопил слишком опрометчиво.
– Но это выглядит, как ложь. – Креонидянин качнул головой и добавил: – Более того, это пахнет ложью. Я бы не стал тем, кто я есть, если бы не научился разгадывать ее еще в младенчестве.
– Но это правда, Агнар, – Алита постаралась быть убедительной. – Я почему-то не знаю всего, что должна знать аффлара, и не догадываюсь, откуда на моей руке метка, к какому дому я принадлежала на Цериане?.. Мне тоже хотелось бы знать! И я буду тебе благодарна, если ты сможешь помочь мне в этом.
Брови Агнара взмыли вверх:
– Я? Я, должно быть, ослышался.
Алита торопливо качнула головой и, покосившись на Бокшу, добавила:
– Прошу. Сама удача на моей стороне, если я оказалась в твоей власти, – горячо заговорила девушка, сама увлекаясь придуманной ложью. – Ты – один из самых влиятельных людей Креониды, ты имеешь доступ к архивам и базам данных. Ты можешь узнать, что означает эта метка на моем запястье.
Придуманная ложь уже нравилась Алите – в самом деле, почему бы не сделать своего врага инструментом собственной мести? Почему бы не заставить – тайно, конечно, – работать на себя. Лесть, ложь, интерес – она готова на многое, если не на все, чтобы настигнуть своих врагов. И если ради этого ей придется играть роль послушной аффлары для креонидянина, если придется танцевать и лебезить перед ним – это не самая большая плата, которую ей придется заплатить. Слезы текли по щекам, девушка задыхалась от страха, и это – она не могла не отметить – возбуждало интерес Агнара, позволяя ему вспомнить, что он – первоклассный хищник, зверь, наделенный умом и властью.
Агнар усмехнулся:
– Как складно ты все придумала… Что ж, сделаем вид, что я тебе поверил, – он щелкнул пальцами, велев Бокше отпустить девушку. Лиловый зверь послушно выплюнул руку, виновато покосился на Алиту и ткнулся носом, лизнув небольшую круглую ранку, оставленную клыком на запястье. Девушка не отдернула кисть. Агнар снова сел, вытянув ноги, вальяжно растянулся на низком диванчике. Положил руки на спинку. – Возможно, я даже запрошу информацию по знаку на твоем запястье… Но все зависит от тебя.
Алита бесшумно выдохнула: он съел наживку.
Более того, опасность, что перед ним – знатная церианка, связывала ему руки, и даже если бы он хотел причинить ей вред, он не рискнул бы. В этом смысле Алита была в безопасности, во всяком случае, до того момента, пока не выяснятся подробности ее прошлого. А за это время ей нужно успеть решить свои задачи и сделать первый шаг к мести.
– Что ты хочешь, чтобы я сделала?
Агнар скользнул по ней взглядом:
– Например, спой мне… Что ты там пела, что очаровала даже моего Бокшу?
У нее был нежный голос, с чуточку простуженной хрипотцой. От этого голос звучал доверительно, заставлял вслушиваться в слова. Хотя Агнар знал их наизусть.
Увлекаемый мелодией, он неторопливо перебирал в памяти события последних часов.
Скоро Корса выяснит, что он не владелец груза. Свяжется ли с ним тот, кто на самом деле купил девушку? Тут могло быть несколько вариантов – ее купили как аффлару, и заказчик будет раздосадован и, вероятно, попеняет Агнару за хищение и самоуправство. Но на этом конфликт будет исчерпан.
«А если заказчик знает больше меня? Если он знает, что под личиной аффлары кроется кто-то другой? – Агнар внимательно посмотрел на девушку, отстраненно наблюдая, как она раскраснелась от пения, отдалась ему без остатка. – Что она может скрывать?»
После этого вопроса, варианты множились, словно кра́хские черви, и было бы гораздо проще, если бы Алита назвала свое подлинное имя. Ее все еще можно было заставить – и не таким развязывали язык и освежали память. Но что если это станет фатальной ошибкой?
Головоломка получалась занятная, Агнар соскучился по таким.
Вздохнув, он, скрестив руки на груди, прикрыл глаза. Девушка, кем бы она ни была – попавшей в беду и потерявшей память церианкой или беглой рабыней, – в самом деле чудно пела.