По четыре человека мы рыли водоём до самого заката. Селянки не злились, все понимали: прорвись людоеды в деревню, и нам конец. В лучшем случае убьют, в худшем же…
Земля была утрамбована не одним поколением девичьих ног, рыть каменными скребками получалось плохо, работа двигалась с трудом. К вечеру все устали так, что сразу после ужина разошлись по шатрам.
Ночью опять били барабаны. Ная, дрожа, прижималась ко мне. Спокойно спалось только нашим тигрятам.
С утра все с утроенной силой взялись за работу. Улучив момент, я приготовила немного еды Киру и попросила Наю отнести ему. Меня, как зачинщицу всего этого «безобразия», Дая не упускала из виду.
Слой утрамбованной земли кончился, дальше стало чуть полегче, работа пошла веселее. К обеду яма значительно углубилась. Я отёрла пот со лба: была моя очередь копать. Глянула на проделанную работу. Вот разрешится всё с людоедами, будем купаться здесь вместо бассейна.
К нам подошла Дая, посмотреть на наши успехи:
– Надо принести ещё сладкого сока, – сказала она.
– Завтра схожу, – ответила я из ямы.
– И возьми с собой больше народу. Чтобы на всех хватило еды, – отдав указания, Дая величественно удалилась.
К вечеру мы почти закончили. Грязные и уставшие, выползли из ямы, ополоснулись в ручье и пошли на ужин.
Ная подсела поближе:
– Охотник спрашивал о тебе, – шепнула она, – когда ты придёшь?
Что-то вспорхнуло в душе, отозвавшись приятной щекоткой в каждой клеточке. Я улыбнулась, вспомнив сапфировые глаза Кира. Потом подняла взгляд на окружающих, в голове невольно всплыли все истории, что мне рассказывали у костра. Ведь Кир тоже из этого времени. Значит, и для него женщина всего лишь прислуга, которую в любой момент можно избить или вообще выгнать на растерзание хищным зверям. Холодный голос разума затмил все приятные переживания.
После ужина отправилась кормить тигрят. Взгляд упал на пук книдосколуса. Его подвесили повыше, чтобы никто случайно не обжёгся. А ведь колючки его очень длинные. И впиваются в кожу намертво. Я взяла шкуру, подцепила край шипа, отрезала его от куста. В этом климате растения были гораздо крупней: игла в длину была не меньше семи сантиметров. Как можно использовать это природное оружие?
В задумчивости крутила шип перед глазами и вспомнила об оружии аборигенов с берегов Амазонки. Они стреляли из полых трубок похожими колючками, смазанными ядом.
Хм, а ведь здесь полно зарослей рогоза, если круглые стебли высушить, внутри они станут полыми. А длина вполне позволит пульнуть колючкой на приличное расстояние. Чтобы утяжелить шип, можно на конце прикрепить наконечник из глины.
Отломав ещё несколько колючек, налепила на них скатанные шарики и положила на солнце сохнуть. На реке сорвала несколько стеблей рогоза, за ужином попробую посушить их над костром.
В эти дни глаза подмечали каждую деталь, что могла послужить для защиты племени. Пока кормила тигрят, увидела груду костей, что осталась от нашего ужина. Раз в день, ненужные отходы выносили из деревни, выкидывая в ближайший овраг.
Выбрала из кучи несколько длинных прямых костей, повертела в руках. В голове крутились не только знания, полученные в институте и на работе, даже прочитанные книги всплывали в памяти. Повертела кость в руке, потом взяла свой точильный камень и заострила её с одного краю. Получилась длинная шпилька. Как от оружия, толку от неё мало, но в ближнем бою можно запросто выткнуть глаз врагу или воткнуть в живот. Интересная получилась вещь. Сделал ещё одну. Собрала волосы в пучок на затылке, заколола шпильками. Держатся плотно и не мешают. Набрала побольше нужных костей и занялась делом.
Ко мне подошла Кея:
– Что ты делаешь?
– Шпилька! – продемонстрировала ей готовую заколку, вынув из причёски.
Подруга удивлённо взяла предмет из моих рук, повертела. Попробовала закрепить в своих волосах, но они были коротки.
– Погоди, – остановила Кею.
Я сбегала за тонким кожаным ремешком. Завязала шевелюру в тугой хвост на затылке и воткнула шпильку.
– Готово, теперь не выпадет.
Женщина руками ощупала получившуюся причёску и улыбнулась:
– Мне нравится.
После ужина я устроилась возле костра, высушить рогоз для трубок. Отдала Дае ещё две шпильки. Та, увидев мою новую причёску, пришла в восторг.
– Ана, ты из всего сделаешь оружие, – рассмеялась она, пристраивая заколку в своих волосах.
На следующий день, принеся из рощи побольше молока, мне удалось ускользнуть из деревни.
Я припустила бегом к убежищу, где ждал Кир. По одной мы больше ходить не решались. Мало ли где были людоеды.
Добежала до прогалины, вот они, заветные кусты. Пробралась внутрь, но там было пусто. Я растерянно огляделась. Куда делся Кир? Может, каннибалы поймали его? На сердце стало тревожно. Оставив еду внутри, вылезла наружу. Кричать опасно. Крадучись оглядывала окрестности. В округе царила тишина. Я обошла прогалину кругом. Никого.
Пошла снова к убежищу, может охотник вернулся? Прошла к зарослям папоротника, и тут мой рот зажала мужская рука, я с силой ударила и услышала тихий стон. Обернувшись, увидела Кира, он приложил палец к губам:
– Тише, Ана, это я. Тише.
В груди зажгло от гнева. Что за дурацкие шутки?
Но Кир, быстро втолкнул меня под кусты.
– Что такое? – шёпотом спросила у залезшего следом охотника.
– Тихо. Смотри, – он указал в другой конец прогалины.
Поначалу ничего не было видно, но вот до слуха донеслись чьи-то голоса, и за ними из леса вышли размалёванные мужчины. Они были смуглей, чем женщины селения, черты лица более грубые, точно вылепленные наспех. Массивные надбровные дуги, низкие лбы, космы спутанных волос болтались грязными сосульками. В руках у них были массивные копья.
– Людоеды, – ткнул пальцем Кир.
Глаза расширились от ужаса, сердце встрепенулось в груди. Как же мне предупредить женщин селения?
– Мне надо добраться до племени, срочно, – обернулась к мужчине.
Его взгляд был выразительней всяких слов:
– Ана, не бойся. Их мало, гляди. Пока они только смотрят, а нападать любят ночью.
В панике я и не сообразила, что мимо нас прошло не более десяти человек. Успокоившись, обернулась к Киру:
– Как же мне теперь идти?
– Скоро они вернутся. Тогда и пойдёшь, – Кир уже жевал принесённую пищу.
– А ты куда ходил? Я искала тебя.
– Волновалась? – В глазах мужчины промелькнула надежда, и он широко улыбнулся, – нужно оружие, – показал мне длинную палку и несколько камней для наконечника, – хочу сделать копьё.
– А чем свяжешь?
Он ткнул в тушку небольшого ящера, которого я сначала не заметила.
– Только разделать нечем.
Я вынула из-за пояса обсидиановый нож и протянула Киру:
– Быстрее. Пока не ушла.
Глаза мужчины расширились при виде моего оружия. Он повертел его в ладони, одобрительно кивая:
– Хорошая вещь. Я быстро.
Ловко орудуя ножом и одной рукой, он разделал тушку:
– Охотнику без оружия смерть.
– Любому, – поправила я его.
Кир кивнул, ловко отделяя жилы.
– Мне надо осмотреть твою руку, – поманила его к себе.
Он с готовностью подсел ближе. Положил мне на колени израненную конечность. Аккуратно прощупала кости. Похоже, заживает хорошо.
– Давай-ка перебинтую тебя поудобнее, – от волнения перешла на родной язык.
Кир пригляделся ко мне:
– Что ты говоришь?
Я только отмахнулась:
– Погоди.
Сняла повязки, убрала самодельный лангет. Осторожно согнула и разогнула:
– Больно?
– Не-е, – довольно протянул Кир.
Приложив руку к торсу, плотно её примотала. Теперь охотнику будет удобней и не повредит кости. Кир с любопытством наблюдал за моими действиями не мешая.
– Так лучше? – Отодвинулась от него.
– Зачем привязывать руку?
– У тебя сломана кость, – показала ему ещё не сошедшие синяки в месте перелома, – если не привязать, она снова начнёт болеть и может перестать двигаться. Понимаешь?
Мужчина кивнул, ещё раз осмотрел повязку. Снаружи затрещали кусты, довольно близко от нас. Мы замерли, спрятанные густыми зарослями папоротника. Людоеды возвращались. Они прошли прогалину и быстро скрылись из вида.
– Я пошла. А ты пока не делай копьё, побереги руку. Кость может снова сломаться от удара.
– Хорошо, – Кир бросил взгляд на палку и камни, – сделаю нож, – пока не приходи. Опасно. Я сам добуду себе пищу.
– Ты разводишь костёр? Его могут увидеть.
– Нет, можно есть и так, – он пожал плечами.
Я скривилась, представив вкус сырого мяса. Но Кир прав, голод – не тётка, а восстанавливать силы надо. Интересно, есть ли у меня в запасе глистогонные?
Выглянула из укрытия, прислушалась. В лесу было тихо. Выскользнув наружу, понеслась домой. В деревне было шумно. Женщины делали новые копья, пращи. Набирали камни для снарядов. Я направилась к яме, что мы рыли. За это время она значительно увеличилась, можно заканчивать.
– Хватит, – остановила я аборигенок, – будем пускать воду.
Мы продолжили небольшую канавку до получившегося водоёма, с другой стороны прорыли сливной арычок, чтобы вода не разлилась по деревне.
Поток начал наполнять яму, поначалу со дня поднялась грязь, но потом муть осела, и вскоре у нас был свой рукотворный прудик.
Женщины во все глаза наблюдали, как вода заполняет углубление, с видом детей, впервые увидевших цирковое представление. На лицах светилась радость.
Пришла Дая, когда пруд почти наполнился.
– Хорошо. У нас теперь будет много воды.
– Я видела людоедов недалеко от деревни, – в такой момент скрывать плохие новости нельзя.
Дая бросила на меня странный взгляд:
– Могут напасть сегодня. Всем поесть и ложиться, надо, поспать до захода солнца.
Вскоре после еды деревня опустела, женщины разошлись по шатрам. Лишь пара часовых охраняла наш сон.