Снаружи было гораздо неуютнее, чем внутри.
Потоки снега летели справа из-за лесополосы, стлались над дорогой, пытались сбить с ног и заставляли держаться за обледенелую крышу машины.
На капоте снег таял, на багажнике лежал тонким слоем.
Он сгреб полную пригоршню, умыл лицо.
Сразу стало лучше, мысль прояснилась.
Вспомнив о деле, Громов выругался, шагнул обратно, просунулся в салон, нажал кнопку, вернулся к багажнику, откинул крышку и отметил, что вовремя обработал уплотнитель силиконом.
Драгоценный груз – полуторапудовый серверный блок, обернутый в поролон, обмотанный скотчем, принайтовленный к полу резиновыми растяжками и подпертый на случай экстренного торможения тремя бутылками незамерзающей жидкости – не сдвинулся ни на сантиметр.
Метель мела во все пределы, как в старом стихотворении Пастернака. Но она не могла помешать исполнению задуманного, несмотря на мелкие отклонения.
Удовлетворенно хмыкнув, Громов захлопнул багажник и прошел вперед.
Его «Нексия» тихо мурлыкала своими шестнадцатью клапанами и была готова ехать дальше. Но другая машина требовала помощи.
Серый седан оказался хэтчбеком, стоял как мертвая груда железа. Левое переднее колесо было вывернуто: вероятно, от удара обо что-то твердое сломалась стойка. Кроме оторванного бампера, внешних повреждений не виднелось.
Громов склонился к лобовому стеклу.
Оно было наглухо занесено; черные стеклоочистители застыли вертикально, как руки, просящие о помощи.
Сняв перчатку, он с трудом расчистил окошко в успевшей смерзнуться корке.
На водительском сиденье громоздилась темная масса.
Мимо, посигналив и взметнув за собой серый вихрь, проехал джип с мощными фарами. Ксеноновый луч пробежал через салон, Громов увидел голое женское колено.
Не к месту вспомнилась сцена из «Трех товарищей». Только там колено было узким, а здесь вспыхнуло на миг и тут же погасло большое, круглое. Оно казалось абсурдным среди злой зимы на трассе.
Впрочем, сама жизнь в последнее время гнала абсурд за абсурдом.
Громов шагнул на обочину к водительской стороне, потянул ручку – замок щелкнул, но дверь не поддалась.
Женщина прильнула к стеклу изнутри; лицо в недобром сумраке казалось мертвой маской.
По встречной полосе проехал автомобиль, тоже оборудованный ксеноном. Белый луч ударил в салон сзади. На ступице руля сверкнули две «галочки», которые обыватели считали чайками. «Пежо» оказался «Ситроеном»: значок символизировал пару шевронных шестерен, с которой конструктор Андрэ Ситроен начал вхождение в мир автомобилей.
Громов дернул ручку еще раз – женщина покачала головой, взмахнула руками и что-то сказала, но ее не было слышно.
Он обежал машину, оказался почти на середине дороги, рванул пассажирскую дверь. Эта открылась легко, выпустила в зиму запах дорогих духов.
В черном пальто владелица «Ситроена» слилась с темнотой, сияли лишь ее коленки.
– Перелезайте сюда, – приказал он. – Выбирайтесь из машины!
– Вы кто?..
Голос женщины был звонким, почти детским.
–…Вы из полиции?
Мимо промчалась длинная «Газель» – Громов вжался в проем, ощутил спиной холодный ветер.
Выпрямившись, он увидел невдалеке желтые фары и три огня на крыше тяжелого тягача.
– Я никто! Давайте быстрее!! Сейчас нас снесет фура!!!
– В ремне запуталась… И сумка… И вообще, как я…
– Руку! – перебил Громов и схватил узкую ладонь, оказавшуюся неожиданно крепкой. – Быстро, быстро, быстро…
Женщина подалась к нему.
Громов выдернул ее наружу, увлек мимо капота к обочине.
Через несколько секунд пронесся автопоезд – двадцатитонная фура с таким же прицепом. Несчастный «Ситроен» закачался, подхваченный воздушной волной, по кузову хлестнула дробь гравийной крошки.
–…Успели, слава богу.
Спасенная попыталась высвободиться.
– Так вы…
Громов сдвинул ушанку на затылок, вытер лоб.
– Идемте скорее.
Метель летела в лицо со скоростью света.
– Куда? В полицию?!
Оказывается, он все еще держал ее руку.
– В мою машину. С голыми ногами вы тут за три минуты околеете.
Не слушая возражений, Громов схватил женщину за плечи. Пальто оказалось норковой шубкой – мягкой и столь тонкой, что он бы в такой замерз, даже сидя перед работающей печкой.
Он втолкнул ее в свою машину, сел за руль, бросил шапку назад и провел рукой по коротко стриженной голове.
– Так вы из полиции?
У владелицы «Ситроена» дорожка была включена на автоповтор.
– Нет, не из полиции, – ответил Громов и включил потолочный свет.
Женщина была чуть моложе него.
Красавицей ее никто бы не назвал, но сильным, собранным лицом она напоминала советскую кинозвезду лучших времен. Под глазами лежали тени, в облике было и что-то упрямое и что-то, побуждающее защитить.
Темные волнистые волосы рассыпались по капюшону, лежащему на плечах.
– Я просто ехал мимо и едва не врезался в вашу машину. Почему вы стояли без аварийки?
– Сумку не взяла, – ответила женщина. – Она куда-то завалилась, темно, не могла найти.
– Сейчас принесу, – сказал Громов. – Сидите спокойно.
Достав из «бардачка» диодный фонарик, он выбрался из теплого салона, прошел к «Ситроену», посветил снаружи, увидел нечто светлое на полу за водительским сиденьем. Левая пассажирская дверь тоже не открылась.
Встречные и попутные фары струились плотно, Громов не сразу уловил просвет, чтобы перебежать на ту сторону и быстро забрать сумку.
Она оказалась кожаной, большой – хозяйственного вида, с нашитыми темными украшениями.
– Положите назад, – сказал он, вернувшись в машину. – А то она и тут куда-нибудь завалится.
Не говоря ни слова, женщина бросила кошелку на задний диван.
Шуба распахнулась, темно-серая юбка доходила до половины бедер. Ноги были не голыми; в желтоватом свете плафона искрился тонкий, как паутина, капрон. От одного взгляда на короткие сапожки с каблуками-шпильками Громову стало холодно, он переключил печку на нижний обдув.
Женщина выпрямилась сцепила пальцы. На них не сверкнуло ни одного украшения.
Невысокая ростом, она была немаленькой, заняла собой достаточно пространства.
Громов потянулся к панели перед подлокотником, откинул полу шубки, мешающую дотянуться до переключателя.
– Что вы делаете? – спросила она.
– Включаю вам обогрев сиденья.
– Мне не холодно.
– Вам не может быть не холодно. В вашем манто ходить только летом… и во всем остальном тоже. Уж тем более не выезжать на трассу.
– Мне жарко, – оправдывающимся тоном добавила женщина.
– Так что случилось с вашим ситроэном?
– А вы все-таки не из полиции? – в очередной раз спросила она.
– Нет…
Он вздохнул.
Запах духов в прогретой машине сделался более глубоким.
–…И еще раз нет.
Она молчала.
– Будь я из полиции, показал бы вам удостоверение полицейского. Но я не могу показать удостоверение в том, что я не полицейский, разве нет?
– Да, пожалуй, вы правы…
Детский голос звучал устало.
– Раз вы не из полиции… В общем, я кого-то сбила.
– Я много езжу по трассе и аварий видел достаточно, – сказал Громов. – Чтобы оторвался бампер, надо сбить как минимум лося…
– Бампер? – женщина взглянула непонимающе. – Какой бампер?
– Ваш, – он включил дальний свет. – Вот, глядите.
Сумерки сделались плотнее, фары начали действовать. «Ситроен» был как на ладони. Занесенный снегом, он казался стариком, уронившим вставную челюсть.
– Надо же… а я и не заметила.
– В такие моменты ничего не замечаешь, действуешь на автомате, – Громов вздохнул. – Что-то понимаешь уже потом.
– Я вообще ничего не поняла.
– Так вот, лосей тут никогда не бывало. И, кроме того, если кого-то сбить, одним бампером дело не обойдется. А у вас на кузове ни одной вмятины, только отвалилась эмблема.
– Эмблема не отвалилась. Ее оторвали на парковке у супермаркета, еще в прошлом году, Новую не купила, не собралась и настроения нет.
– Но вы хоть примерно помните, что случилось? – спросил он. – Перед вами что-то возникло?
– Нет, ничего не возникло. Но я точно во что-то врезалась.
– Вы не могли ни во что врезаться, если всего лишь отвалился бампер и не сработала подушка безопасности.
– Ну… не знаю.
Женщина пожала плечами; черная норка переливалась на сгибах.
– Но как все было?
– Как было… Да никак. Ехала-ехала, никого не трогала. Потом вдруг что-то обо что-то стукнуло, загремело, затрещало, я нажала на тормоз, руль вырвался, машина перевернулась задом наперед и погас свет.
– Погас свет?
– Ну да. У меня с проводкой проблемы. Само по себе иногда все отключается. В сервисе разобраться не могут, говорят – когда случится опять, приезжайте и посмотрим. А как я поеду, если все отключилось? Машина постоит-постоит, потом включится. Показать не успеваю.
– А муж не смотрел?
Вопрос был естественным.
У женщины в такой шубе не могло не быть мужа.
– Мужа нет, – ответила она. – Есть зять в Казани. Но он в технике ничего не соображает.
– Я кое-что соображаю, – сказал Громов. – Но с французами никогда дела не имел. У них могут быть свои особенности, к тому же темнеет. Да и вообще, сейчас электричество не поможет. Вы все равно никуда не уедете.
– А что – без бампера нельзя ехать?
Она посмотрела в упор; глаза оказались темно-зелеными.
– Не в бампере дело, а…
– Мотор вроде бы не сломался, – перебила женщина. – Просто заглох, когда выключился свет. Я думала, посижу немного, он снова включится, заведусь и поеду.
– «Посижу немного,свет выключился», – повторил он. – Выключился не сам по себе, а от удара. И как вы собрались ехать? У вас отвалилось колесо. Я в ходовой не специалист, но вашу машину нужно везти в сервис на эвакуаторе.
– Так что со мной случилось? Я уже ничего не понимаю.
– Что случилось…
Громов вспомнил свои автоматические действия и картины, оставшиеся в подсознании.
–…Сидите тут, я посмотрю.
Натянув шапку, он выскользнул в метель.
«Нексия» лихорадочно мигала оранжевыми огнями, наезженная попутными машинами колея заворачивала влево далеко от ее кормы.
На образовавшемся снеговом поле вздымался маленький сугроб.
Подойдя, Громов ткнул ногой и обнаружил колесный диск от грузовика. Размер его был достаточен для того, чтобы игрушечный «Ситроен» потерял устойчивость и пошел вразнос.
Да и его ласточка могла перевернуться, не обладай феноменальной управляемостью, которая позволила объехать слишком поздно увиденное препятствие.
Повезло всем – включая женщину в норке, которая покорно ждала на пассажирском сиденье.