Ни фига себе!
Хорошо, что я уже поставила стакан, иначе бы точно его уронила.
– Ты ведь даже не знаешь, как меня зовут! – выпалила я.
Он опустил глаза, демонстрируя поразительно длинные ресницы.
– Милая, как тебя зовут?
Я уставилась на него совершенно неприличным образом. Это он так шутит?
Сексуальный бармен немного подождал и снова взмахнул этими своими ресницами.
Кажется, он и правда не шутил?
– Ты всех девушек, которые сюда заглядывают, на свидание приглашаешь?
Оглядев помещение, я сделала вывод, что выбирать ему было не из кого. Не считая того парня, который взял пиво и сел за столик с несколькими приятелями, другим посетителям этого бара оставалось от силы пару лет до пенсии.
Улыбка бармена стала еще шире.
– Только симпатичных, – ответил он.
Я снова недоуменно уставилась на него.
Вообще-то его ответ меня не удивил. Я была красивой. Я была красивой даже тогда, когда ходила пешком под стол и носила ползунки. Мама всегда восхищалась симметричными, идеальными чертами моего лица. В детстве я была похожа на фарфоровую куклу и одевали меня соответствующе. С возрастом черты моего лица остались такими же классическими – полные губы, высокие скулы, маленький нос и голубые глаза в сочетании со светлыми, натуральными светлыми волосами.
Но ключевое слово здесь «была». Все это осталось в прошлом. Меня во многом можно было упрекнуть, но дурочкой я точно не была.
Большую часть времени.
Однако сейчас, глядя на этого парня, я чувствовала себя трижды дурой.
– Поправка, – продолжил сексуальный бармен, улыбаясь все шире, пока на правой щеке у него не появилась ямочка, – горячих девчонок с клевыми ножками.
Это уж точно чепуха.
– Я ведь сижу! Ты даже не видишь мои ноги.
Он тихо усмехнулся. Проклятье, этот звук был тоже прекрасен!
– Милая, я увидел, как ты вошла в бар, и тут же обратил внимание на твои ножки.
Ладно. Ноги у меня и правда были ничего. Трижды в неделю я бегала, стараясь поддерживать себя в форме. Кроме того, мне очень повезло с фигурой – жир не откладывался на моих икрах и бедрах. Он весь уходил в задницу и бока. Да, слова бармена меня, конечно, согрели, но я…
Я резко вдохнула и похолодела.
Мы с сексуальным барменом с самого начала смотрели в лицо друг другу, все время находились лицом к лицу. Не может быть, чтобы он не заметил шрама у меня на щеке, хотя сама я о нем уже и не вспоминала, очарованная этим парнем. Он застал меня врасплох, поэтому все мысли о шраме мигом выветрились у меня из головы.
Но сейчас они вернулись обратно. Я тут же опустила голову, повернула ее чуть влево и обхватила дрожащими пальцами стакан. Само собой, бармен не мог говорить серьезно, ведь он явно входил в Бригаду горячих парней, а я была Каллой, подругой Бригады горячих парней, а вовсе не Каллой, девчонкой, с которой можно пофлиртовать.
Может, он был под кайфом?
Решив не обращать внимания на его слова, я заставила себя вспомнить, зачем вообще пришла в этот бар.
– Отличный коктейль. – Стараясь не показывать ему левую щеку, я снова начала осматриваться по сторонам. Мамы по-прежнему не было видно. – Красивый и вкусный.
– Спасибо, но мы не о коктейлях болтаем. Если, конечно, болтовня о коктейлях не подразумевает, что после работы я отведу тебя выпить куда-нибудь еще, – сказал сексуальный бармен, и я снова повернулась к нему. Завладев моим вниманием, он изогнул бровь. – Тогда я целиком и полностью за.
Я прищурилась и заерзала на стуле. К такому… к такому обращению я не привыкла.
– Ты серьезно?
Его брови взлетели на лоб, но вместо того чтобы дать заднюю скорость, он снова медленно скользнул глазами по моему лицу, задержался взглядом на губах, а затем посмотрел мне прямо в глаза.
– Да, милая, абсолютно серьезно.
– Но ты ведь меня даже не знаешь.
– Разве не за этим зовут на свидание? Чтобы узнать друг друга.
Я ничего не понимала.
– Но мы ведь встретились всего пару минут назад!
– Позволь мне объяснить. Когда я чего-то хочу, я этого добиваюсь. Жизнь чертовски коротка, чтобы вести себя как-то иначе. А сейчас я хочу познакомиться с тобой поближе. – Он снова опустил ресницы и посмотрел на мои губы, словно они его так и притягивали. – Да, я точно хочу познакомиться с тобой поближе.
Мать честная!
Я открыла рот, не зная, что на это ответить, но мне так не удалось придумать внятный и достойный ответ, потому что кто-то окликнул меня по имени.
– Калла? – прогремел низкий, хриплый голос. – Калла, это ты?
Повернувшись к голландским дверям, я поняла, что знакомый голос принадлежит огромному лысому здоровяку, и раскрыла рот от удивления.
К нам направлялся дядя Клайд, который на самом деле не был моим дядей, но, кажется, я знала его всю свою жизнь. Его румяное лицо было растянуто в широкой улыбке, обнажавшей все его зубы.
– Святое дерьмо для субботнего ужина, это и правда ты!
Я помахала ему рукой и улыбнулась. За три года моего отсутствия дядя Клайд ничуть не изменился.
Сексуальный бармен замолчал и несколько подался назад. Я прекрасно понимала, что он подумает, когда узнает, что я дочь Моны.
Тут дядя Клайд обхватил меня своими медвежьими лапами и поднял со стула. Болтая ногами в воздухе, я вцепилась пальцами ног в тонкую перемычку шлепанцев, чтобы они не полетели на пол.
Впрочем, потерять тапки я не боялась и даже не пикнула, хотя мне было очень трудно дышать. Дядя Клайд… Господи, да он был здесь всегда. Он помогал на кухне, когда папа с мамой только открыли этот бар «У Моны», и не ушел даже тогда, когда все покатилось в тартарары. Он и сейчас был здесь.
У меня на глаза навернулись слезы. Я обхватила руками его могучие плечи и вдыхала знакомый запах жареной картошки и одеколона «Олд Спайс». Я скучала по Клайду. Только по нему я и скучала в этом городе.
– Боже, как я рад тебя видеть! – Он сжимал меня все сильнее, пока я не взвизгнула, как игрушка-пищалка. – Как я рад!
– По-моему, она уже поняла, – сухо заметил сексуальный бармен. – Ты задавишь ее до смерти.
– Заткнись, парень. – Клайд поставил меня на пол, но одну руку оставил у меня на плече. В сравнении с ним я, как всегда, казалась настоящим карликом. – Джекс, ты хоть понимаешь, кто это?
– Пожалуй, отвечу «да», – немного насмешливо бросил бармен.
– Погоди… – Я повернулась к нему. – Тебя зовут Джекс?
– Вообще-то меня зовут Джексон Джеймс, но все называют меня Джексом.
Я мысленно еще раз произнесла его имя. Стоило признать, оно было чертовски сексуальным. Тем более Джексом звали крутого байкера из популярного сериала[1].
– Такое впечатление, что тебе место в бой-бэнде.
Он тихо усмехнулся.
– Наверное, я упустил свой шанс.
– Что уж там… – Клайд сильнее сжал мне плечо. – Джекс и споет, и сыграет пару аккордов, если влить в него достаточно виски.
– Правда? – Я загорелась любопытством, ведь не было на свете ничего круче парня с гитарой.
Джекс прислонился к раковине за стойкой и сложил на груди руки.
– Да, я играл пару раз.
– Так что тебя сюда привело, малышка? – спросил Клайд, и в его словах послышались грустные нотки, как будто на самом деле он спрашивал, какого черта я забыла в этом болоте.
Я медленно повернулась к нему. Когда я отправилась в колледж, Клайду было жаль меня отпускать, но именно он приложил все усилия, чтобы я наконец покинула этот город и уехала прочь от всего… ну, того, что с ним связано. Не удивлюсь, если бы он обрадовался, отправься я учиться на другой конец страны, но я решила пойти в колледж в соседнем городке – просто на случай… На случай, если произойдет что-то подобное.
– Я ищу маму.
Больше я ничего не сказала. Мне не хотелось вдаваться в подробности перед Джексом. Было достаточно и того, что теперь он явно смотрел на меня не просто как на очередную девчонку из бара.
Говорят, яблоко от яблоньки недалеко падает.
Порой мне и самой так казалось.
От меня не укрылось, как напрягся Клайд и как он быстро взглянул на Джекса, а потом снова повернулся ко мне. Тревожное чувство все усиливалось, пока, подобно сорняку, не вытеснило все остальные чувства и не поглотило меня целиком.
Внимательно посмотрев на Клайда, я приготовилась услышать, что еще меня ждет.
– Что?
Его широкая улыбка померкла и превратилась в неловкую гримасу. Рука упала с моего плеча.
– Ничего, малышка, вот только…
Я глубоко вздохнула и подождала, пока Джекс вытащит из холодильника еще одну бутылку пива и протянет ее старику в поношенной фланелевой рубахе, который даже не успел ничего сказать. Получив бутылку, тот счастливо и немного пьяно улыбнулся и побрел прочь.
– Мама здесь?
Клайд покачал головой.
Я обхватила себя руками за талию.
– Где она?
– Видишь ли, малышка, я даже не знаю, – ответил Клайд, опуская глаза на затоптанный, давно не мытый пол.
– Ты не знаешь, где она? Как такое может быть?
– Ну, знаешь ли, Моны здесь не было уже… – Не договорив, он опустил голову на широкую грудь и почесал лысую голову.
Мне стало нехорошо, и я прижала ладонь к животу.
– Сколько ее здесь не было?
Джекс посмотрел на мою руку, а затем взглянул мне прямо в глаза.
– Твоей мамы не было здесь по крайней мере недели две. Она ни с кем не связывалась, никто ее даже не видел. Она уехала из города, – наконец сказал Клайд.
Казалось, пол ушел у меня из-под ног.
– То есть она пропала две недели назад?
Клайд не ответил, но Джекс наклонился к стойке и понизил голос:
– Она пришла однажды вечером расстроенная. Бродила по конторе как одержимая. В этом, кстати, не было ничего необычного.
Все это было мне знакомо.
– И?
– От нее несло спиртным, – мягко добавил Джекс, пристально смотря на меня из-под густых ресниц.
Это тоже было весьма типично.
– И?
– А еще от нее воняло так, словно она несколько часов сидела взаперти и курила травку и сигареты.
Да, травки раньше не было. Мама сидела на таблетках, на куче таблеток – прямо шведский стол таблеток.
– В последний год и это вошло в традицию, – продолжил Джекс, не отводя от меня глаз, и я поняла, что он здесь не первый день работает. – Так что никто не обратил внимания. Видишь ли, твоя мама вообще-то…
– Ничем здесь не занималась? – подсказала я, когда он замялся. – Да, это тоже не новость.
Джекс с секунду молча смотрел на меня, а затем его грудь всколыхнулась от глубокого вздоха.
– Тем вечером она ушла часов в восемь, и мы больше ничего о ней не слышали. Клайд прав, с тех пор уже недели две прошло.
О боже.
Я опустилась на барный стул.
– Малышка, я не стал тебе звонить, потому что… потому что твоя мама пропадает так уже не в первый раз. – Клайд навалился бедром на стойку и снова положил руку мне на плечо. – Каждые пару месяцев она сбегает с Петухом и…
– С кем? – переспросила я, подняв брови.
Неужели мама завела себе петуха? И хотя кому-то такой поступок может показаться ненормальным, меня это не удивило. Она выросла на ферме и, когда я была маленькая, не раз заводила странных питомцев. Однажды у нас жил козленок по кличке Билли.
Клайд поморщился.
– Это… хм… это мужчина твоей мамы.
– И его зовут Петух?
Боже милостивый…
– Кличка у него такая, – объяснил Джекс, снова посмотрев мне в глаза.
Господи, как же это было унизительно! Моя мама была пьяницей и наркоманкой, она глотала таблетки, никогда палец о палец не ударила в собственном баре и сбежала с каким-то парнем, который, без сомнения, был тем еще типом и откликался на кличку Петух.
Тьфу.
Что ж, теперь оставалось только выяснить, что в свободное время она подрабатывала в стриптиз-клубе через дорогу. Мне явно нужно было как можно скорее забиться в удобный темный угол.
– Несколько месяцев назад она вернулась только через месяц, – сказал Клайд. – Так что волноваться не о чем. С твоей мамой все в порядке, она вернется. Она всегда возвращается.
Я закрыла глаза. И почему только она уехала? Она должна была быть здесь, где я могла с ней поговорить и выяснить, остались ли у нее деньги, где я могла бы наорать на нее, выплеснуть свою ярость и заставить ее хоть как-то заплатить за то, что из-за нее вся моя жизнь пошла под откос.
Клайд потрепал меня по плечу.
– Я позвоню тебе, когда она вернется.
Это так удивило меня, что я открыла глаза как раз в тот момент, когда Джекс и Клайд многозначительно переглянулись.
– Малышка, тебе не стоит здесь оставаться. Здорово, конечно, что ты к нам заглянула. Уверен, она…
– Ты хочешь, чтобы я уехала? – Я прищурилась, не веря своим ушам. Здесь явно плелись какие-то интриги, о которых я не знала.
– Нет, – быстро заверил меня Клайд.
– Да, – в ту же секунду сказал Джекс.
Я повернулась к нему, чувствуя, как моя кожа начинает зудеть.
– Э-э, по-моему, твоего мнения, бармен, никто не спрашивал.
От моих слов карие глаза Джекса как будто почернели. Желваки напряглись. Я не отводила взгляда, бросая ему вызов. Однако он молчал, и я повернулась к Клайду, который тоже наблюдал за Джексом. Что-то явно было не так, а зная свою мать, я понимала, что нет ничего невозможного. Уезжать я не собиралась – да и не могла, ведь идти мне было некуда. В буквальном смысле. В отличие от прошлых лет, на этот раз я не записалась на летние курсы, потому что не могла позволить себе оплатить дополнительные занятия. А это означало, что мне нельзя было и оставаться в общежитии, так что, собирая вещи в эту поездку, я собрала все. Пока я не найду маму или не устроюсь на новую работу, мне нужно было умудриться прожить на те скромные гроши, которые еще остались на моем личном счету. В любом случае снять квартиру или остановиться в отеле я не могла и уж точно не собиралась переселяться к Терезе, пока все не уладится.
Мой взгляд скользил по потрепанному бару, выхватывая старые вывески и черно-белые фотографии на стенах, и тут я заметила кое-что, чего не увидела раньше. Видимо, стоявший напротив меня парень все затмил своей красотой.
За стойкой, под красной табличкой, где элегантным курсивом было выведено «У Моны», в рамке висела фотография.
У меня перехватило дыхание.
Это была яркая и красочная фотография семьи – настоящей семьи. Улыбающиеся счастливые родители. Мать держала на руках маленького мальчика – ему было не больше года и трех месяцев. Рядом в синем свитере стоял другой мальчишка, в возрасте десяти лет и пяти месяцев. Он стоял рядом с девочкой, которой только что исполнилось восемь. Она была одета в голубое платье с пышной юбкой, как у принцессы. Девочка была похожа на маленькую куклу и улыбалась сияющей улыбкой.
У меня свело живот.
Мне срочно нужно было выйти отсюда.
Соскользнув со стула, я схватила сумочку, которая лежала на стойке, и сказала:
– Я вернусь.
Джекс, нахмурившись, посмотрел мне вслед, но вместе с тем мне показалось, что у него словно гора с плеч упала. Он разжал челюсти, плечи его расслабились – он явно обрадовался, что я ушла, хотя всего десять минут назад из кожи вон лез, лишь бы только уговорить меня с ним выпить.
Ну вот. Как я и думала, все это было не всерьез.
Клайд протянул руку, но я уклонилась.
– Малышка, может, пойдешь в офис, посидишь там…
– Нет. Все в порядке.
Развернувшись и не давая Клайду сказать что-то еще, я поспешила выйти из бара в теплую ночь.
Как только дверь за мной захлопнулась и я оказалась на тротуаре, на меня обрушилась ужасная тяжесть. На парковке появилось еще несколько машин, и я, сокращая путь, пошла к своему «Форду», лавируя между ними.
«Сосредоточься, – сказала я себе. – Сосредоточься на главной проблеме».
Мне нужно было поехать обратно в мамин дом и разобрать барахло у нее в спальне. Возможно, тогда я смогла бы найти какую-нибудь подсказку относительно того, куда она пропала. Это было единственное, что я могла сделать.
Пытаясь забыть семейную фотографию из бара, я обошла старенький пикап, который уже стоял на парковке, когда я приехала, и подошла к своей машине.
Было темно, фонари не горели, так что мой бедный «Форд» стоял в густой тени. Не обращая внимания на пробежавший по спине холодок, я взялась за ручку двери и тут заметила нечто странное.
Я отошла от двери, сделала еще пару шагов к капоту и сдавленно вскрикнула.
Лобового стекла не было.
От него остались лишь жалкие осколки. Даже в темноте я разглядела лежавший на приборной панели кирпич.
Кто-то бросил кирпич в мою машину.