– Ну же, красотка, хватит построить из себя недотрогу!
– Давай, детка, мы хорошие парни! Ты просто пока что этого еще не знаешь!
– Да, пошли с нами, будет весело! Особенно для нас, га-га-га!
– Отвалите, ублюдки! Вы что, страх совсем потеряли?! Я сейчас на помощь позову!
– Кого, дорогуша? – голос, пропитанный ехидством, хлестнул, как ледяной ветер. – Кого ты собралась звать? Тут никого нет! Один вот был, и уже пытался помочь тебе. Напомнить, как это закончилось?
Так, это он обо мне, что ли? Судя по небрежному пинку по ребрам, даже не пинку, а так, попытке пошевелить при помощи ноги – обо мне.
Должно быть, я тот самый «один», который уже попробовал помочь девушке. Я правда этого не помню, но джентльменам, как известно, верят на слово. Тем более, что передо мной стоял другой очевидный факт, намного более интересный и важный.
Тот факт, что я все еще ощущаю мир вокруг себя. А он мог означать только одно: я жив.
И это было странно. Черт возьми, это было очень странно. Люди не выживают после того, как легли на оборонительную гранату. Не бывает такого. Но вот я лежу здесь, чувствую холод и шершавость асфальта под собой. Запах тухлой помойки лезет в нос откуда-то справа, а сквозь полуприкрытые веки просачивается тусклый свет, как будто где-то рядом горит свеча или очень тусклая лампа. Всё это – слишком реальные ощущения для мёртвого человека. А еще я ощущаю свое тело. Тело, которое за годы тренировок стало похоже на автомат: быстрые, точные, экономные движения, не требующие размышлений…
Уж свое-то тело я узнаю даже в алкогольном бреду!
Сомневаться в том, что я жив, уже не приходится. Я в своем теле. И что ещё более невероятно – это было не сновидение, не призрачное бестелесное существование. Голова кружится, легкий приступ тошноты, как после хорошего нокдауна или перебора с алкоголем – это все слишком реалистично даже для сна. А уж призрак точно не способен испытывать подобных ощущений.
– Смотри, вот она, твоя помощь! Будешь звать, а?! – тот же голос, пропитанный ехидством и насмешкой, снова раздался над моей головой, и мне в ребра снова полетела обутая в лакированную щегольскую туфлю нога.
Но я уже открыл глаза, я уже видел эту небрежную «атаку», и, конечно же, я не собирался позволять ей случиться.
Будет еще всякая шваль ногами своими размахивать!
Я подтянул ноги, сгибая их в коленях. Туфля угодила точно в мою голень, напряженную так, что можно было пальмы переламывать пополам. Судя по глухому хрусту, и тому, как парень заорал от боли, ему не понравилось. Блондин взвыл и рефлекторно скакнул в сторону, пытаясь оказаться от меня подальше, но я не собирался его отпускать. Я с ним еще не закончил.
Я быстро перехватил его ногу, зажал ее между своими ступнями и взглянул на его лицо снизу вверх.
Этот блондин воистину был пафосной карикатурой на успешного человека. Платиновые волосы, слишком аккуратно зализанные назад, острый подбородок, такой длинный, как будто лицо вытянули в фотошопе. Он был одет в щегольские пиджак и брюки, но мой наметанный глаз сразу подметил торчащие нитки, кривоватые швы и плохое качество самой ткани. Подделка, в общем. Подделка под какой-то именитый бренд, подделка под одежду, сшитую на заказ. Подделка под дорогую качественную одежду.
Да и весь он сам – подделка под человека. Всё в нём говорило о том, что он – не более чем пустышка, вся его уверенность – чистое притворство.
– Кстати, о помощи, – тихо произнес я, все ещё держа его за ногу. – Я бы на твоем месте тоже ее позвал. Тебе она тоже понадобится.
– Мне? Помощь? – блондин озадаченно посмотрел на меня сверху вниз, даже позабыв о боли в ноге. – Какая?
– Медицинская, конечно! – ответил я.
А потом надавил на его голень одной стопой, а второй – как крюком, – потянул на себя. Взмахнув руками, но все равно не удержав равновесия, блондин грохнулся на спину и раньше, чем он успел даже понять, что произошло, я уже схватил его за туфлю и резким рывком повернул ее на сто восемьдесят градусов.
Раздался вопль, дикий и пронзительный, словно от поросенка на свиноферме при виде мясника с ножом. Парень согнулся пополам, его лицо исказилось от боли, а мне оставалось ему только посочувствовать. Вывих голеностопа с разрывом связок это приличная такая травма. Ходить он сможет не скоро.
А нехрена было размахивать своими оглоблями! Приличные люди себя так не ведут, тем более при дамах! Я бы мог вообще пересчитать все кости его стопы, но был один нюанс. Еще несколько голосов доносились со стороны, и это значило, что противников больше, чем один. С одним я расправился быстро. Но это не означало, что я тут закончил.
Переулок тонул в полумраке, который слегка разбавлял тусклый неверный свет сверху. Ночь укрыла этот край города темным бархатным одеялом, и только одинокий фонарь скрипел на ветру где-то над головой. Его свет заставлял тени дрожать и видоизменяться, они будто жили своей жизнью.
Вдоль стены переулка стояли мусорные баки, открытые крышки создали ещё больше хаоса в театре света и тьмы. И в этом театре, кроме меня, было еще шестеро актеров. Семеро, учитывая блондина, все еще катающегося по полу.
Пять парней и одна девушка. Почти что как в той самой мемной картинке.
Парни все были примерно одного возраста, но совершенно разными по комплекции. От субтильного, щуплого блондина, который сжимался от боли, дошел до нынешнего гориллоподобного шкафообразного парня. Он-то и держал за плечи девушку, словно боялся, что она упадет и разобьется.
Девушка была красивой, слишком красивой для этого места и этой ситуации. Светлые волосы аккуратно уложены в короткое пышное каре, а ее платье – белое, облегающее – подчеркивало каждую деталь ее стройной спортивной фигуры. Вокруг стройных ног и высокой кружился легкий запах женского парфюма. Я даже не удивлен, что эти гоблины позарились на нее – перед такой красотой и самый богобоязненный монах не устоял бы!
Ее большие карие глаза смотрели на меня с легким удивлением, смешанным с тревогой, страха в них не было. Она держалась молодцом, даже несмотря на то, что ее плечи сжимал в своих лопатоподобных конечностях внебрачный сын Годзиллы и линкора, вполне способный просто поднять ее и без труда переставить на другое место.
Я вспомнил, что мне это напоминает! Десять лет назад, когда мне было всего лишь восемнадцать, я возвращался домой с дня рождения друга! Само собой, возвращался навеселе и услышал из точно такой же подворотни крики девушки о помощи! Вот только я совершенно не помню, сколько там было людей и как они выглядели. Да что там – я вообще не помню и не знаю, что произошло. Потому что как только я, свернул в переулок, сжав газовый баллончик в кармане, мне на голову обрушилось что-то, по тяжести сравнимое с небом, и я отрубился. А очнулся уже в больничной палате, в которой провел целых полторы недели с сотрясением мозга. И за эти полторы недели я просто задолбался отвечать на вопросы полиции о произошедшем.
Зато и сама полиция тогда нашла чем меня порадовать – рассказали, что девушку я все-таки спас. Косвенно, но спас. Когда неудавшиеся насильники отвлеклись на меня, как на досадную помеху, девушка не потеряла самообладания. Она быстро подобрала мой газовый баллончик, который я выпустил из рук, когда меня ударили по голове и залила из него насильников. Выиграв таким образом время, она убежала и вызвала полицию, которая и спугнула преступников.
Вот только сейчас у меня не было газового баллона в кармане… Но сейчас он мне и не был нужен. Ледоруба тоже нет, пистолета нет, рюкзака – я не чувствую их тяжести на привычных местах. Ничего нет. Но мне ничего и не нужно. Пять противников – это даже не смешно. Особенно если они все такие же как этот блондин. Это будет просто скучно.
– По-хорошему или по-плохому? – спросил я у парней, которые не знали, как реагировать и потому не спешили это делать.
– А по-плохому это как? – прогудел шкаф, что держал девушку за плечи.
– Это вот так. – я кивнул на блондина, который свернулся в позу эмбриона и уже даже перестал хныкать. Он сжимал руками вывернутую лодыжку и старался не двигаться, чтобы не вызывать новых приступов боли.
Я чувствовал неуверенность противников, ведь они тоже все это видели. Видели, как я одним движением расправился с блондином, видели, как он теперь мучается от боли… И теперь никто из них не хочет оказаться на его месте.
А, нет, один все-таки хочет!
– Ну давай по-плохому. – прогудел шкаф, отодвигая девушку в сторону и буквально передавая ее одному из своих подельников. – Правда сразу предупреждаю – я так ловко ноги крутить не умею… Так что тебе придется помучиться.
И он широко, по-колхозному замахнулся, как косой на сенокосе. Как будто собирался вынести мне нахрен челюсть с одного удара.
Его огромная рука полетела к моей голове, как шар для разрушения стен. Я тоже шагнул ему навстречу, но не для того, чтобы заблокировать удар – с нашей разницей в массе это все равно что комету пытаться остановить ракеткой для настольного тенниса. Вместо этого я просто коротким экономным движением вскинул ногу по восходящей траектории, и напряженный подъем стопы впечатался здоровяку между ног. Даже не закончив удар, шкаф мгновенно согнулся пополам, его колени подогнулись, и он стал даже ниже меня.
– Это… нечестно… – пропищал он другим, почти детским голосом.
– Во-первых, ты тяжелее меня килограммов на тридцать, – я назидательно поднял палец. – Это честно? А во-вторых, ты сам выбрал по-плохому. Разве я говорил, что «по-плохому» это то же самое, что «честно»?
– Нет, не говорил… – обреченно пропищал здоровяк.
– Именно. Не говорил!
И я резко развернулся, подшагивая второй ногой, и вмазал ему пяткой с разворота! Удар был таким резким, таким хлестким, что голова громилы качнулась, как воздушный шарик на веревочке, а его тело медленно завалилось вперед, прямо на блондина, который только-только перестал хныкать. Падая, он придавил ногу блондина, и тот снова заорал от боли, как потерпевший.
В общем-то, он и был потерпевшим.
– А вы как? – спросил я у оставшихся четверых, перешагивая через громилу. – По-хорошему или по-плохому?
– Сука! – заорал тот, которому громила передал девушку. – Урою! Мочи его, пацаны!
И, отпустив девушку, они втроем кинулись на меня, широко размахиваясь.
Нет, кое-что о драках они всё-таки знали. Наверное, когда-то давно проходили мимо какого-нибудь боксёрского клуба пару раз, и решили, что этого им хватит. Раз недостает навыков, решили компенсировать количеством.
Они даже не подозревали, насколько ошибались.
Первого я встретил прямым ударом в лицо – медленным и ленивым, специально таким, чтобы он подумал, что сможет уклониться. Он пригнулся, как я и ожидал, собираясь пройти мне в ноги, но тут его встретило моё колено. В споре между носом и коленом победило колено. Противник сделал полусальто и упал на спину без сознания, а из сломанного носа запузырилась ярко-алая кровь.
Второй попытался ударить меня ногой, как будто собирался выбить дверь. Я просто шагнул назад, перехватил его за пятку и снова прыгнул назад, через лежащего громилу. Противник попытался прыгнуть за мной, но неудачно – зацепился о тело друга. Всё, что мне оставалось, – потянуть его на себя, и вот он уже на асфальте в идеальном продольном шпагате. Судя по тому, как он взвыл и схватился за пах, это был его первый и явно неудачный опыт.
Что ж, рад помочь.
Третий налетел на меня, размахивая руками как ветряная мельница. Он компенсировал недостаток умения скоростью нанесения ударов, и очень быстро выдохся. Мне оставалось только подождать буквально десять секунд, держа дистанцию. Удары противника резко замедлились, а потом в них и вовсе появилось окно. И я им воспользовался, точно и четко пробив один-единственный удар ровно в кончик подбородка.
Последний противник был поумнее. Он понял ошибки остальных и решил придерживаться какой-то тактики. Удары ногами – короткие, и только по нижнему уровню, чтобы их нельзя было перехватить. Атаки руками – из закрытой стойки, тоже короткие, ни на мгновение не открывая защиты. И самое главное – он не пялился мне в лицо, как все предыдущие, а фокусировался на центре груди. Так было труднее предсказать его следующие атаки, ведь я не понимал, куда направлены его глаза.
Правильно себя вел, короче говоря.
На несколько секунд я даже испытал удовлетворение от боя с ним. Я будто снова оказался на канвасе тренировочного зала Маленького Джи, а против меня встал один из его учеников. Не самый лучший, далеко не самый лучший, ведь самым лучшим был я. Но все же способный подарить мне минуту-другую хорошей напряженной разминки, а учителю – дать очередной повод для гордости. Способный возвысить бой, превратить его из неуклюжего размахивания конечностями в отточенный и хорошо поставленный танец, в котором каждый пытается стать ведущим.
Но не каждому дано становится ведущим.
Подловив противника на очередном ударе по ногам, я коротким движением выбил опорную ногу, и он упал на асфальт, лишившись опоры. Попытался откатиться в сторону, но в узком переулке сделать это было сложно – упёрся в стену и на миг замер, не зная, что делать дальше.
Ответ был прост: ничего. Потому что я уже был за его спиной. Схватил его за волосы, оттянул голову назад и со всей силы впечатал её в кирпичную стену. Встреча прошла успешно – противник отключился. Убедившись, что он дышит, но не двигается, я пошёл к девушке. По пути перевернул того, кому сломал нос, на бок, чтобы он не захлебнулся собственной кровью. Подрались мы, конечно, на славу, но делать так, чтобы они умерли после этого – увольте. Не та ситуация.
Бой закончился, адреналин окончательно прогорел в крови, и его место снова заняло ощущение тошноты. Видимо, мне всё-таки попали по голове. Хотя я этого не помню, так что, скорее всего, это произошло до того, как я пришёл в себя. Хорошо, что вообще очнулся.
– Ты в порядке? – спросил я, пытаясь сфокусировать взгляд на девушке, которая почему-то не сбежала и не позвала никого на помощь. Она всё это время стояла тут и смотрела, как я разбираюсь с бандитами.
– Да, в порядке, – ответила она мелодичным голосом. – А вот ты, похоже, не очень. Я думала, они тебя убили!
– Не дождётесь, – усмехнулся я. – А почему ты так решила?
– Ну, когда ты ворвался сюда, они сразу ударили тебя по голове! Вон той трубой.
Она указала на кусок ржавой трубы, валявшийся у стены. Я потрогал место, где болела голова, и почувствовал теплое и густое – кровь. Чёрт, повезло, что вообще смог подняться. Ничего удивительного, что мне так плохо – в прошлый раз после подобной травмы я неделю провалялся в больнице. И шрам остался на том месте, где теперь не растут волосы…
Погодите. Это что, получается, я снова переживаю то, что уже происходило? Но в этот раз всё пошло по-другому? Теперь я вместо того, чтобы проваляться в отключке, смог подняться и сделать что-то стоящее?
Я попытался посмотреть на свои руки, чтобы понять, действительно ли я помолодел на десять лет. Но перед глазами всё двоилось, меня пошатывало, а по краям зрение начало затемняться. Черные полосы заполонили всё поле зрения, и в конце концов картинка совсем пропала. Я почувствовал, как тело падает на асфальт следом за моими врагами.
И в этот момент до меня дошли последние слова девушки:
– И это нам еще повезло, что они не были магами! А то вообще могли бы и пепла от нас не оставить!