Ззз!.. Ззз!.. Ззз!.. Ззз!..
Громкий настойчивый звук заливал все пространство комнаты. С трудом разомкнув сильно отекшие за ночь веки и не проснувшись еще окончательно, Василий Кутепов пустым стеклянным взглядом уставился на источник звука, коим являлся красный дисковый телефон с небрежно обмотанной синей изолентой трубкой. Настырный аппарат продолжал трезвонить. С огромным трудом подняв с дивана крупное грузное тело, мужчина медленно направился к столу, где стоял телефон. Подняв трубку, он нехотя поднес ее к уху.
– Участковый. Старший лейтенант Кутепов слушает, – тихо произнес милиционер охрипшим голосом.
– Вася, это я, Оля Сырцева, твоя кума! У нас беда! Ниночку Кольцову, учительницы нашей дочку, кабаны в лесу насмерть загрызли! – зазвучал в динамике женский крик, чередующийся с едва сдерживаемыми рыданиями.
– Чего?.. – довольно глупо и нелепо переспросил участковый, до которого с похмелья плохо доходил смысл услышанного.
– Приезжай скорее! Ох, беда-беда!.. – продолжала причитать женщина на том конце линии.
– Скоро буду. Ждите, – буркнул он в трубку и положил ее на место.
Кутепов стоял посреди комнаты. Его довольно прилично качало из стороны в сторону. Голова после вчерашней попойки с соседом трещала и гудела на все мыслимые и немыслимые лады. Осознание только что услышанного в телефонной трубке ему давалось с большим трудом.
Собравшись наконец с мыслями, он предпринял еще одну попытку сконцентрироваться на произошедшем событии. «Итак. Кабаны загрызли человека. Такое иногда случается. Редко, правда, но бывает», – таким образом, довольно примитивно начали движение мысли в голове не до конца еще протрезвевшего участкового. Но затем, постепенно набирая обороты, до него стал доходить весь трагизм случившегося. «Господи, да это же серьезное происшествие – человек погиб!.. Так. Первым делом мне требуется срочно прийти в себя. Иначе, если так и дальше пойдет, меня выгонят из милиции ко всем чертям. И будут правы на сто процентов», – уже гораздо критичнее рассудил Василий.
Он вспомнил, что в поселке Аниканово, откуда он был родом, раньше бывали случаи нападения диких животных на людей. Правда, это случалось еще до его рождения, где-то в начале 50-х годов. Как рассказывала позднее его мать, об этих событиях даже писали в центральных газетах. Завелся тогда у них в округе вепрь – кабан-секач, или «лесной убийца», как прозвали его в народе. «Значит, история повторяется. Все в этой жизни повторяется…» – почти на философской ноте рассудил участковый.
Он не спеша подошел к грязному умывальнику на кухне и взглянул на себя в старенькое зеркало. Увиденное в нем отражение отнюдь не добавило ему хорошего настроения: из зеркала на участкового посмотрело опухшее, сильно помятое лицо явно немолодого мужчины. На толстых щеках топорщилась трехдневная щетина, взлохмаченные короткие волосы клоками торчали во все стороны. «Сам уже стал, как вепрь», – пришла ему в голову первая мысль.
Дальнейший осмотр лица показал, что верхняя губа довольно сильно разбита. Кровь на ране запеклась толстой коркой, а сама губа выглядела отекшей и реагировала болью на малейшее прикосновение. Он аккуратно потрогал ее изнутри языком и тут неожиданно обнаружил пропажу. Поспешно открыв рот, участковый ахнул – справа отсутствовал верхний клык, а его место занимал лишь темный кровяной сгусток, заполнивший собой всю лунку когда-то присутствовавшего здесь зуба. Кутепов закрыл рот и, глядя в отражение своих серо-голубых глаз, со злостью вымолвил:
– Ну, Колька! Кранты тебе настали! Это, приятель, не алкашам деревенским морды воротить! Ты на кого руку поднял!? Ты на представителя закона покусился! – громко негодовал Василий, представляя, что он обращается к своему оппоненту.
Воспоминания, словно из темной глубины, начали медленно всплывать на поверхность его воспаленного и утомленного алкоголем сознания. Начало вчерашней попойки он помнил достаточно хорошо. Около семи часов вечера они с соседом Николаем и его кумом решили немного выпить по случаю отсутствия жены кума Тамары. Женщина недавно устроилась в пионерский лагерь кухонным работником с постоянным проживанием на третью смену. Колькин кум по такому торжественному случаю выгнал отборный самогон, благо брага уже давно свое отбурлила. Ну и соответственно Николай пригласил в гости участкового принять активное участие в данном дегустационном мероприятии – и как соседа, и как законного представителя местной власти. Однако, едва трехлитровая стеклянная банка сего знатного продукта была наполовину опорожнена, случился внезапный конфуз. Будучи уже в изрядном подпитии, Колька начал приставать к Василию со своей домашней закуской. А закуской, помимо свежих овощей, лука и хлеба, было соленое сало.
– Съешь сальца! Ну съешь хотя бы кусочек моего домашнего сала! – упрашивал он участкового, хотя отлично знал, что Кутепов с детства не ест свинину.
Тому была веская причина. Когда Василий был еще совсем маленьким мальчиком, его родная бабка всегда держала в хозяйстве свинью, а то и не одну, на откорм и убой. Ребенок в силу своего малого возраста тогда еще не знал этого, и так случилось, что волею судьбы мальчишка сдружился с бабкиным поросенком по кличке Борька. Да еще как сдружился! Поросенок был смышленый, а маленький Вася приносил ему из дома объедки, подкармливая своего нового друга. Дружба мальчика со свиньей продолжалась до самого Нового года. А на Новый год Борька оказался главным блюдом на праздничном столе у бабки. Для Васи это стало личной трагедией, мир в его глазах словно перевернулся с ног на голову. Новогодний праздник ребенок встретил в истерике. Этот случай так сильно врезался ему в память, что до сих пор, даже став взрослым мужчиной, Кутепов не мог полюбить это ключевое событие года. А кроме того, с той поры он категорически отвергал свинину во всех ее проявлениях, чем немало удивлял окружающих.
Сосед Николай знал эту историю, но все равно шутки ради решил позабавиться – пристал к участковому с домашним салом. Терпение пьяного милиционера в какой-то момент лопнуло, и получил тогда Колька от старлея кулаком правой руки точно в левый глаз. А поскольку приставучий сосед был сам довольно сильно пьян, статус участкового не смог спасти Кутепова от сдачи. Судя по отсутствующему зубу, сдача была неравноценной.
Что было дальше в тот вечер, участковый не помнил. Да и если уж говорить начистоту, не слишком-то он и хотел вспоминать.
– Ну, подожди, Николай! Как только разберусь с убийством, сразу к тебе приду за расчетом! – обозленно бормотал Василий, бреясь на скорую руку, чтобы хоть как-то привести себя в человеческий вид.
Через пятнадцать минут, вместо завтрака выпив пол-литра крепкого помидорного рассола, милиционер сел за руль видавшего виды, битого, ржавого, давно не крашенного милицейского «уазика». Заведя мотор с третьей попытки, местный блюститель закона выехал на место преступления в соседний поселок.