Воспоминание о ярмарке накатывают удушающей волной. Паника почти захлестывает, начинают дрожать руки.
«Это не он. Не он», – повторяю себе, до крови кусая губы. Крепко сжимаю кулаки, чтобы ногти впились в ладони. Только истерики мне здесь еще не хватало.
– Что там такое? – к волку присоединяется еще один парень, покрытый белым роскошным мехом в черное пятнышко. Коврик из него получился бы отменный. Как раз такого мне в спальню и не хватало.
– Да вот, три человека уверены, что смогут пройти через нас. Видимо, опыт товарищей их ничему не научил. Глупые людишки, – волк машет куда-то в сторону.
Я поворачиваю голову и вижу Кайлеба с командой. Все потрепанные, из глубоких царапин течет кровь, фиолетовые синяки расцвечивают лица до такой степени, что трудно различить кто из них кто. Кажется, у Кайлеба, а может, у Николаса заплыл подбитый глаз. Дарину узнаю только по темным волосам – у нее разбита и кровоточит губа. Берни, кажется, баюкает сломанную руку.
Странно, но цифры над ними уже не покачиваются. Неужели не поступили?
От размышлений отвлекает утробное урчание и рычание.
Мне становится по-настоящему страшно, вот только спина Грена передо мной даже не вздрагивает. Лина напрягается, но отступать тоже не намерена. Надеюсь, они верно рассчитывают свои силы.
Мать-Защитница, помоги нам, – изо всех сил сжав артефакт огненной магии, шепчу я и двигаюсь следом за ребятами, стараясь оставаться под прикрытием их спин.
– Повеселимся, парни?! – восклицает белошерстяной и мягко, по-кошачьи, прыгает нам навстречу, за ним серым смазанным пятном промелькивает волк. Потом, кажется, еще один – каждому по зверюшке, значит.
Да они одраконели совсем! Как можно человека и оборотня заставлять драться один на один?!
Хочется сжаться в клубок, зажмуриться, чтобы ничего не видеть, но я действительно мало что различаю.
Здравомыслие решает наконец-то очнуться от спячки, а я в кои-то веки к нему прислушиваюсь – стараюсь держаться за спинами Грена и Лины. Они крепкие, широкие, прикрывают хорошо.
Я ведь артефактор, не боевк! Да, могу бегать, лазать, прыгать, даже уворачиваться, но не драться!
Ай!
Длинный изогнутый коготь проходит на волосок от моего плеча. Инстинктивно группируюсь, падаю на песок и откатываюсь. Молниеносно вскакиваю. Куда, пепел их побери, смотрят мои защитники?!
А защитникам вовсе даже не до меня.
Грена теснит обратно к силкам громадный волк. Тот ли это тот, который «любезно» приветствовал нас или другой, разобрать трудно, ему тоже хорошенько досталось от «всего лишь человека». А вот Лине намного хуже – ее почти распластывает по песку поджарый, но не менее опасный, противник. Желтая в черную полоску шерсть на его загривке стоит дыбом. С длинных клыков капает слюна. Красный влажный язык почти касается щеки отворачивающейся жертвы. Непонятно, то ли он хочет ее съесть, то ли облизать.
– Аш-ш-ша-а, – шипит Лина, когда острейший коготь вспарывает блузу на груди. Выгибается всем телом, но не может сбросить тяжеленную тушу. Желто-черная холка трясется, из слюнявого рта вылетают какие-то кашляющие звуки.
Да он же смеется! Вот, паршивец!
Над головами обоих людей стремительно уменьшается количество баллов.
Ну, драконищи бессовестные! Не зря они ледяные, никакого сочувствия от них не дождешься! Выставили оборотней против слабых людей и довольны, еще и баллы отнимают.
Не позволю!
Краем глаза замечаю смазанное белесое пятно.
Ох, пепел ему в глотку! Совсем забыла о втором кошаке!
Перекатом исчезаю с того места, куда секундой позже приземляются тяжелые лапы и когтями вспарывают сыпучий песок.
Вот так-то. Думал, меня так легко поймать? Не на того напал!
Чуть не показываю язык сморщившему нос и отплевывающему от песка оборотню, но вовремя одергиваю себя – надо помочь Лине.
Сила бурлит внутри меня, послушна малейшему желанию и мощным потоком вливается в артефакт. Камень раскаляется, обжигает руки, он почти на грани разрушения. Необходимо как можно быстрее освободить его от скопившейся магии.
Слабый заряд летит в нос бело-черного кошака. Совсем немного, только предупредить.
Кисик оказывается слишком нежным. Визжит так, будто я ему брюхо вспарываю. Подпрыгивает, переворачивается в воздухе, шлепается на землю, прикрывает лапой нос и злобно зыркает из-под нее.
Желто-черному котику достается сильнее – уж слишком тесно он прижимается к Лине. Подобную наглость необходимо пресекать на корню, иначе сама не заметишь, как уже, оказывается, наобещала того, о чем даже не думала.
С ладоней срывается огненная лента, нежно обнимает ярко—желтый бок, поглаживает уши, обвивает хвост.
Казалось бы, котики любят ласку, вот только этот почему-то срывается с места, пробуксовывая, бросается прочь и визжит так, что любо-дорого послушать. Ему бы арии петь таким-то высоким голосом. Может, я ему чего лишнего прижгла? Жаль такого самца без потомства оставлять. Боюсь, этого мне точно не простят.
Что там мой котик?
Лежит, как миленький, лапой нос прикрывает и вообще делает вид, что утомился и прилег отдохнуть. Вот и умница. Будешь хорошо себя вести, за ушком почешу… чем-нибудь тяжелым.
Разворачиваюсь к Грену – надо же узнать, как у него дела. Лина, судя по состоянию ее одежды, помочь не сможет. Ей бы незапланированный стриптиз тут не устроить.
Алис и волк сплелись в тугой клубок. Не разобрать, где чьи руки и ноги. Обрывки одежды и клочья шерсти летят в разные стороны. Что же за мания у оборотней раздевать противников? И по какому признаку волк и тигрище выбирали спарринг-парнеров? К кому больше потянуло?
Раздумывая об этом, пригибаюсь, пристально разглядываю катающийся клубок
Как бы мне попасть в шерстяную башку и не задеть человеческую.
А! Вот, кажется, хвост! У Грена его точно нет.
Выпускаю на руки еще порцию огня – интересно, а нормальные артефакты без моей подпитки должны были уже разрядиться? Ладно, если что, скажу, что немного поправила оплетку силовых линий, поэтому служил дольше. Только надо не забыть уничтожить артефакт.
Струя огня послушно срывается и летит точно в цель – под задранный и бешено молотящий в воздухе лохматый хвост.
Истошного визга я не слышу, его перебивает оглушительный гул в моей собственной голове.
Понадеявшись на благоразумие бело-черного котика, я неосмотрительно выпустила его из вида, и, как следствие, меня практически сметает ударом тяжелой лапы.
Глаза, рот и нос забиты песком, в голове взрываются ярморочные хлопушки, очередной удар лапы едва не ломает хребет, а я даже застонать не могу. Что-то мягкое, но очень сильное равномерно ударяет по голове. Победный рык зверя прокатывает по телу вибрирующей волной.
Изо всех сил упираюсь руками в мягкий песок, но не могу подняться из-за давящей тяжести.
Да что же такое! Нападать со спины – куда это годиться?!
От злости на подлость и на саму себя, за то, что подставила противнику спину, пламя внутри бушует, не помещается в худощавом девичьем теле и выплескивается на кожу.
Запах паленой шерсти и кожи проникает даже в забитый песком нос, а возмущенный вой пробивается сквозь нарастающий в голове гул.
Зато, кажется, шерстяная туша с меня слезает, но не успеваю этому обрадоваться, как на голову обрушивается очередной мягкий удар и… все темнеет.