Зоя оказалась приятным собеседником. Теперь она приходила в камеру Макса чуть ли не на весь день. Общение, затеянное как игра, по крайней мере для юноши, вскоре переросло в дружбу и даже более. Молодой человек напряжённо ждал каждого появления девушки и бесконечно расстраивался, когда та уходила. Вскоре Макс поймал себя на мысли, что и по ночам думает лишь о Зое, позабыв о том, что он пленник и надо бежать, да и свергнуть власть Тантала, освободить колонистов кроме него некому. Ну какое может быть спасение мира, когда на расстоянии протянутой руки любимый человек?! А в том, что он по уши втрескался Макс не сомневался. За всю сознательную жизнь противоположный пол не проявлял к нему столь много явного интереса, да и сам молодой человек больше уделял внимание тренировкам, готовясь стать разведчиком, а не прекрасным сверстницам, общение с которыми не выходило за рамки приветствий и банальных фраз, навроде «как дела». Старшая сестра – Кэт, встречавшаяся с Алексом, не раз подбивала Макса чаще бывать в поселковом клубе на танцах, но, как правило, неудачно.
У влюблённых нет секретов. Едва юноша открывал рот, как не мог остановиться, и Зоя узнала всё, что пожелает. Макс даже не замечал, как это происходит. Больше всего девушку интересовали смарвики, их взаимодействие с людьми. Изо дня в день она переспрашивала, правильно ли поняла, что те являются механизмами, как могло получиться, что часть из них сражалась за людей, не путает ли юноша? Также постоянной темой беседы были чипы, вживлённые в мозг человека и служащие для его контроля. Ей хотелось знать об этой технологии всё: как отбирают людей, не являются ли они добровольцами или клонами, как устроены и устанавливаются чипы, ощущения, чувства Макса. К разочарованию девушки, юноша мало знал, лишь то, что ему рассказали Алекс и Сэм, но и они ведали немногое. Грубо говоря, Зоя хотела услышать профессионала с максимальными подробностями, а получила только слова дилетанта, знающего о проблеме поверхностно.
Однажды девушка пришла не одна. Её сопровождал довольно пожилой мужчина в очках и с проседью в густой бороде. Едва тот заговорил, как Макс узнал голос: он слышал его, когда беспомощного юношу засунули в цилиндр, где заставили испытать ужасную боль. Молодой человек напрягся, готовый сопротивляться, тем более, в руках незнакомец нёс небольшой прямоугольный чемоданчик или металлический ящик, не предвещавший ничего хорошего. Видимо рефлекторное движение юноши не ускользнуло от внимания Зои, и та, нежно положив кисть на плечо молодого человека, успокоила:
– Не бойся, Макс. Отец не причинит боль. Только проверит. И всё!
Девушка уже обманывала, юноша помнил это, но с момента пытки прошло прилично времени, да и отношения между ними вроде наладились, даже перешли в иное русло, он хотел верить своим чувствам и проигнорировал зов предосторожности:
– Ладно, валяй, делай что надо!
– Очень хорошо! На тест понадобится пять-семь минут. Расслабься. – произнёс мужчина, открыв ящик и присоединяя к голове Макса какие-то провода.
Спутник Зои говорил на своём языке, но юноша понял. Девушка, помимо расспросов, ежедневно обучала молодого человека и тот вполне сносно мог изъяснятся на новом для себя наречии.
Процедура действительно оказалась безболезненной, а седовласый мужчина очень разговорчивым. Макс узнал о него, что тот отец Зои, местный учёный, врач, инженер, мастер на все руки и фактически глава исследовательского сектора, хотя эта должность формально принадлежит другому представителю правящего класса. Юноша уже понимал, кайма вдоль края туники, как раз подчёркивала статус человека, высокое положение в обществе. Единственно, молодой человек, недоумевал, почему у отца кайма на одежде имеется, а у дочери нет. Да и бородатый охранник общался с ней, как с представителем низшего класса, теперь это Максу стало очевидно. Разве в примитивных древних цивилизациях титул не передавался по наследству? Язык так и чесался задать вопрос, но увидев краем глаза, как Зоя отрицательно качнула головой, молодой человек сдержался и промолчал.
Зато Макс понял причину столь очевидного интереса девушки к смарвикам и чипам. Аборигены тоже имели неосторожность создать сверхумные машины и те также вышли из-под контроля. Правда местный искусственный интеллект был начисто лишён чувств, в отличие от смарвиков, делившихся по полу и даже образовавших подобие семейных пар. Вероятно, это стало причиной, что на планете абсолютно все машины в какой-то момент поднялись против создателей, ставя целью не изменить, а полностью истребить людей, которые в итоге проиграли. Уцелевшие укрылись в подземных городах. В последнем из них, расположенном под той самой горой, где Макс сражался с птицей, они и находятся. Место не случайное. Скальные минералы испускают излучение, губительное для сложной электроники, а более простая работает нестабильно. Именно поэтому чип юноши стал давать сбои, едва молодой человек очутился на плато. Появилась головная боль и ночные видения. Искусственные преграды в мозгу рушились, обрывки заблокированных воспоминаний просачивались, становясь образами во снах. К гордости Макса, отец Зои подтвердил интуитивную догадку юноши, сделанную полубреду: на горе действительно в давние времена стояло гигантское орудие с излучателем, защищавшее подземный город и обстреливавшее наступающие машины, следы в виде проплешин посреди леса остались до сих пор. Пушку уничтожили, но преодолеть естественное излучение минералов искусственный интеллект не смог. На века установился баланс: люди под землёй и не кажут носа на поверхность, а машины безраздельно контролируют планету, не пытаясь спуститься в недра.
Доктор снял электроды с головы Макса, убрал в чемоданчик и попрощавшись вышел. Зоя тоже хотела уйти, но юноша удержал её за руку, теперь один на один он мог задать мучавший его вопрос:
– Постой! Я так и не понял, почему у тебя на тунике нет орнамента? Как получилось, что отец принадлежит к элите, а ты нет? Я ведь не ошибаюсь?
Девушка немного замялась, затем резким движением выдернула руку.
– Причина та же, почему отец не глава сектора. – грубо произнесла она, не скрывая раздражения. – Мне запрещено об этом говорить.
Зоя резко развернулась и быстрыми шагами покинула комнату, не позволив Максу продолжить расспросы.
Юноша остался в одиночестве. После общения с пожилым учёным жизнь на плане предстала перед молодым человеком в ином свете. Он смекнул, что автоматические зонды людей не имели технической возможности обнаружить подземные города с разумными обитателями и отправили ошибочные отчёты в колонии: планета необитаема! Местные машины сотни лет не видели врагов. Они перешли в состояние консервации, экономии энергии, перестали патрулировать поверхность и пропустили посадку корабля колонистов.
«Так вот на кого мы натолкнулись во время разведки, – по спине Макса пробежали мурашки, – нас обстреляла одна из машин, и теперь они знают: люди вышли на поверхность! Посёлок найдут и уничтожат! Надо предупредить! Бежать!»
Юноша был уверен, что друзьям угрожает серьёзная опасность. Даже если купол над посёлком неприступен, то машины вполне могут организовать блокаду, заперев колонистов в мышеловке. А на долго ли тем хватит запасов провизии? Может на несколько недель или месяцев, но ведь искусственный интеллект способен ждать столетия. Полагаться, что смарвик Тантал полюбовно договориться со «своими» и людей не тронут, весьма сомнительно. Скорее того посчитают неисправной машиной и уничтожат вместе с посёлком.
Мысль о побеге долго доминировала, пока Макс не понял, что единственное безопасное место для людей здесь, в подземном городе. Он должен привести всех сюда. Вот только примут ли беженцев, если он наплюёт на гостеприимство хозяев и унесёт ноги? Навряд ли. Своим побегом он лишь докажет, что колонистам верить нельзя.
«Надо договориться. Встретиться с архонтом, или как там Зоя назвала лидера. Рассказать, попросить о помощи. В конце концов мы же все воюем против машин, оба народа. – убеждал себя Макс. – Аборигены не враги. Я не в плену. Зоя наверняка поддержит, да и её отец кажется вполне адекватен и миролюбив».
Приняв решение, юноша спокойно уснул. Он не знал, как добьётся своих целей. Конкретного плана действий не было, лишь общая идея. Макс не мог знать, что доклад главы исследовательского сектора уже прошёл все инстанции, вызвав немало споров. Подземные жители опасались совершить ошибку и для принятия окончательного решения на завтра назначено собрание, где главным субъектом будет Макс.
***
Мраморные столбы уходили высоко вверх, теряясь в вышине, где поддерживали свод просторного помещения. Макс стоял в первом ряду. По левую руку от него на скамейке разместилась Зоя, по правую – её отец и чуть далее молодая женщина лет двадцати пяти с иссиня-чёрными волосами, собранными на затылке в пучок. Дорогие украшения на запястьях и шее, туника с широкой красной каймой не давали усомнится: это представитель высшего сословия. Женщина не глядела на соседей, смотря только прям перед собой.
Макс переступил с ноги на ногу. Если к наручникам он за время пути от камеры до зала как-то привык, то колодки, надетые минуту назад, стягивали лодыжки, доставляя ощутимое неудобство. Уловив движение юноши, один из стоящих за спиной охранников положил Максу руку на плечо. Молодой человек тут же замер, зная: во второй стражник держит электрошокер. А быть снова поражённым током юноше совершенно не хотелось. Он пришёл сюда получить помощь, а потому старался быть паинькой.
Зал оказался забит битком, многие пришли поглазеть на «пришельца сверху», но простолюдинов, кроме Зои, среди них юноша не заметил. Он уже запросто различал две касты. Элита – смуглые, загорелые, в тогах с каймой, держащиеся надменно, с чувством собственного превосходства. Чернь – бледнокожие, в застиранных абсолютно белых тогах, заискивающие, преклоняющиеся перед знатью. Во всех движениях низшего сословия проглядывало подобострастие, понимание зависимого положения. Макс много бедняков повстречал, пока его конвоировали в зал. Чернь практически не поднимала глаз на отряд, сопровождавший юношу, продолжая заниматься своими делами или торопливо отбегала, стараясь не попасться под ноги. Молодому человеку такое положение дел совсем пришлось не по нраву: в посёлке все общались и по сути были равны, хоть и работали в разных направлениях. Никому не пришло бы в голову оскорбить другого человека или посчитать того ниже себя. Здесь же подобное обращение в порядке вещей.
Ещё Максу не понравился зал. Да он красив, просто чудо архитектуры, но в одном из углов стояла гильотина и юноша не сомневался: орудие лютой казни присутствует не просто для антуража. Когда же за столом перед молодым человеком уселись трое, то только бы полный профан, не понял бы, что это суд и судить будут именно его.
Разговаривать вполголоса в зале не возбранялось, чем Макс не преминул воспользоваться, обратившись для пояснений к Зое. Тут он узнал, что ошибся квалифицировав происходящее, как суд, это была агора – собрание граждан города, которыми считались лишь представители высшего сословия. Только они обладали правом голоса. Зою допустили в качестве переводчика, не положившись на заверения отца, что «дикарь свободно разговаривает». Зал также именовался агора и традиционно служил для собраний знати. Впрочем, Макс ошибся не на сто процентов, так как сегодняшняя агора была созвана именно для решения его судьбы. Но наибольший интерес в нём вызвала троица, которую он сперва принял за судей. В центре сидел сам архонт Теламон – пожилой мужчина с седой бородой, заканчивающейся закрученными в спирали завитками. Справа от главы города расположился Хектор. Без пояснений Зои, Макс понял, что тот военный. Мужчина носил на левом боку меч в разукрашенных ножнах, а щит он прислонил к ножке стола, когда, почтительно пропустив Теламона, уселся на скамью. Хектор чем-то напомнил юноше Сэма: такой же габаритный человек с напряжённым взглядом, готовый в любой момент кинуться с места. Третьим оказался помощник правителя по хозяйственной части Майрон. Умудрённый годами жилистый старичок. Несмотря на миролюбивый облик, именно его Зоя боялась больше всего, так как исследовательский сектор, к которому она принадлежала, относился к епархии Майрона и тот мог не оглядываясь ни на кого жестоко покарать любого подчинённого, если бы несчастный сделал бы что-нибудь не так, например, неверно перевёл слова дикаря. Обычно Хектор и Майрон никогда не соглашались друг с другом, каждый желал получить больше ресурсов именно в своё распоряжение, из-за чего решающим становилось мнение Теламона, власть которого становилась чуть ли не абсолютной. Вот и сейчас, пока помощники спорили, архонт скучающим взглядом блуждал по залу, думая совершенно не о собрании.
К столу по очереди выходили люди и, приложив на мгновенье правую руку к груди, начинали говорить. Сначала солдаты, нашедшие капсулу и принёсшие Макса в город. Хектор согласно кивал, поддерживая подчинённых. Затем наступила очередь учёных, а военный министр кривил губы и всячески выражал недовольство, говоря всем видом «это ж гражданские, ну что с них взять», вызывая тем самым недовольство Майрона, которое проявлялось не столь явно: хозяйственный советник лучше умел скрывать чувства.
Последним выступил отец Зои – Агазон. Он начал издалека – с предков, с важности познания и необходимости развития. Спорщики за столом заметно поскучнели: кому ж охота выслушивать прописные истины в который раз! Макс же втягивал информацию, как губка: его тюремщики никакие не аборигены, а потомки атлантов, покинувшие Землю вместе со своим городом, способным переноситься в пространстве из одного мира в другой. Эта планета не первое их пристанище, но последнее – восставшие машины уничтожили чудный город и заставили потомков великого народа прятаться под землёй без возможности покинуть враждебный мир. Агазон не нашёл способа хирургическим путём извлечь чип из головы Макса. Пришлось применить хоть болезненный, но эффективный метод – дистанционно сжечь устройство излучателем. Последующий тест показал: чип полностью выведен из строя, дикарь не находится под контролем искусственного интеллекта и не представляет угрозы атлантам.
Майрон одобрительно поаплодировал, призывая собравшихся по достоинству оценить, титаническую работу, проделанную его сотрудниками. Зал оживился, одобрительные хлопки сначала по одному, затем всё больше, заполнили помещение. Хектор демонстративно скрестил руки на груди. Макс почувствовал, хозяйственный советник берёт верх и шансы на спасение колонии стремительно возрастают.
Теламон поднял руку, призвав агору с тишине:
– Так какое решение принял глава исследовательского сектора?
Юноша уже был готов услышать приятную весть от Агазона, как тот понурив голову сел на место. Молодой человек находясь в эйфории упустил, что отец Зои формально не возглавлял сектор, хотя фактически руководил всеми работами и людьми. Молодая женщина, привлёкшая внимание Макса и сидевшая рядом с Агазоном встала. Юноша теперь понял, почему столь яркая, даже на фоне знати, девушка расположилась в первом ряду, неподалёку от него.
– Дикарь не представляет ценности. Исследования могут быть завершены при аутопсии.
В зале повисла тишина. Макс бросил недоумённый взгляд по бокам: Зоя опустила глаза, Агазон помрачнел и грустно пожал плечами, Хектор негромко рассмеялся. После оптимистичной речи учёного, поворот был неожиданным.
– Феодосия, – обратился архонт к женщине, – дочь моя, правильно ли мы услышали: ты поддерживаешь мнение стратега и в целях безопасности города предлагаешь избавиться от пришельца?
– Да, отец, всё верно. Дальнейшее содержание образца нецелесообразно, а учитывая прошлый инцидент – преступно!
– Хорошо, садись. Думаю, дело ясное…
Макс буквально увидел, как лезвие гильотины падает вниз: даже, если третий советник упрётся, архонт не станет спорить с дочерью, прияв её сторону и Хектора, ни Агазон, ни тем более Зоя не станут спорить, никто не выступит в защиту Макса, он будет осуждён, а колония обречена! Весь план летел в тартарары. Юноша не выдержал. Он рванулся вперёд, но оковы на ногах нарушили равновесие и молодой человек упал. Макс попытался подняться: скованные руки не давали привычной опоры. Одновременно с барахтаньем на полу, юноша кричал о глупости собрания, недальновидности начальников, обречённой колонии, родственниках, находящихся под ударом врага, искусственном интеллекте, поработившем его народ и ещё много всего разного. Чья-то колено упёрлась Максу в спину, прижав тело. Голову молодого человека подняли, а перед собой он увидел ухмыляющееся лицо Хектора и тут же юноша почувствовал холодное острие клика, коснувшееся сонной артерии. Макс невольно умолк, ожидая неумолимого удара и вечного небытия. Однако стратег лишь похлопал юношу рукой и вложив меч в ножны направился к архонту. Дюжие руки подняли Макса и вернули на место в первом ряду. Троица за столом снова о чём-то посовещалась, после чего Теламон огласил решение:
– Эфор, стратег и я пришли к единодушному согласию. Дикарь, именующий себя Макс, станет членом нашего общества.
По залу пронёсся гул удивления, архонт же даже не замедлил речь:
– При этом, учитывая, что он является в иерархии своего народа вторым человеком, после военного вождя, ему даруется звание дилохита и все причитающиеся представителю знати привилегии. Он поступает под начало уважаемого стратега Хектора.
Военный министр согласно наклонил голову, в то время как Теламон завершил:
– За социализацию нашего нового гражданина будет отвечать Феодосия, которой надлежит адаптировать дикаря, подняв до уровня цивилизованного человека.
Макс не увидел, но почувствовал на себе испепеляющий взгляд главы исследовательского сектора. Мало того, что её мнение прилюдно проигнорировали, унизив как руководителя, но и поставили в фактическое подчинение стратегу.
Решение было мягко говоря странным, а обоснование в виде благородного происхождения Макса откровенно притянуто за уши. Юноша в порыве отчаяния, конечно, упоминал и разведчиков, и Сэма, и доверие к нему командира, но истрактовать последнее, как высокую воинскую должность, надо обладать богатой фантазией и желанием. Впрочем, ларчик открывался просто. Архонт старел, ему требовалась опора и наследник. Ребёнок в роду единственный и тот женского пола – Феодосия. Девушка мечтала править городом сама, не даром она убедила отца поставить её на престижную должность главы исследовательского сектора, дабы показать всем, что является полноценным руководителем. Однако, Теламон нашёл более традиционный путь – брак. В женихи архонт выбрал паталогически преданного ему Хектора. Узнав об этом, Феодосия пришла в бешенство, роль домохозяйки девушку не устраивала. Она отказалась наотрез. Разговор по душам произошёл накануне агоры и всё собрание архонт думал о семейных делах, судьба Макса его не интересовала. Он уже собирался приговорить, распластанного на полу дикаря, как стратег изменил своё первоначальное мнение о необходимости ликвидации пришельца и предложил интересный ход: сохранить юноше жизнь и назначить младшим офицером. В результате на нём сойдутся интересы военных и гражданских. Первые займутся обычной боевой подготовкой новичка, вторые – дальнейшими исследованиями дикаря и адаптацией. Хектор станет персонально курировать процесс, а со стороны учёных вполне логично привлечь главу сектора, то есть Феодосию, которая не сможет избежать личного общения, напротив встречи со стратегом станут неизбежными и регулярными. А там… Хектор не сомневался, что сможет влюбить в себя непокорную красавицу. Идея архонту понравилась: в самом деле, пусть зятёк расстарается, проявит умения не на поле брани, любимая же дочь не станет трепать нервы старику, выльет весь яд на жениха, глядишь перебесится, остепенится. В результате Теламон принял столь удивившее всех решение, вызвав полное удовлетворение Хектора и нескрываемый гнев Феодосии, винившей в этом Макса, столь несвоевременно открывшего «поганый рот». Хотя, как мы понимаем, юноша фактически оказался лишь заложником ситуации.
С молодого человека сняли оковы. Два охранника подхватили под руки и потащили из зала вслед за Феодосией, с гордо поднятой головой, первой проследовавшей к выходу. Юноша ещё не отошёл от шока, ноги не слушались и без посторонней помощи он не мог перемещаться, а мешкать не следовало – архонт высказался чётко и однозначно.
Макс смутно понимал, что сегодня он выиграл сражение, сделав пусть и небольшой, но важный шаг на пути к спасению колонистов. Архонт остался недосягаем. Однако юноша сохранил жизнь, получил выход на дочь правителя и стратега, то есть самых важных лиц в городе, тех, кто может принять решение о выделении помощи родному посёлку, приютить, спасти от агрессивных машин жителей, уничтожить чипы в головах, вернуть людям свободу воли.