После утренних занятий по физике, когда Ван Ыок выходила на улицу, чтобы съесть ланч, ее остановила Лу. Ван Ыок надеялась столкнуться с Лу или Майклом, которые, хоть и не были ее друзьями, относились к ней дружелюбно. И они никогда не игнорировали ее присутствие, когда в перерыве на ланч она садились рядом с ними.
– Ты идешь на эту фигню? – И Лу зачитала с листовки: – Ознакомительное собрание на тему «Как я могу помочь обществу?».
– Я забыла про него.
Отлично. Еще больше работы. Это было частью курса «ТДО» – «Творчество, Деятельность, Общество», обязательной составляющей бакалавриата, нацеленной на то, чтобы все ученики были всесторонне развитыми личностями. Разработчики учебной программы МБ, наверное, думают, что у школьников полно свободного времени? Они издеваются, не иначе, если считают, что человек может с этим справиться, что это гуманно, – нам едва хватает времени, чтобы быть работоспособными ботами-зубрилами.
Лу пришла в школу Кроуторн только в четвертой четверти прошлого года, новенькая девчонка в «Маунт Фэрвезер», учебном лагере вдали от города, на природе, где предстояло проучиться целый семестр. И за этот семестр Лу, особо не стараясь, показала всем, что она крутая. У нее был собственный круг общения. Она вступалась за слабых. У нее были моральные принципы. И еще она обладала суперкрутым талантом – умела петь. К тому же у нее были матери-лесбиянки, что, кажется, тоже считалось крутым и добавляло ей значимости в глазах остальных.
Когда Ван Ыок рассказала о Лу Джесс, та, услышав о матерях-лесбиянках, с радостными криками выбросила руку вверх, совсем нетипичное для нее проявление восторга. Джесс была лесбиянкой – или, как она сама себя описывала, «лесбиянкой в ожидании».
Она с самого начала знала, что не гетеросексуальна, но твердо верила, что ни за что не сможет признаться в этом родителям до тех пор, пока не окончит школу и не начнет сама зарабатывать на жизнь, потому что они скорее поменяют замки на дверях, чем смирятся с ее сексуальными предпочтениями. Джесс относилась к этому с философской точки зрения, но, не отказываясь от собственных убеждений, она понимала, что, пока учится в школе, родители будут против любых романтических увлечений.
По мнению Джесс, родители могли бы изменить свое мнение о том, что значит иметь дочь-лесбиянку, если Пенни Вонг[3] (кумир обеих девчонок) когда-нибудь станет премьер-министром Австралии. Премьер-министр, лесбиянка и азиатка в одном лице – это могло бы склонить чашу весов в пользу Джесс. Но опять же…
– Нам разрешили взять обед с собой, – сказала Лу. – Хотят, чтобы мы начали привыкать все следующие два года делать несколько дел одновременно. Ура, ребята.
В главном актовом зале, громко переговариваясь и шумя, сидела почти половина одиннадцатого класса. В этом огромном помещении с высокими потолками, длинными окнами, отличной акустикой и профессионально оборудованной сценой был такой гладкий и блестящий паркетный пол, что Ван Ыок пообещала себе до окончания школы обязательно покататься по нему в носках.
Она села с Лу и Майклом. По другую сторону от нее расположилась Энни, которая, казалось, все время была в движении, и сидеть рядом с ней можно было, лишь сжавшись на своем месте, потому что Энни всегда выходила за границы своего личного пространства и постоянно задевала рядом сидящих локтями, ногами или случайно попадала в них ручкой.
Пока мисс Кинг, которая была координатором курса «ТДО» и вообще координатором всего одиннадцатого класса, начала, усадив всех по местам, объяснять составляющую «служения» – и вызвала недовольные стоны, когда сообщила, что расписание волонтерской работы все должны были составить еще вчера, – Ван Ыок старалась избегать последствий необычайной активности соседки. Когда она повернулась к Энни, чтобы попросить больше не толкать ее, то уставилась прямо на Билли Гардинера – похоже, они с Энни поменялись местами. Он одарил Ван Ыок довольной улыбкой и наклонился, чтобы рассмотреть, что у нее на ланч.
– Ням-ням, – произнес Билли, угостившись фаршированным омлетом, приготовленным мамой Ван Ыок в качестве угощения в первую неделю возвращения в школу.
– Объедение! – воскликнул он с полным ртом. – Ты сама это приготовила?
Билли смотрел на рассыпавшийся кориандр, курицу и ростки фасоли так, словно омлет был предметом серьезной экспертизы.
– Что там?
Ван Ыок почувствовала, как от смущения зарделись щеки. Ей совсем не хотелось стать объектом грубых шуточек Билли Гардинера. А вдруг он сейчас выплюнет еду и притворится, что его вот-вот стошнит? Ее саму затошнило при мысли о том, что может произойти в следующий миг, и она закрыла от него свой ланч.
Лу, видя, что происходит, наклонилась вперед и заговорила вместо Ван Ыок:
– Хватит воровать еду!
– Это не воровство, а обмен, – ответил Билли и открыл большой бумажный пакет. – Что будешь?
Он положил пакет на колени Ван Ыок и, порывшись, извлек оттуда контейнер с клубникой, которым помахал перед ее носом. Она покачала головой, глядя прямо перед собой и со страхом ожидая неизбежного – когда станет мишенью его насмешек или получит какое-нибудь гадкое прозвище. Что она сделала, чтобы заслужить это внимание? Вот он толкает ее локтем.
– А как насчет… домашнего батончика из мюсли?
Ван Ыок снова покачала головой, намеренно не глядя на него. Опять шорох бумаги.
– Апельсиновый торт?
Ван Ыок придвинулась ближе к Лу и убрала пакет Билли со своих колен.
– Ладно, так и быть. Фокачча с куриным шницелем и капустным салатом… напополам? – Билли вытащил огромных размеров сэндвич и предложил его Ван Ыок. Она отвернулась. – Слушай, здесь точно должно быть то, что ты любишь. Может, яблоко? Какая еда тебе нравится?
– Оставь ее в покое, Гардинер, – сказал ему Майкл, сидящий через два места от него.
– Я лишь пытаюсь поделиться, – ответил Билли.
– Одиннадцатый класс, прошу внимания, – в тот же момент проговорила мисс Кинг.
Билли наклонился так, что почти касался лица Ван Ыок. Она приготовилась к худшему. Ну вот, сейчас начнется.
– А ты знаешь, что ее зовут Джо? – кивнул Билли в сторону сцены. Его голубые глаза сияли от глупости сказанного – и на удивление, слова не имели никакого отношения к Ван Ыок. – Джоанна. Джо Кинг. Реально.
Ван Ыок рискнула взглянуть на него. Только широкая озорная улыбка, адресованная ей, никакого злорадства. Бред какой-то. Билли Гардинер никогда бы не стал заводить разговор и шутить с любой Ван Ыок Фан в мире.
– Кстати, а твое имя, что оно значит? Как переводится?
– Облако желаний.
– Облако желаний? Облако желаний. Круто! И необычно. Слушай, а это ваше семейное имя или как?
Билли ждал ответа. И точно решил поиздеваться над ней. Разве он не в курсе, что большинство имен что-то да означают? Например, его имя, Уильям, означает «шлем». Зачем-то она выяснила это. Мысленно отругав себя за это, Ван Ыок оглянулась по сторонам – не смеется ли кто из его дружков. Его взяли на слабо, он заключил пари и выиграл. Притворился, что дружит с этой убогой азиаткой.
Не ответив Билли, она повернулась к мисс Кинг.
– А теперь для тех, кто еще не подыскал себе работу. Давайте подумаем все вместе. Итак, пожалуйста, поднимайте руки, делитесь идеями.
Пара человек без особой охоты подняли руки.
– Навестить пожилых.
– Или детскую больницу.
Энни вскинула руку.
– Эмигрантов! – с облегчением, что смогла хоть что-то придумать, сказала она, а потом с ужасом наклонилась через Билли к Ван Ыок. – О БОЖЕ, прости, я не имела в виду тебя.
– Ван Ыок не эмигрантка, тупица! Она австралийка, – огрызнулся Билли.
– Давай ты не будешь так разговаривать с людьми, – огрызнулась Лу.
– Я же сказала, что не имела в виду ее, – огрызнулась Энни.
– Нет ничего плохого в том, чтобы быть эмигрантом, – заявила Ван Ыок.
Они все умолкли в замешательстве. Роли поменялись. Какого черта, она, Ван Ыок, начала говорить таким тоном? Она предпочитает молчать, а тут у нее был такой властный голос. И с какого перепугу Билли Гардинер ринулся защищать ее?
– Билли, Ван Ыок, Лу, Энни, – когда мы закончим, вы можете остаться и сложить стулья, – сказала мисс Кинг.
– Замечательно. Вот и вся благодарность за то, что я подумала об эмигрантах, – со стуком поставив один стул на другой, пожаловалась Энни и посмотрела на Ван Ыок. – Прости. Еще раз. Просто я бы не отказалась от десяти минут положенного мне перерыва на ланч. Ребята, а вы уже определились со своей волонтерской работой?
– Есть парочка возможных вариантов, но ничего интересного, – ответила Лу.
Билли поднимал стулья, как перышки.
– Я тоже еще нет. Пока единственное предложение – обрабатывать данные в исследовательском проекте отца. Но я скорее отстрелю себе яйца, чем буду заниматься этой ерундой.
Отец Билли был известным доктором, который занимался разработкой новых методов лечения меланом.
– Знаете, что я ненавижу больше всего? Что почти все припишут себе лишние часы, а такие придурки, как я, станут вкалывать по-настоящему, – поделилась Энни.
– А ты уже знаешь, чем будешь заниматься? – спросила Лу.
– Я пытаюсь попасть в программу по восстановлению растительного покрова побережья, – ответила Энни. – Кто знал, что придется чуть ли не на коленях умолять, чтобы тебе позволили помогать? – Она с грохотом поставила очередной стул. – Мое участие в бакалавриате и так висит на волоске, так что я проклята с самого первого дня.
Энни только недавно начала учиться в бакалавриате, но ее родители обещали школе, что их дочь улучшит оценки, если ее допустят к этой программе.
– А ты, Ван Ыок? – спросила Лу.
– Я работаю в обучающей программе для детишек, у чьих родителей английский – второй язык.
– О, я тоже с радостью занялась бы этим – там требуются наставники?
Ван Ыок замялась. Было бы здорово, если в подготовительном клубе работал бы кто-то типа Лу, но если она предложит ей прийти, то нарушит одно из своих «золотых» правил: отделять школьную жизнь от личной жизни.
– Там довольно скверно. Очень шумно. В основном мы работаем с детьми, проживающими в квартирах государственного жилищного фонда Восточного Мельбурна.
– А вообще-то детям она нравилась. И именно благодаря ее еженедельным занятиям с Деби, одной из наставниц, Ван Ыок умела так же хорошо говорить и читать по-английски, как и ее одноклассники.
– А когда проходят занятия? – спросил Билли.
– По пятницам, в пять часов вечера.
– И как это все работает?
Как описать настоящий хаос, который каждую неделю упорядочивался?
– Около двухсот детей и двухсот наставников встречаются в зале церкви Сент-Джоуи, рассаживаются за столы и примерно час школьники помогают детям с домашней работой. Или вообще с учебой. Или с жизнью в целом. Иногда приходят их мамы и тоже помогают. Все дети получают что-нибудь перекусить и коробку сока. Тех, кто живет далеко, потом развозят по домам на автобусе.
– Супер! – сказал Билли. – И это единственный день, когда у меня нет тренировок после обеда. Так что я тоже мог бы этим заняться.
– Да, но только тебя еще никто не приглашал, – ответила Лу и, глядя на Ван Ыок, закатила глаза. – Хоть ты и считаешь себя белым, которому все должны, тебе все равно нужно получить приглашение.
– Но я ведь могу прийти, правда? – умоляюще глядя на Ван Ыок, спросил Билли. – Ну, пожалуйста.
Ван Ыок, Лу и Энни дружно на него уставились – что это такое сейчас было?
– Я спрошу, – неохотно ответила Ван Ыок. – Но вы не можете просто так взять и прийти. Вам нужно разрешение на работу с детьми.
– Ладно, в любом случае дай мне знать, – сказала Лу. – Я бы с радостью помогла, если им нужны еще люди. Я могу быть репетитором по любому предмету, для любой возрастной группы.
– Я тоже, – поддакнул Билли.
Ван Ыок так привыкла, что Билли Гардинер все время дразнился, шутил, да и вообще делал все, чтобы вызвать смех остальных, что сейчас ей было трудно поверить в то, что он настроен серьезно.