она была горяча, горяча она была до того
что я не хотел чтоб она досталась кому-то еще,
а если я не вернусь домой вовремя
ее не станет, и я б такого не вынес —
я бы свихнулся…
глупо я знаю, ребячливо,
но я попался, попался.
разнес всю почту
и тут Хендерсон поставил меня на вечернюю выемку
в старом армейском фургоне,
дрянь эта клятая стала греться на середине маршрута
а вечер все тянулся
я думал о своей горячей Мириам
и то и дело выскакивал из кабины
набивая почтовые мешки
двигатель все грелся
стрелка термометра доползла доверху
ГОРЯЧО ГОРЯЧО
как Мириам
я выскакивал и заскакивал
еще 3 выемки и вновь в отделении
я окажусь, моя машина
ждет отвезти меня к Мириам та сидит на моей синей тахте
при скотче со льдом
закидывая ногу на ногу и покачивая лодыжками
как обычно,
еще 2 остановки…
фургон заглох на светофоре, адски
пришлось его раскочегаривать
заново…
дома я должен был оказаться к 8, 8 предел для Мириам.
я сделал последнюю выемку и фургон заглох на светофоре
в ½ квартала от отделения…
не заводится, не заводится…
я запер дверцы, вытащил ключ и побежал
к отделению…
швырнул ключи… расписался об уходе…
«твой чертов фургон застрял на светофоре,
угол Пико и Западной…»
…пробежал по коридору, вставил ключ в замок,
открыл… ее стакан на месте – и записка:
сукин сын,
я праждала до 5 менут девятова
ты миня ни любишь
ты сукин сын
кто нибудь миня полюбит
я праждала целый день
Мириам
я налил себе выпить и пустил воду в ванну
в городе 5000 баров
и я обойду 25 из них
в поисках Мириам
записку держал ее пурпурный медвежонок
прислонившись к подушке
я налил медвежонку, налил себе
и залез в горячую
воду.