– Мам? – Я стучу и открываю дверь в ее комнату, которую она не покидала уже целую вечность. В комнате стоит тяжелый, неприятный запах… Такое ощущение, что спальня не проветривалась несколько дней. И поскольку отец был в отъезде, а Далила болела, вполне возможно, что так оно и было. Я подхожу к кровати и смотрю на исхудавшее и слабое тело матери. Она не взглянула на меня, не ответила на приветствие и никак не отреагировала, когда я открыл все окна и впустил холодный зимний воздух в комнату.
Я присаживаюсь на край кровати, а мама продолжает лежать и глядеть на одеяло. Ее волосы похожи на птичье гнездо, кожа очень бледная, тонкая, что можно разглядеть каждую жилку на ее руках и лице. Не осталось ни следа от искрящейся жизненной силы, которая всегда бурлила в ней.
– Так не может больше продолжаться. – Не знаю, для кого были предназначены мои слова, вполне возможно, что для нас обоих. Мои силы уже на исходе. После несчастного случая во время верховой езды, который привел к полному параличу ног, она потеряла волю к жизни. В течение нескольких месяцев она молчала и отказывалась от любого лечения. Стоящая рядом с кроватью инвалидная коляска потихоньку покрывалась пылью. Этот момент перевернул жизнь нашей семьи с ног на голову.
– Папа в командировке.
У меня ощущение, будто я разговариваю сам с собой. Мама не отвечает, но я не собираюсь останавливаться на этом. Она – единственный человек, которому я хочу довериться.
– Не пойми меня неправильно, но я рад, что тебе не приходится выслушивать о том, какой я неудачник.
Я улыбаюсь, но это была грустная улыбка, которая неуместна в данной ситуации.
– Мы уже давно с отцом нормально не разговаривали. Он хочет, чтобы я работал на него, а это последнее, что хочу я. Все это приводит к нашим постоянным ссорам.
Я вздыхаю и бросаю взгляд на маму, но она так и не оторвалась от рассматривания одеяла.
– Мы с ним раньше так не ругались, потому что ты была рядом и могла вмешаться и разобраться в причине ссоры. К тому же ты частенько устраивала нам промывку мозгов. – Отрывки старых воспоминаний вызывают слезы, которые я пытаюсь скрыть. – Благодаря тебе мы были семьей, а теперь… – Я всхлипываю, полностью вымотанный, и закрываю глаза. – Я знаю, что ты страдаешь, мам. Не могу представить, что ты чувствуешь, но жизнь продолжается, даже если нет возможности ходить. Я здесь, с тобой, в полном твоем распоряжении, как ты была для меня всю жизнь. Но ты должна дать мне шанс помочь тебе и хотя бы поговорить.
От отчаяния мой голос стал слабым, но мама так и не проронила ни слова и смотрела в никуда. Покачав головой, я проглатываю комок в горле и встаю, чтобы закрыть окно. Через окно смотрю на покрытый снегом сад. Мама любила проводить там много времени. Она могла часами напролет ухаживать за растениями или наслаждаться идиллией, читая книгу на скамейке среди клумб.
Любовь к литературе я унаследовал от матери, у которой страсть к ней проявилась в зрелом возрасте, когда она смогла позволить себе любые книги. Она родом из Венесуэлы, где выросла в бедной семье, а после школы поступила в университет и стала моделью. Она была «Мисс Венесуэла» в девяностых и до сих пор остается для меня самой красивой женщиной. Я целую ее в лоб и говорю на прощание, что люблю ее. И, покинув комнату, чувствую смертельную усталость.
Как это могло произойти? Как мы могли допустить, что мама с каждым днем все больше отдаляется от нас? Ее состояние не улучшается, и я не знаю, что обсуждает с врачами отец. Я живу в квартире родителей на Манхэттене, потому что атмосфера между мной и отцом накалена до предела, да и мне нравится жить отдельно. Но когда приезжаю навестить маму, понимаю, как же сильно скучаю по ней и по нашей прошлой жизни. Я все еще помню ее голос, но что, если ее молчание затянется и я забуду его насовсем?
Я должен сохранять хладнокровие, не стоит сдаваться и паниковать. У меня получится тем или иным способом вернуть ее к жизни, даже если придется свернуть горы.
Сделав глубокий вдох, иду на кухню, чтобы приготовить для мамы суп и картофельную запеканку. Обычно этим занимается Далила, но отец, черт его подери, оставил мать одну. Как он мог так поступить?
– Зейн! Какой сюрприз! Не знал, что ты здесь. – Мой дядя Байрон входит на кухню и протягивает мне руку для рукопожатия. И я замечаю у него пакет.
– Ты принес еду?
– Да, твоему отцу пришлось срочно улететь в Денвер, но он вернется сегодня вечером. А раз Далила нездорова, попросил меня принести что-нибудь твоей маме поесть.
Мой гнев на отца гаснет, ведь он все-таки позаботился о том, чтобы за мамой кто-то поухаживал в его отсутствие.
Дядя ставит пакет с едой в холодильник и поворачивает ко мне, чтобы посмотреть, как я посыпаю запеканку тертым сыром и ставлю ее в духовку.
– Как она? – спрашивает Байрон, грустно посмотрев на меня.
– Без изменений. Ты можешь зайти к ней. Возможно, она будет рада видеть тебя.
– Я бы с удовольствием, но твой отец сказал, что нужно немного повременить с этим. Она в плохом состоянии. И, честно говоря, мне страшно видеть ее такой.
– Почему?
Байрон удивленно смотрит на меня.
– Отец не рассказывал тебе, что тогда произошло?
Я качаю головой.
– Мы с твоим отцом были на праздничном вечере, и я первым увидел Софию. Это была любовь с первого взгляда, по крайней мере с моей стороны. Ирвинг тоже был поражен ее красотой, как и я. Но, надо сказать, твой отец всегда был искуснее в очаровании женщин, поэтому она предпочла его.
Я подхожу к кухонному стулу – интуиция подсказывала мне, что лучше сесть.
– Я рад за своего брата, что он нашел любовь всей своей жизни. Но для меня твоя мама была, есть и будет самой лучшей женщиной на свете. И видеть ее сейчас в таком состоянии – выше моих сил.
Я киваю, прекрасно понимая, что он имеет в виду.
– Ты по этой причине никогда не был женат?
Мы с дядей еще никогда не разговаривали о любви, но теперь я даже рад этому разговору, потому что он отвлекает меня.
– Нет. Истинная причина заключается в том, что десять лет назад я осознал, что меня интересуют мужчины.
Дядюшкино откровение не стало сюрпризом, мой отец уже давно предполагал, что Байрон может быть геем. Это был лишь вопрос времени, когда он откроет свою тайну.
– И нет никого, с кем бы ты хотел заключить брак?
– Пока нет, но я не теряю надежду.
– Не хочешь составить мне компанию? – Я уже и не помню, когда в последний раз с кем-то ел за столом. Далила все время занята, а мой отец часто отсутствует дома. Поэтому обычно я быстро перекусываю и возвращаюсь в Нью-Йорк. А сегодня хочу остаться с мамой и подождать возвращения отца. После того как я отнес маме суп и запеканку, мы с дядей обменялись последними новостями.
Байрон все это время оставался со мной. Отец, едва перешагнув порог дома, вместо приветствия сообщает мне, что договорился о дате моего собеседования на работу. В этот раз я должен работать ассистентом в Coleman & Sons, что звучит круто, но не особо впечатляет меня. Байрон пытался выступить посредником между нами, но отец взглядом заставил его замолчать. И чтобы избежать очередной ссоры, я быстро попрощался и ушел, по пути еще раз заглянув к маме.
По дороге домой звоню Пейси, но он не отвечает. Та же ситуация с Люком и Дэном. Кажется, они что-то задумали. Ладно, я в любом случае хотел провести сегодняшний вечер в одиночестве. Конечно, можно поехать в город и познакомиться с очередной женщиной, но сейчас мне нужен друг, которому я могу довериться. После встречи с мамой чувствую себя потерянным. Жаль, что Пейси недоступен. С некоторых пор он единственный, кто знает о несчастном случае с моей мамой.
Наконец я добираюсь до Irish Pub, нашего постоянного места отдыха и встреч, и сажусь за барную стойку.
– Выглядишь ужасно, – утверждает Нейт.
Я слабо улыбаюсь.
– Эмоциональный перегруз. Пройдет.
– Сделаю тебе клубный сэндвич, захватишь домой. Он, конечно, не поможет избавиться от эмоций, но, по крайней мере, будешь сытым.
– Спасибо, Нейт. Сервис здесь на высоте.
– Для моих постоянных клиентов только самое лучшее.
Я благодарю Нейта и заказываю пиво. Пока ждал, решаю осмотреться. Бар, как обычно, полон народа. Много парочек, которые едят знаменитое ирландское рагу Нейта, а также несколько компаний, сидящих за дальними столиками. Внезапно мой взгляд останавливается на белоснежных волосах. Это же Грейс, уютно устроившаяся в нише и сосредоточенно смотрящая в свой скетчбук. Ее рука порхает над бумагой, и, кажется, она полностью погружена в работу. Если бы сейчас появился торнадо и поднял все в воздух, она вряд ли бы заметила. Длинные волосы Грейс покрывали ее стройное тело, словно мягкое одеяло. Она перестает рисовать и проводит карандашом по своим губам. Грейс часто так делает, когда размышляет или сосредоточена. Замечаю, что время от времени она начинает покусывать кончик карандаша. Кажется, кто-то голоден…
– Нейт, ты не мог бы отнести еще один сэндвич туда? Запиши на мой счет. – Я киваю в сторону Грейс, и он следит за моим взглядом.
– Понял, сейчас сделаю.
Я подхожу к Грейс и останавливаюсь рядом, но она не замечает меня, даже когда я сажусь напротив нее. Грейс отрывается от эскиза, когда ее внимание привлек подошедший с сэндвичем Нейт.
– Привет! – Несмотря на тяжесть в моем сердце, искренняя улыбка освещает мое лицо.
– И тебе привет! – Она дружелюбно улыбается мне и откладывает блокнот в сторону, чтобы встать и пожать мою руку.
На мгновение я чувствую исходящий от нее медовый запах, а потом она садится и вопросительно смотрит на меня.
– Сегодня ты без сопровождения?
– Я пытался дозвониться Пейси, но он недоступен, а наши парочки, скорее всего, проводят время вместе. Не хочу мешать им.
– Да, любовь так и витает в воздухе. – Грейс вздыхает, пытаясь скрыть эмоции, но я слышу разочарование в ее голосе.
– Отстой, да? – шучу я. Грейс хихикает и согласно кивает.
– Когда нет партнера, всегда хочется ворчать и смеяться над влюбленными.
– Дело не в том, что у меня нет партнерши. Просто влюбленные все меньше и меньше времени проводят со своими друзьями.
– Ты прав, и, к сожалению, это именно так. Похоже, мы с тобой единственные одиночки в нашей компании.
– Секундочку. Пейси тоже одинок.
Грейс таинственно улыбается, словно знает какую-то тайну.
– Ты знаешь что-то такое, чего не знаю я? – Мне знакомо такое выражение лица Грейс. Это случается каждый раз, когда она включает детектива.
– Я ничего не знаю, но есть подозрение.
– Да? Тогда расскажи же мне поскорее, а если ты не доверяешь старому приятелю, это определенно что-то дурное.
– Ничего дурного, но мне кажется, что он влюблен.
– Что?
– Ты разве не заметил его постоянную улыбку, которая появляется каждый раз, когда он печатает или получает сообщение?
– Мужчины не сияют от чувств, Грейс, – объясняю я ей, чтобы немного отойти от шока.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Уже пару недель я не видел его ни с одной женщиной. – Я пытаюсь убедить Грейс в том, что она ошибается, но внезапно осознаю ее правоту. Такие мелочи часто остаются без внимания.
– А ты хороша в своих расследованиях.
– Это всего лишь моя внимательность и способность наблюдать за другими. Я рада за Пейси. Он, как никто другой, заслуживает девушку.
– Верно. Он лучший, но еще и предатель.
– О чем ты?
– О том, что теперь я единственный без пары среди парней.
– Взгляни на это с положительной стороны, теперь у тебя меньше конкурентов. Я тоже единственная без парня среди девчонок.
– Тогда нам нужно как следует покутить.
Грейс сначала опускает взгляд на мои руки, покоящиеся на столе, а потом удивленно поднимает на меня глаза.
– Хм, я согласна.
– Отлично, тогда я быстро все съем, и вперед!
– Подожди, ты хочешь начать прямо сейчас?
– Да, почему бы и нет?
– Потому что сегодня среда, а завтра я работаю.
– У тебя завтра встреча, которую ты не можешь перенести?
– Да нет, могу…
– Тогда решено.
– Ты никогда не теряешь времени, не так ли?
– Мы молоды и должны получать удовольствие от жизни.
– Да, только у меня это плохо выходит.
Я бросаю взгляд на ее наряд. На ней бордовое трикотажное платье, плотные колготки и сапоги на плоской подошве.
– Ты выглядишь отлично.
– Ты говоришь это только потому, чтобы я составила тебе компанию.
Я склоняюсь к ней, приподнимаю ее подбородок большим и указательным пальцами и заглядываю ей в глаза, чтобы она запомнила мои слова, которые я хочу сейчас сказать.
– Я сказал так потому, что это правда. Ты выглядишь чудесно в этом платье, но совсем не важно, во что ты одета. Когда ты улыбаешься, твой наряд теряется. Не забывай об этом никогда, хорошо?
Грейс сглатывает и смотрит на меня круглыми от удивления глазами. Мои слова, по всей видимости, были восприняты ею, потому что она кивает и краснеет.
Мне нравится, когда так происходит. Она выглядит такой милой, и порой я специально стараюсь сказать или сделать что-то, чтобы она покраснела, и полюбоваться ею. Грейс не похожа на других девушек. Меня всегда окружали женщины, которые осознавали свою привлекательность. Можно подумать, таким поведением Грейс напрашивается на комплименты, но это не так. Она действительно считает себя недостаточно красивой и скучной, не осознавая, насколько сильна ее привлекательность и очарование.
После новогоднего поцелуя и момента, когда она лежала на мне полуголая, я все чаще задумываюсь о том, каково это еще раз поцеловать Грейс, почувствовать ее кожу, прикоснувшись к ней. Это запретные и сокровенные желания, которые я никогда не произнесу вслух, но они постоянно занимают меня. Даже главная героиня моего романа похожа на Грейс. Описывая сцену секса, я думал: «А как это могло бы быть с ней?» После этих мыслей пришлось срочно принять холодный душ. Даже сейчас меня посещают совершенно не детские желания, когда смотрю на ее губы. Так, пора заканчивать с этими мыслями, потому что это может стоить мне головы. Дэниел оторвет ее, он любит Грейс, как сестру. А поскольку у меня нет желания умирать, я отгоняю эти мысли и думаю, где бы мы могли сейчас потусить.