Времени слишком мало
Чтобы искать причины
То, что судьба сломала
Только любовь починит
Би-2
Месть, конечно, шутка прикольная, но у меня самой в ушах уже звенит от этого гула. А может быть от наглости соседа?
В любом случае думать обо всем, лучше в тишине. Так что выключаю воду.
Сижу, согнувшись в три погибели и предательски вспоминаю джакузи в нашей с мужем квартире, где могли бы и трое при желании поместиться.
Но я усилием воли давлю любые попытки сомневаться в своем решении. Назад уже пути нет.
Я ушла.
Сожгла мосты отношений, что длились так долго.
Осталось оформить все официально и вернуть свою фамилию, уберечь сына от семьи мужа. Я не передумаю.
И пусть ванная напоминает корыто. И пусть квартира разваливается по частям, трубы гудят, а из еды только греча. И пусть сосед внезапно всколыхнул давно похороненное желание. Я не передумаю. Не шагну обратно в то болото, где я так успешно топила свою женственность и таланты.
При воспоминании о семейной жизни, рука непроизвольно тянется к пульсирующему клитору, что заявляет о своем наличии…
Я уже и забыла, когда последний раз мастурбировала. Не потому что все бесит и нужно снять напряжение, чтобы не сорваться на Тихоне и не убить, мужа Антона Грибоедова, а потому что действительно возбудилась.
От вида мужского тела.
От взгляда, которым он буквально сканировал полотенце. Гипнотизировал меня, словно удав жертву. И я ведь могла бы поддаться. Забыть о проблемах, о страхах, о суде.
Но произошел какой-то ступор.
Мозг воспроизвел ситуацию, когда Грибоедов в штуку стянул с меня полотенце и принимался смеяться над тем, как раздуло мою грудь после родов.
«Бидоны» стандартное прозвище, которое я слышала регулярно.
Камилю может и досталось не заслуженно, а скорее на автомате, но пусть тоже сначала думает, как лапать первую встречную.
Можно себе путевку, и к Купитману организовать. Без очереди.
Ладно, мне сейчас секс не нужен.
А другая могла бы и наброситься. Впиться в его губы. Провести руками по каждой проработанной мышце тела, стянуть полотенце и…
Сразу вспоминается балкон и слова сестры, что его можно легко перелезть. И я тихонько смеюсь с шутки в сети, где женщина очень боится сексуального маньяка, потому что живет на первом этаже и называет свой точный адрес.
И я представляю, что она бы сделала, залезь к ней, такой, как Камиль.
Изнасиловала бы в самой жесткой форме, крича и повизгивая от удовольствия.
Другая могла бы это сделать.
Но точно не я.
Я даже рукоблудствовать передумала. Камилю много чести отменять их из-за мыслей о его напыщенных частях тела. А дел слишком много, чтобы нежится в корыте и думать о сексуальном торсе соседа и его тату, которые мне так и не удалось рассмотреть.
В квартире пытаюсь навести относительный порядок. Отмываю полы, окончательно раскладываю вещи, успеваю приготовить себе гречки.
Жуя крупу без подливки, я сжимаю челюсти и не вспоминаю бабу Люсю с ее сливочной подливой. Не вспоминаю…
Добрая женщина… Она одна была ко мне добра, когда приезжала в гости. В отличие от матери Антона, очень интеллигентная женщина, которая хотя бы звонила, перед тем, как заявится в шесть утра.
Со вздохом возвращаюсь к своей гречке, пытаясь думать о тот, что на такой диете точно похудею.
И больше никто не скажет, что у меня жопа жирная.
Скрипя зубами, доедаю последнюю ложку, споласкиваю тарелку и наконец открываю ноутбук. Он еще со студенческих времен у меня, когда я сама могла позволить себе, все, что угодно. Старый, но работает, как часы.
Собственно, все просто. Мне нужна работа. Желательно высокооплачиваемая и быстро. Да, я понимаю, что после четырехлетнего декрета я мало кому нужна. Но нужен только шанс, и я докажу, что я очень ценный специалист по маркетингу и программированию.
Отправляю несколько резюме, звоню ещё в несколько компаний самых разных сфер. Техническому специалисту не важно, что настраивать. Сервис для работы с людьми. Или с оборудованием.
В две из контор даже назначают собеседование. Правда на понедельник и среду. Ну ничего. Русские не сдаются.
В итоге еще два часа ушло на то, чтобы просто забить собеседованиями всю следующую неделю. Кто-то да клюнет. Надо только потратить последнее на нормальную юбку с рубашкой, а не этот балахон.
У сестры занимать не хочется. Маме я звонить не буду, иначе она же и уговорит меня вернуться к мужу «пока не поздно» Еще есть вариант, действительно, вернуться к мужу, но это только, если подыхать буду, и то не факт.
Глаза от экрана уже слипаются, а горло хрипит от декларирования своих успехов и заслуг в любимой сфере будущим работодателям. Я просто падаю на диван, морщась от того, какой он жесткий.
Нет, нет, Лида!
Ты не будешь вспоминать матрац, который выбирала весь день, а потом кайфовала каждую ночь.
И телефонный звонок мне в этом очень помогает.
Спасибо, добрый человек, кто бы ты не был. Штирлиц как никогда был близок к провалу…
Поднимаю над собой экран смарта и вижу номер Пашки-ботаника.
Мы когда-то вместе учились, пока его не отчислили за неуспеваемость. Так что ботан было скорее насмешкой, чем действительностью. Последние годы он звонит, чтобы я слепила ему защиту на программу. Год назад даже заплатил за это, когда он хотел блеснуть перед новым начальством.
Заплатил…
Блин, и вот, где была моя голова.
И сколько таких вот нуждающихся Паш в городе?
– Паша, – отвечаю сразу и без долгих прелюдий, спрашиваю. – Что надобно старче? Рыбка тоже хочет кушать…
– Ты сильно занята? Есть работа… – какой-то нервный, и я это использую.
– Деньги сразу.
– Конечно, главное быстрее… – торопится он и тут же высылает адрес. Я, спеша, как «Бэтмен» увидевший сигнал на небе Готома, натягиваю свою убогую юбку, блузку, пиджак, затягиваю узел на голове и оценив свой вид на твердую троечку, выхожу из квартиры.
Ноутбук с собой, телефон, деньги на трамвай. Ничего не забыла.
Уже спускаюсь в наш холл парадной, киваю консьержке, которая видимо во мне увидела родственную душу по внешнему виду и печальному лицу. Дверь открывается и входит человек в форме сантехника, за ним еще несколько людей, уже толпящихся в проходе. Я же думаю о замене труб, поэтому долго и задумчиво провожаю взглядом сантехника, краем уха слыша скрипучее как половицы в старом доме:
– Спасибо, внучок. Не донесла бы я. Не донесла. А ты вон какой сильный. Тебе бы в поле, там такие пригодятся.
Здорово, когда есть такие люди. Только вот не здорово на всем ходу врезаться в этих добряков. А именно это я и делаю, больно ударившись плечом.
Но больше этого меня волнует ахнувшая и запричитавшая старушка в синем в пол платье и рассыпанные по полу «антоновские» яблоки.
Блин, такие спелые на вид, аж слюнки потекли.
Я кидаюсь помогать собирать, почему-то упорно ощущая жжение на щеке, даже тру ее, чтобы снять это ощущение. Как будто пялится кто-то…
Скашиваю взгляд и упираюсь в яркую зелень глаз соседа.
– Ты чуть не убила бабушку, – усмехается Камиль, совершенно неприлично осматривая мою вынужденно эротическую позу. В особенности на откляченный зад.
Первые секунды теряюсь. Продолжаю смотреть в эти джунгли, что сдавливают шею лианами, вынуждая задыхаться. Но стоит ему усмехнуться, мол понимает, какой эффект произвел, как меня отпускает.
– Я не помню, когда мы перешли на «ты», – нахожусь с ответом, грубо кидая яблоко в большую корзину. Думаю, несложно догадаться, чью светлую голову я представляю на месте ни в чем неповинного фрукта.
– Когда ты решила пойти с козырей и опробовала на мне практики БДСМ, – опаляет горячим дыханием Камиль мое ухо, и я отползаю подальше.
– Тогда тебе не стоит ездить в Мурино*, там тебе покажут такие практики, что ты не только на «ты» перейдешь, ты замуж захочешь…
– Считаешь, что я подраться не смогу?
– Только вот доказывать ничего не надо, – усмехаюсь я с этого красивого мальчишки, который очевидно очень не любит, когда его берут на слабо. В отместку он продолжает нагло меня оглядывать, а когда мы рядом и вовсе трогать. Собрав часть разбросанного, я встаю, чтобы не гореть от стыда, когда Камиль откровенно пялится на мои необъятные прелести или делает вид, что он не только знаком со мной, но и выдрал в самых невероятных позах.
Реально маньяк?
Пофигу, с кем, главное, чтобы не напрягаться.
Такие мужики меня всегда поражали. Привыкают с пола гниль собирать, а голову поднять не могут. Туда, где висят самые спелые и сочные. Те, за которыми лестница нужна. Повыше, да поплотнее.
И я сейчас не говорю о себе. Я даже не на троечку. Я про тех, кто не шастает по клубам и не снимает таких вот «усики пропуск в трусики».
– Самое спелое выбрала, – отвлекает меня от мыслей старушка, пока Камиль дособирает последнее и поднимает корзину, напрягая мышцы рук. Нет, тут бесспорно немало женщин захотят быть на месте этой корзины. Немало женщин захотят познакомиться с его адамовым яблоком и змеем искусителем. Просто почему он не фильтрует, а готов брать каждую, как обжора в ресторане быстрого питания. Думаю, он бы и с сестрой переспал, не будь уже после развратной пьянки.
– Да, они чудесные. У меня учительница была в деревне. Так она ими нас за пятерки угощала, – вспоминаю, укладываю последнее яблоко, стараясь не смотреть на Камиля. Может игнор подействует, и он найдет более доступную особь.
Вон, мамочка, что проходит с коляской, просто жрет его глазами. Так и хочется сказать: «Слюни подбери».
Кто бы меня так одернул…
Мою руку останавливает та сама старушка, и я наконец могу ее разглядеть. Ну вот точно, как София Дмитриевна. Сейчас уже баба Софа.
– А вы, ребята, по яблочку возьмите, в знак благодарности. Они вам счастье принесут. Деток много будет. Счастье в семье.
Я сначала не совсем понимаю, о чем, собственно, речь, смотрю на Камиля, чтобы тоже объяснил, а он тоже глаза пучит.
И до меня доходит.
– Вы ошиблись. Мы не вместе. Это вообще выглядело бы странно.
Я, конечно, тоже хотела отрицать сам факт того, что мы можем быть парой, семьей, тем более думать о детях, но то, как выразился он, просто выбешивает. Словно я не женщина, а мутант с щупальцами вместо конечностей.
Я выпускаю воздух, как кипящий чайник, и, благодаря старушку, все-таки беру яблоко. После гречки это почти как любимый наполеон.
– А ты куда так вырядилась? Надеюсь, к сантехнику? – осматривает он меня уже с ног до головы и задерживается на простых кедах.
– Не твое собачье дело! – огрызаюсь я, уже занося руку, чтобы нажать кнопку домофона.
– Только не говори, что на собеседование. Я бы тебя не взял! – говорит он мне вслед, а пока бабушка идет к двери, я успеваю развернуться и показать средний палец за долю секунды, до того, как дверь закроется. Показывая тем самым, что я бы никогда не стала работать на прожигателя жизни и блядуна.