До боя курантов оставался час. Алла обтирала салфеткой мандарины, сожалея, что их запах не будоражит, как бывало.
«В детстве всё ощущается острее, сказочнее, – думала она. – Хотя странно, ещё в прошлом году этот аромат просто сбивал меня с ног, а теперь кажется приторно-навязчивым. Наверное, я окончательно повзрослела».
Она увенчала последним мандарином наполненную вазочку, понесла под ёлку. На полпути настиг бойкий щебет звонка.
Алла подбежала к глазку и чуть не выронила из рук новогоднее угощение.
Дима – раскрасневшийся, с инеем на бровях – ввалился в квартиру, словно в невидимом леденящем облаке.
– Деда Мороза ждали?! – пробасил театрально.
– Такого – точно нет! – радостно и удивлённо воскликнула Алла. – Дим, ты же совсем недавно дома был, говорил, что на праздник не сможешь приехать.
Мама засуетилась на кухне, дав молодым уединиться.
После первых объятий и поцелуев Алла, выразительно глядя на мужа, спросила:
– Ну?
У того на лбу появились вопросительные складочки.
– Как тебе новость? – подначивала Алла.
– Постой. Не понял. О чём речь?
– Не придуряйся! Я в письме всё написала.
– Ах, в письме-е-е. Так, значит, я его ещё не получил, – у Димы в глазах замелькали вопросы.
Такой поворот Аллу даже обрадовал. Подмывало быстрее ошарашить мужа известием, но она несколько мгновений держала паузу, подогревая любопытство.
– Тогда сиди, чтобы не упасть! У нас будет… ребёнок!
Дима часто заморгал. Уголки губ нервно заходили, то растягиваясь в улыбке, то возвращаясь на место, придавая лицу чрезвычайно серьёзное выражение.
– Странная у тебя реакция. Не пойму. Ты рад или как?
– Ал… Я сам пока не понял… Это же такая ответственность… Как мы с малышом к месту моей будущей службы поедем? Думаешь, справимся?
– Ты что, обалдел! Вообще-то, это ты должен меня поддерживать и уговаривать, что всё хорошо будет.
Алла обхватила ладонями пылающие щёки. Она видела себя и без зеркала. Знала, что, будучи бледнолицей, рдеет раньше, чем проступает первая слезинка. Но это когда хотелось плакать, сейчас же был совсем другой случай. Аллу охватил боевой дух, будто она собиралась отстаивать своё дитя.
Но Дима неожиданно сдался без боя.
– Ой, Ал, прости! Вре́менное помутнение нашло. Конечно же, я рад… Я очень даже рад!
Муж сказал это так искренне, что Алла моментально остыла и без сопротивления упала в его объятия.
– Молодёжь! – позвала мама. – Праздник пропустите! Подтягивайтесь к столу! Надо бы вместе перешагнуть в наступающий год!
Под бой курантов члены общества трезвенников – так мама окрестила семью – чокнулись фужерами с морсом и набросились на мандарины.
Дима схватил самый большой. Ловко сняв кожуру, протянул его Алле. Она просияла, но передала оранжевый деликатес маме, зная, что та будет тронута таким порывом.
А Дима уже очистил новый. Отломил дольку, поднёс к губам Аллы. Она приняла лакомство, предвкушая, как во рту разольётся нежный кисло-сладкий сок. Однако, надкусив тонкую плёнку, почувствовала подкатывающую к горлу тошноту.
Побежала на кухню, выплюнула раскромсанную мякоть в мусорное ведро. Принялась полоскать рот. Вбежала мама.
– Не пугайся, родная. Вкусовые извращения – обычное дело для беременных, – мягко успокоила она. – Родишь и снова будешь уплетать мандарины с превеликим удовольствием.
– Даже сомневаюсь, что когда-то буду хоть от чего-то получать удовольствие, – пробормотала Алла, возвращаясь в зал.
Просидев у телевизора не больше получаса, она сослалась на усталость и отправилась в спальню. Дима поспешил следом.
В мыслях Аллы бродили амурные фантазии, но к разочарованию им не дано было воплотиться. В постели вновь настигла тошнота.
Аллу раздражало, что пропала чувствительность и снова приходится притворяться. «Что же происходит? Неужели так будет целых девять месяцев? – мысленно сокрушалась она, в то время как муж рассыпа́лся в ласках. – Хотя о чём я? В последние месяцы, скорее всего, совсем нельзя будет… А после родов и подавно! Целый год из жизни вон!»
***
За поздним завтраком выяснилось, что Дима остаётся писать диплом в Ленинграде.
– Нужны регулярные консультации с научным руководителем. К тому же время от времени придётся ездить на сборы, ведь занятия на военной кафедре полностью не прекратились. Работа, опять же, – оправдывался он перед надувшейся женой.
– Выходит, обо мне всю беременность только мама будет заботиться? – буркнула Алла в ответ.
– Почему же? Я планирую приезжать.
– Раз в месяц, как и предыдущие четыре года?
– Ал, ну подожди, разделаемся с учёбой, тогда устроим жизнь, как у людей. Не бросать же институт на финишной прямой.
– Разве я предлагаю бросать? Просто ты сам собирался дома дипломом заниматься.
– Собирался, но кто же знал, как обстоятельства сложатся?
Неизвестно, сколько ещё продолжалась бы словесная перепалка, если бы Аллу не накрыл новый приступ тошноты. Вновь отделавшись имитацией рвоты, тело обмякло и потребовало покоя.
Алла опустилась на кровать. Дима сел рядом. Взяв руку жены, он то перебирал пальцы, то мягко поглаживал…
Когда Алла проснулась, мужа рядом не было.
– Дима! – позвала она.
В комнату вошла мама.
– Доченька, он уехал. Помнишь, вчера за столом говорил, что на одну ночь прилетел, только повидаться. Завтра у него экзамен. Не переживай, я проводила как положено: круп с собой дала, консервов. Он молодец – не стал будить. Понимает, что отдых для тебя сейчас – самое лучшее.
«Уехал… Что ж, отдых так отдых», – печально подумала и села за учебники.