На третьем этаже Карен Эйкен Хорнби выходит из лифта, ноги гудят, волосы еще влажные. Она здорово устала, пока бежала в гору к дому, но, быстро приняв душ, проглотив овсянку и выпив крепкого кофе, по-прежнему довольна собой. Новая неделя, новые привычки, и по крайней мере на сей раз все началось хорошо.
Астрид Нильсен уже здесь, наверно, с пяти утра на ногах, пробежала вдвое большее расстояние и теперь, кажется, успела с головой уйти в работу, но сегодня утром даже это не может испортить Карен настроение.
– Доброе утро, – говорит она. – Мы что, первые?
– Доброе утро, шеф. Нет, первый – Йоханнисен, он за кофе пошел.
С каких это пор он завел привычку являться раньше восьми? – думает Карен, чувствуя, как улыбка гаснет. Идет к своему месту в открытом офисном пространстве, снимает куртку, вешает на спинку стула. Когда знакомая мелодия сообщает, что компьютер грузится, за спиной у нее возникает Эвальд Йоханнисен с кружкой кофе в руке.
– Вон как, – говорит он с наигранным удивлением. – Ты, стало быть, не собираешься занять кабинет начальника?
Прежде чем Карен успевает ответить, тренькает лифт, и сквозь стеклянную дверь она видит, как из кабины выходят Карл Бьёркен и Корнелис Лоотс. Секундой позже дверь открывается, они подходят ближе, громогласно и оживленно обсуждая вроде как предстоящие в выходные состязания на ипподроме в Ракне. Этого коротенького перерыва достаточно, чтобы удержаться от резкости, и она спокойно отвечает:
– Нет, Эвальд, я, знаешь ли, надеюсь, что все это ненадолго, так что менять место нет смысла. Ты ведь тоже так думаешь?
Йоханнисен молча отворачивается к своему столу.
Двадцать минут спустя члены оперативной группы один за другим рассаживаются за столом совещаний со своими кофейными кружками, блокнотами, ноутами и мятыми пакетиками антиникотиновой жвачки. Недостает только Эвальда Йоханнисена, он задержался в коридоре, разговаривает по мобильнику. Вдвоем с Корнелисом Карен прикатила широкую доску и поставила ее у торцевой стены комнаты. Дожидаясь, пока Йоханнисен закончит разговор, с помощью круглых магнитиков она размещает на доске несколько фотографий, а рядом – карту Лангевика и окрестностей. Первая фотография – увеличенный паспортный снимок Сюзанны Смеед. Ниже – фото мертвой Сюзанны на полу в кухне и третье фото – кованая кочерга со следами крови и клочками белокурых волос. Рядом она записывает имена – Юнас Смеед, Сигрид Смеед, Харальд Стеен, Ангела Новак. В самом низу – за неимением ничего другого – ряд фото дома Сюзанны и участка, где он стоит.
Исходных материалов немного, думает она. Собственно, вообще ничего.
– Скоро сможешь добавить еще одно фото, – слышится с порога. – Машину нашли.
Эвальд Йоханнисен уже не хмурится, теперь в нем проглядывает сдержанное волнение. Он входит последним, закрывает за собой дверь.
– Она стояла на парковке в Мурбеке, – сообщает он, усаживаясь. – Ребята из охраны порядка поставили ограждение, криминалисты уже выехали.
– Хорошо. Будь добр, попроси их обратить внимание на стартер, пусть проверят, вправду ли он как-то по-особенному чихает.
Йоханнисен поднимает брови, но только кивает и делает пометку в блокноте.
– Мы получили списки пассажиров круизного судна?
– Да, увы, – мрачно роняет Корнелис Лоотс. – Их там сто восемьдесят семь душ.
Карл присвистывает.
– Сто восемьдесят семь? Проверка займет уйму времени.
– Да, причем это еще небольшое судно. Новейшая тенденция, small ship cruising[3]. Небольшие, но чертовски роскошные.
– С кем ты говорил?
– Сперва с начальником порта, потом с шефом службы безопасности на борту. Он очень старался помочь, однако изрядно развеселился, услышав, что кто-то из их пассажиров может быть замешан в убийстве. Средний возраст явно весьма высок. В основном обеспеченные американские пенсионеры, для которых круизы – стиль жизни, а также несколько скандинавов, голландцев и итальянцев. Не знаю толком, что нам делать с этими списками.
Корнелис Лоотс беспомощно смотрит на Карен.
– Никто из пассажиров, полагаю, не сможет исчезнуть с судна без нашего ведома, – сухо говорит она. – Надо проверить, не числится ли кто из них в полицейских базах данных. Я понимаю, задача почти безнадежная, но проверить необходимо, хотя бы и для проформы. В случае чего обратимся за помощью к коллегам из соответствующих стран. Но это я поручу кому-нибудь другому. Хёуген обещал обеспечить подкрепление.
– Надо же, раньше такого не бывало, – недовольно бормочет Эвальд Йоханнисен. – Сразу видно, чем может обернуться интерес СМИ.
Карен прячет улыбку. Йоханнисен прав, Вигго Хёуген скуповат на добавочные ресурсы, когда дело касается обычных дознаний, но на сей раз явно решил проявить щедрость.
“Только скажите, и я прослежу, чтобы вы получили всю необходимую помощь. Все доступные ресурсы будут в вашем распоряжении, – так он сказал десять минут назад, когда Карен говорила с ним по телефону. – И вообще, держите меня в курсе, ясно?”
“Все доступные ресурсы”, думает она. Тут управлению особо похвастаться нечем. Отделы, занимающиеся экономическими и экологическими преступлениями, успешно работали, соединив опыт и удачный подбор новых сотрудников, но людей, опытных в сфере расследования убийств, крайне мало. Настоящие убийства, требующие розыскных мер, на Доггерландских островах редкость. Бытовые убийства, изнасилования и жестокие побои, понятно, в порядке вещей, но на памяти Карен случаи, когда преступник был неизвестен, можно буквально по пальцам перечесть. Вдобавок одно такое дело, кстати говоря, до сих пор не раскрыто; прошло шестнадцать месяцев, а так и не установлено, кто убил пожилую пару на Ноорё. Погрязший в долгах сын – единственный, кому на руку смерть родителей, – имел железное алиби. В полиции преобладала точка зрения, что у сына был сообщник, но улики, подтверждающие эту версию, отсутствовали, и интерес СМИ мало-помалу угас.
На сей раз любопытство вряд ли угаснет само по себе, думает Карен. Тот факт, что к данному делу имеет касательство высокопоставленный сотрудник полиции, вдобавок принадлежащий к одному из наиболее влиятельных семейств страны, будет держать журналистов на взводе в ходе всего расследования, а то и дольше, в зависимости от результатов. Опасность утечки в СМИ как никогда велика, и чем больше людей будет подключено к работе, тем больше риск, что кто-нибудь проболтается. Не хочу я привлекать все управление, подумала она, когда начальник полиции сделал свое щедрое предложение, и ответила:
“Мы начнем работу небольшой группой и при необходимости будем запрашивать помощь”.
Сейчас Карен Эйкен Хорнби обращается к коллегам за столом:
– Итак, расследование проводим мы, собравшиеся здесь. Кроме нас я думаю подключать Ингульдсен и Ланге из службы порядка, для экстренной помощи. Они уже в курсе и готовы прийти на выручку в рутинной работе, требующей больших затрат времени. Корнелис, ты будешь координатором и, когда они нам понадобятся, свяжешься со службой порядка.
Корнелис Лоотс кивает.
– Полагаю, нет нужды повторять, что любая информация идет только через меня. Кстати, в двенадцать назначена пресс-конференция, – добавляет она. – Хёуген лично встретится с журналистами, так что после совещания я проинформирую его обо всем, что мы имеем.
– Больно быстро, – бормочет Йоханнисен.
– Знаю, сказать пока особо нечего, но Хёуген считает, что с самого начала важно выказать открытость по отношению к СМИ. К тому же мы, возможно, получим ценные подсказки, – добавляет она, избегая встречаться с их скептическими взглядами. Новость об убийстве выложили в сеть вчера вечером, и утренние СМИ успели до отвращения зажевать то немногое, что известно. Нынешняя пресс-конференция ничего не даст, и Карен рада, что избавлена от участия.
Она делает глубокий вдох и продолжает:
– Теперь к делу. Сразу после моего разговора с Хёугеном я и Бьёркен навестим дочь Сюзанны. Эвальд и Астрид, вы съездите к Сюзанне на работу. Это центр обслуживания пожилого населения в западной Одинсвалле, насколько я поняла.
– Да, так и есть, – кивает Эвальд Йоханнисен. – Вчера вечером я связался с их начальницей, она будет на месте не позже девяти.
– Хорошо. Надо побеседовать со всеми, кто может что-нибудь рассказать о Сюзанне Смеед: с коллегами по работе, соседями и родственниками. С кем она общалась? Был ли у нее любовник? Интересы, конфликты – в общем, все, что поможет нам выявить возможный мотив… А ты, Корнелис, на связи с криминалистами, будешь докладывать, что они там выудят. По логике вещей, она не могла не иметь дома мобильного телефона и компьютера.
Все получают задания, молча кивают и записывают. Эвальд Йоханнисен и тот воздерживается от возражений. Но в воздухе висит безмолвное ожидание какого-то продолжения. Я что-то забыла? – в приступе паники думает Карен. Надо еще что-то сказать или сделать?
В ту же секунду она понимает, чего они ждут.
– Знаю, ситуация особенная, в том числе и для меня. – Она обводит собравшихся взглядом. – Некоторых, наверно, удивляет, почему Вигго Хёуген поручил расследование именно мне, да я и сама задаю себе этот вопрос.
Стул Эвальда Йоханнисена предостерегающе скрипит, когда он кладет ногу на ногу и медленно откидывается на спинку. Вскинув брови, он смотрит Карен прямо в глаза, будто с интересом ожидает продолжения.
– И что же?.. – с расстановкой произносит он. – Нашла объяснение?
Неуверенность оборачивается досадой: черта с два, не пойдет она на попятный!
– Думаю, дело в том, что из всех нас именно у меня самый долгий опыт расследований, – коротко говорит она. – Конечно, я, не в пример некоторым, не патрулировала улицы, но в расследовании тяжких преступлений больше всего опыта у меня, и, как мне кажется, в этом смысле мы дополняем друг друга. Словом, я надеюсь на вашу поддержку и сотрудничество. Если не ради меня, то ради Юнаса.
Эвальд Йоханнисен смотрит в стол, но остальные кивают.
– Само собой, – говорит Астрид.
– Кстати, о Юнасе. Кто побеседует с ним? – спрашивает Карл Бьёркен.
– Я, – отвечает Карен. – Я еще раз потолкую с ним, сегодня же, но попозже. Сперва дочь. А остальные, хоть кровь из носу, постарайтесь что-нибудь нарыть, встречаемся здесь в шестнадцать ноль-ноль и все обсудим. Если обнаружите что-нибудь особенно интересное, сразу звоните мне!