Торговец лошадьми проживал на южной окраине Маркэма, к нему они и направились. Встали у забора и стали смотреть на разномастных лошадей, собранных в одном загоне. Там были и изящно выгибающие шеи длинноногие красавцы скакуны, и самые обыкновенные мустанги.
– Так какого коня ты бы выбрал для себя? – поинтересовался Шор.
– А далеко ехать? – вопросом на вопрос ответил молодой человек.
– Сейчас три часа. Завтра к этому времени ты должен будешь проехать около сотни миль. Путь неблизкий! В дороге тебе придется менять лошадей. Так все же какого коня ты взял бы для начала?
– Я не разбираюсь в лошадях, – признался Пенстивен. – Дайте мне такую, чтобы была выносливой, не норовистой, с ровным шагом.
– Тогда как насчет вон того вороного?
– Я слышал, что вороные намного хуже переносят жару, чем лошади более светлых мастей. К тому же он кажется беспокойным.
Док Шор улыбнулся, и на сей раз его улыбка получилась несколько шире, чем раньше.
– Может, в лошадях ты и не разбираешься, но кое-что соображаешь, – похвалил он парня. – Тогда я на мое усмотрение подберу тебе что-нибудь подходящее.
Его выбор пал на средней величины чалого мустанга с большой головой, несколько покатой спиной и маленькими злыми глазками, налитыми кровью. Док Шор тут же расплатился с торговцем, купив заодно седло, потник и уздечку. Потом вывел коня из загона и передал повод Пенстивену.
– Мне нужно заскочить в гостиницу и взять кое-какие вещи, – сказал молодой человек.
– Поедешь налегке, – распорядился Шор. – Из вещей можешь прихватить только дождевик. И все. Пойми, в таком путешествии каждый лишний фунт поклажи резко уменьшает и твои, и наши шансы на успех! – Он вынул из кармана бумажник и принялся отсчитывать зеленые купюры. – Вот твое жалованье за месяц вперед. Еще сотня на текущие расходы. И двести долларов сверху, потому что, когда будешь в пути менять лошадей, возможно, тебе придется и приплатить. В дороге постарайся приноровиться к этому мустангу. Возьми на заметку его достоинства, а при смене коня лучше подбирать что-нибудь похожее. Будь осторожен, такой и лягнуть способен, но не бойся – не съест. Конь, конечно, норовистый, да только побрыкается и перестанет. – Он немного помолчал, затем нервно кашлянул и спросил: – Слышал когда-нибудь о Сан-Хасинто? Это в двадцати пяти милях к югу отсюда, на реке.
– Нет.
– Дороги туда нет, – пояснил Шор. – Но, если будешь держать путь строго на юг, попадешь точно по назначению. В Сан-Хасинто разыщешь человека по имени Хуан Оньяте. Но вполне возможно, что тебе и не удастся найти никого, кто отзывался бы на это имя. В таком случае разыщи мужчину косого на правый глаз – когда он смотрит прямо, то кажется, будто все пытается заглянуть куда-то за угол. Как найдешь его, отдашь ему вот это. – С этими словами он достал из кармана коротенькую прозрачную трубочку из полого стержня гусиного пера, оба конца которой были запечатаны, а вовнутрь вложен миниатюрный свиток узкой бумажной полоски, и добавил: – Он даст тебе дальнейшие указания.
– А что, если его вдруг не окажется в городе?
– Маловероятно. Но если его там и не будет, разузнай, где он, и отыщи. И имей в виду, Чужак, мы платим тебе в десять раз больше, чем зарабатывает на пастбище погонщик скота, потому что рассчитываем, что ты раз в десять лучше любого из них справишься с этой работой. К тому же у тебя теперь есть конь и шестьсот долларов наличными, но это лишь начало. Мы доверяем тебе деньги в расчете на твою сообразительность. Полагаю, оба твоих револьвера всегда при тебе? А винтовка у тебя есть?
– Нет.
– Тогда я сейчас схожу за ней и скоро вернусь. А ты тем временем попробуй погарцевать на своем чалом.
Пенстивен покорно сел в седло и тут же об этом пожалел, ибо в тот же момент мустанг пулей сорвался с места, попутно взвился на дыбы и сбросил его с себя.
Ему удалось не выпустить из рук поводья, однако чалый продолжал нестись вперед и протащил всадника еще несколько ярдов по земле, прежде чем тот сумел кое-как подняться на ноги и затормозить.
Юноша снова сел в седло. Несколько зевак, торговец лошадьми и работавший на него конюх стояли поодаль и веселились от души, наблюдая за происходящим.
На этот раз Пенстивену пришлось поучаствовать в скачках с препятствиями, но в седле он удержался. В былые времена ему довелось немало поездить верхом, так что Боб знал цену равновесию и прочной посадке. А теперь лишний раз убедился, что при каждом взбрыкивании коня вовсе не обязательно вылетать из седла.
Внезапно мустанг снова взвился на дыбы, затем с размаху опустился на передние ноги и низко припал к земле. Толчок был таким сильным и неожиданным, что Пенстивен опять не удержался в седле.
У него кружилась голова, на душе было тошно, но он поднялся и вновь оседлал коня, после чего импровизированное родео немедленно повторилось, однако теперь юноша уже знал, как сохранить равновесие, откидываясь всем корпусом назад, перенося вес на стремена. Так что и через это испытание прошел вполне достойно.
Но чалый, очевидно, сообразив, что его уловка благополучно раскрыта, принялся неистово кружить на месте, да так, что перед глазами Пенстивена все поплыло. Не помня себя от ярости, он выхватил кнут и принялся ожесточенно хлестать подлого мустанга по крупу и бокам.
К его огромному удивлению, конь остановился и замер на месте как вкопанный, прядя длинными ушами, постепенно отводя их вперед. Затем несколько раз кивнул, закусывая удила, и Пенстивен позволил ему это сделать. Он был доволен. Бросив беглый взгляд в сторону, увидел, что ни торговец, ни слонявшиеся у загона без дела ротозеи больше не смеются. Мустанг же стоял смирно и был кроток, будто ягненок!
Юноша проехал на нем немного вперед, затем развернулся и проехал обратно. Чалый смиренно повиновался воле всадника, у которого даже появилась возможность как следует отряхнуться от дорожной пыли. А к тому времени, как он закончил приводить в порядок костюм, вернулся Шор с винтовкой под мышкой, которую тут же и сунул в седельную кобуру, находившуюся у правой ноги Пенстивена.
– Ну как конь? – поинтересовался он. – Похоже, ты уже успел проскакать на нем галопом и хорошенько разогреть?
Пенстивен задумчиво поглядел на Шора, и ему показалось, что тот смотрит на него не без ехидства.
– Мы пока только знакомились, – ответил Боб.
– Ну вот и славно, – одобрил Шор, засовывая в седельную сумку мешочек с патронами. – Что ж, Чужак, тебе пора. Удачи! И помни, – добавил он, понизив голос и делая несколько шагов рядом с Пенстивеном, который уже собрался отъезжать, – помни, любой человек, встретившийся в пути, может быть подослан специально для того, чтобы тебя остановить. Помни об этом, иначе не успеешь и глазом моргнуть, как окажешься в придорожной канаве с перерезанным горлом. Если тебя поймают, проглоти послание: если его найдут, то тебя наверняка убьют, а если найдут послание, но оставят в живых – я тебя из-под земли достану, чтобы с тобой разделаться!
Он отчеканил последнюю фразу и хищно щелкнул зубами. Затем остановился и махнул рукой, а юный Пенстивен пришпорил коня, пустил его легким галопом и выехал на тропу, уводящую в просторы каменистой пустыни.
Впрочем, никакой тропы в общем-то не было. Лишь на подъездах к городу небольшой участок дороги казался наезженным, но вскоре одиночные следы начинали расходиться во все стороны, подобно волоскам на конце растрепавшейся косы. И повсюду, куда ни кинешь взгляд, расстилалась широкая ладонь пустыни, и не было на ней заметно ни одной линии, по которой можно было бы предсказать судьбу.
Стояла невыносимая жара. Пенстивен ехал сквозь туман, из-за которого на горизонте виднелись лишь самые вершины далеких гор, а лиловая дымка, что колыхалась в воздухе между ним и далеким полукругом, где небо сходилось с землей, совершенно не защищала от прямых лучей палящего солнца. Казалось, они впивались в него снопами ослепительно белых, раскаленных стрел и обжигали. Он даже пожалел, что в основном тренировался в местах с куда более мягким климатом. Здесь же от удушающей жары можно было запросто сойти с ума.
Юноша не догадался захватить с собой флягу с водой, да и Шор об этом ни словом не обмолвился, а уж он-то должен был бы обратить его внимание на столь жизненно необходимую вещь.
Боб стиснул зубы. Он начал подозревать, что его работодатель с самого начала знал о крутом норове чалого мустанга, как и о том, что даже час, проведенный в пустыне без глотка воды, может обернуться настоящей пыткой. Разве этот человек не испытывал его, решив посмотреть, сумеет ли Пенстивен пройти сквозь такое пекло? Такое объяснение представлялось наиболее разумным.
Но в конце концов, какие такие заботы они могут возложить на его плечи, какие опасности и великие свершения могут его ожидать? И вообще, кто они такие? Этот вопрос занимал юношу больше всего.
Так или иначе, но в конечном итоге ему необходимо выйти на Джона Крисмаса, а в душе он нисколько не сомневался, что Шор – один из подручных известного бандита.
Пенстивен слышал, каким образом Джону Крисмасу удается повсеместно распространять свое влияние, – ходили упорные слухи, что он якобы подкупает нужных ему людей на местах, чтобы те были всегда готовы выполнить любой его приказ. Бандит щедро тратит деньги, давая ворам возможность вволю попрактиковаться и отточить мастерство, что в конце концов приумножает его капиталы. Действуя через своих агентов, он то и дело организовывает грабежи, и золото льется к нему рекой. Однако самого Джона Крисмаса при этом практически никто в глаза не видел. Ему приписывали все самые дерзкие преступления, происходившие в приграничных районах, но сам он показывался крайне редко, подобно тому, как солнце порой проглядывает сквозь золотистые облака – светит ярко, да недоступно взору.
Пенстивен поставил перед собой задачу во что бы то ни стало добраться до Джона Крисмаса, а уж там… при одной только мысли об этом он стиснул зубы и тяжело задышал.
Юноша ехал дальше, направляя коня строго на юг. В горле у него пересохло, язык распух и не помещался во рту. К счастью, вскоре ему попался минеральный источник. Вода в нем оказалась солоноватой и горькой на вкус, однако Пенстивен не обратил на это никакого внимания, обрадовавшись возможности утолить мучительную жажду. Опустившись на колени, он наклонился, чтобы зачерпнуть ладонями воды, и в этот момент заметил на водной глади неясное отражение вооруженного человека, поднимающегося из-за куста меските за его спиной!