«Я добился своего – она меня ненавидит», – подумал Лекс, когда Ада, даже не глядя в его сторону, устроилась за партой. Украдкой взглянув на девушку, он заметил, что ее волосы были чуть влажными после душа, а кожа приятно пахла дезодорантом и свежестью.
«Не смотри, идиот! Только хуже себе делаешь», – Лекстер наугад раскрыл учебник математики. Точные науки всегда помогали ему отвлекаться и успокаиваться.
Урок прошел в молчании: оба решали примеры и находили доказательства теоремам. Лишь изредка Лекс поглядывал на профиль Адель, находя в нем все новые и новые очарования.
«Вот я и ступил на прямую дорожку в Ад», – подумал он, ощущая, как от близости Хортон по телу разливается приятная дрожь.
Урок кончился неожиданно: одновременно со звонком Адель взяла руку Лекса (он едва не свалился со стула от неожиданности), раскрыла ладонь и вложила в нее что-то. Затем встала, взяла свои вещи и вышла из класса, а Калибан так и остался сидеть, пораженный тем, что только что произошло.
Дрожащими руками, он раскрыл кулак. В нем была записка.
«Наверняка она написала, как злится на меня», – обреченно подумал Лекс, разворачивая клочок бумаги.
Но содержание записки его удивило:
«Я не скажу тебе ни слова, Лекс Калибан, пока ты не объяснишь мне, откуда у тебя эти шрамы, и почему порез на плече зажил так быстро. Твоя стервозная соседка Ада».
Улыбаясь, как последний дурак, Лекс поспешил покинуть опустевший класс.
Ночью опять был дождь. Проснувшись, Адель с тоской посмотрела на капли дождя, стекающие по запотевшему окну. Идти в школу сегодня совершенно не хотелось, особенно после того, что она сделала вчера. Подумать только! Ада поставила Лексу Калибану ультиматум!
Вспомнив об этом, девушка мучительно застонала и нырнула в одеяло с головой.
Аромат горячих вафель с шоколадом ворвался в комнату вместе с миссис Хортон.
– Это кто это тут? – она наугад потыкала в одеяло, угодив Адель точно в лоб. – Не пора ли нам вставать?
– Мам, – Адель показалась из убежища. – У тебя были проблемы с одноклассниками?
– Были, – Маша Хортон поставила поднос с завтраком на стол. – В старших классах у меня не было друзей. А в универе меня и вовсе переводили из группы в группу, и знаешь почему?
Ада нахмурилась и покачала головой: мама практически никогда не рассказывала ей о своей юности, проведенной в России.
– Я была слишком независимой. Не выполняла правила, – мама усмехнулась. – И вместе с этим хорошо училась – такая вот гремучая смесь. Меня ненавидели.
Адель вдруг стало очень обидно за маму. По сравнению с этим ее проблемы были пустяком.
– Так что у тебя стряслось? – мама заправила ее белую прядь за ухо, почему-то она обожала это делать.
– Мой сосед по парте… – начала Ада и тут же запнулась. – Как будто бы я нравлюсь ему, и в то же время… раздражаю.
– А он тебе нравится? – в свою очередь, спросила мама, и Ада стремительно начала краснеть.
– Ну да, он прикольный, – чтобы скрыть смущение, Адель потянулась за вафлями и чаем. – Такой галантный.
– Да, я вижу, – мама кивнула на розу, стоящую в вазе на подоконнике. – Приводи его домой. Мы с отцом быстро разберем, что это за фрукт.
Кажется, она не шутила.
– В другой жизни обязательно, – хмыкнула Адель и откусила маленький кусочек. – Боже мой, как же вкусно!
Она взглянула на маму и вмиг побледнела. Ноздри Маши Хортон гневно раздувались, а в глазах стояли слезы. Неужели воспоминания об универе привели ее в такое состояние?
– Мам?
– Я просто хочу, чтобы ты запомнила, Адель: у тебя только одна жизнь.
Она прочистила горло и встала с кровати.
– Пора будить отца.
Ровно в семь ноль пять, когда отец и мать устроились перед телевизором за просмотром утренних новостей, дождь пошел еще сильнее. Недолго думая, Ада пожертвовала-таки бруклинским стилем и надела желтые непромокаемые сапоги. А еще взяла гигантский черный зонт отца, который сегодня работал из дома.
– Желаю не вымокнуть, – прокричал Лиам из кресла, куда забрался с ноутбуком, приготовленной миссис Хортон вафлей и чашкой кофе.
– Бесполезно, – уже в дверях заметила Ада. – Постараюсь хотя бы не утонуть.
На остановке было пусто. Лишь одна фигура стояла чуть поодаль – из-за косой стены дождя ее Адель заметила не сразу.
«Бедняга, – подумала она. – Почему он стоит тут без зонта?»
Каково же было ее удивление, когда фигура оказалась ни кем иным, как Лексом Калибаном!
Он узнал ее сразу, наверное, даже издалека заметил. Но подходить не решался, должно быть, помнил про вчерашнюю записку.
– Я думала, ты ездишь на машине, – громко сказала Ада, пытаясь перекрыть шум дождя.
– А я думал, ты не разговариваешь со мной, – Лекс улыбнулся; он переминался с ноги на ногу, должно быть, уже успел вымокнуть до нитки и замерзнуть.
– Иди под зонт, – Ада поманила его к себе. Поколебавшись еще секунду, Лекс встал под «крышу», держась, однако, на расстоянии.
– Я подумал над твоим предложением, – сказал он.
– И? – Ада замерла.
– Я готов рассказать тебе все, – эти слова Лекс произнес шепотом, склонившись к ее уху. – Если ты пропустишь со мной первый урок.
– Что? – Адель усмехнулась. – И что мы будем делать?
– Мы будем гулять там, где нет дождя, – загадочно произнес Калибан, но Ада только фыркнула в ответ.
– Я почти не знаю тебя, и ты предлагаешь мне прогулять урок с тобой? – сказала Ада. «Там, где нет дождя» могло оказаться и в нескольких милях отсюда, а значит, вымокнуть все равно придется.
– Да, именно так, – с секунду подумав, ответил Лекс. – Соглашайся, Ада.
В этот момент на Пятую вывернул желтый автобус. За ним, как обычно, выстроилась очередь из машин, которые никак не могли обогнать школьный транспорт на этой узкой дороге. Ада вновь посмотрела на Лекса: нет, кажется, тот не шутил. На мгновение ей показалось, что его глаза стали другими: не голубыми, а как будто… да нет, бред, это просто свет фар отразился в них.
– Ну что? Идем? – вновь спросил Лекс. Он потянулся было к руке Адель, но в последний момент передумал.
«Он не хочет давить на меня… или помнит о предупреждении Рафаэля?» – промелькнуло у Ады. Так или иначе, последнее слово оставалось за ней.
Автобус притормозил, с шелестом открылись двери. Водитель, флегматичный мужчина чуть за сорок, поздоровался с привычной ленцой, однако новых пассажиров в дверях не оказалось. Ада и Лекс, которые еще минуту назад стояли на остановке, теперь исчезали в чаще леса.
«Во дела!» – пробормотал водитель, покосился на косую стену дождя и… уехал.
В лесу действительно не было дождя. Высокие, покрытые мхом деревья, закрывали собой почти все небо. Они совсем не походили на те, что Ада видела в Нью-Йорке или России. Стволы-великаны напоминали каких-то застывших сказочных существ: извивающихся, заросших зеленью, точно шерстью. Цвета и вовсе были сказочными: еще нигде и никогда Адель не видела такого кричаще-яркого мха.
– Такие леса называют «дождевыми», – сказал Лекс, заметив изумление Ады. – Круто, правда?
– Да, точно, – Адель провела ладонью по одному из стволов. Осторожно покосилась на Лекса: тот стоял и рассматривал лес с искренним восхищением. Влажные спутанные волосы падали на лоб, одежда была мокрой и грязной, но это, кажется, совсем его не волновало.
– Ты обещал рассказать мне все, – наконец сказала она.
– Спрашивай, – улыбнулся Калибан и ступил на едва заметную тропу под ногами, приглашая Аду идти рядом.
На секунду Адель задумалась: с чего же начать?
– Почему у вас с Рафаэлем конфликт?
– Мы принадлежим к разным… ммм… группировкам, – начал Лекс. – Он из дисциплинарного комитета, а я – олицетворяю анархию, если можно так сказать.
Он усмехнулся, и Адель в очередной раз отметила, какая же у него красивая улыбка.
– Но почему нельзя решать все конфликты мирно? Без бойни?
– Уже пробовали – не получается, – тяжело вздохнул Лекс. – Мы просто слишком разные, как небо и земля.
Пытаясь угнаться Лексом, Ада то и дело проваливалась в размокшую от влаги землю. Заметив, что девушка отнюдь не наслаждается прогулкой по пересеченной местности, Калибан протянул ей руку. Адель растерялась было, но все же схватилась за его широкую ладонь.
«Он просто помогает мне не провалиться в какую-нибудь нору», – сказала она себе, чувствуя, как сердце ускорило свой бег.
– Почему та рана зажила так быстро? – задала Адель второй вопрос.
– Такова моя генетика, – не задумываясь, ответил Лекс. – Все заживает, как на собаке.
– Постой, – Ада и сама остановилась. – Скажи, что ты не оборотень?
Несколько секунд Лекс глядел на нее в недоумении. А затем разразился заливистым смехом, от которого даже птицы поднялись с веток.
– Нет, я не оборотень, Ада. И не вампир, – отсмеявшись наконец сказал он. – Я понимаю, что все это очень романтично, но в реальности все обстоит несколько…
– Я совсем не о романтике! – вспыхнула Ада не дослушав. Их руки разжались, теперь они просто стояли друг напротив друга посреди глухого леса.
– Прости, я совсем не то имел в виду. Никакой романтики, ладно? – Лекс взглянул ей в глаза, и в них Адель снова уловила ту странную тоску, что и вчера, на физкультуре. – Кстати, мы почти пришли.
Он вновь протянул ей руку, но на этот раз Адель взяла ее без особого энтузиазма. «Никакой романтики», – теперь эту фразу просто так не выбросишь из головы.
– Будут еще вопросы?
– Последний, – Адель заметила, что коряги стали встречаться реже, да и грязевых ловушек, в которые она то и дело проваливалась, стало меньше. – Расскажи про шрамы у тебя на запястьях.
На этот раз ответа пришлось ждать долго. Лекс не оборачивался, и все, что оставалось Адель – это смотреть на рюкзак за его широкой спиной.
– Это связано с моей работой, Ада, – наконец сказал он. – Иногда мне приходится очень нелегко, и это… это оставляет…
– Шрамы? – подсказала Ада.
Лекс резко остановился, и она почти влетела в него.
– Да, – кивнул он. Неожиданно потянулся к ней и убрал волосы с лица: осторожно и нежно.
Адель почувствовала, что вспыхивает краской, но глаз не опустила.
– И что же это за работа такая? – тихо произнесла она.
Лекс замялся. Очевидно было, что что-то гложет его, нечто такое, о чем он не мог рассказать.
– Я… я… каскадер, – наконец произнес он.
– Каскадер? – Ада готова была услышать все что угодно, только не это.
– Да, я с детства ловкий и быстрый, – продолжал Лекс. – Это позволяет мне заменять многих известных актеров на съемках.
Адель фыркнула: в этой действительно сложно было поверить.
– Докажи!
– Легко! – Лекс отошел на несколько шагов назад, Ада только сейчас заметила, что из леса они вышли на круглую поляну, поросшую папоротником и клевером. По периметру росли маленькие сосенки, не доходящие Адель даже до пояса.
– Смотри внимательно, Ада! – Сняв рюкзак, Лекс отбросил его в сторону.
Затем разбежался и с легкостью запрыгнул на огромное поваленное дерево. В толщину оно было не меньше, чем колесо джипа-внедорожника – Ада была уверена, что ни за что не забралась бы на такое без посторонней помощи.
Поклонившись невидимым зрителям на несуществующих трибунах, Лекс отбросил волосы назад, выпрямился и расправил плечи, совсем как настоящий цирковой актер, собирающийся делать трюки под куполом арены. Он подмигнул Адель, и та не смогла сдержать улыбку – там мило и забавно все это выглядело.
А дальше произошло невозможное.
С невероятной грацией не то кошки, не то мангуста, Лекс сделал несколько прыжков подряд: фляк, сальто, винт, снова фляк.
Все это выглядело настолько легко и изящно, словно Калибан учился делать все эти штуки с пеленок. Когда Лекс, наконец, оказался на земле, Адель не смогла удержаться от аплодисментов.
– Когда ты этому научился? – с изумлением спросила она.
– В детстве мне часто было скучно, – Лекс часто дышал, а глаза его блестели.
– Ты реально самый странный парень из тех, кого я встречала! – честно выпалила Адель.
Улыбка Лекса медленно потухла. Наклонившись, он поднял свой рюкзак с мокрой травы.
– Лекс, прости, – Ада коснулась его плеча. – Я не хотела тебя обидеть. Странный – не значит, что мне это не нравится, понимаешь?
Глаза Калибана радостно заблестели, но лишь на мгновение.
– Дело в том, что я и вправду странный, Ада, – он потряс головой, – Слишком странный для тебя.
– Поэтому никакой романтики? – негромко спросила Адель.
Лекс резко отвернулся. Он дышал прерывисто – Ада видела, как вздымаются его плечи. Она не понимала, в чем дело, ведь ясно же, что между ними происходит какая-то химия. Может быть, он страдает от чего-то? Неизлечимой болезни, например?
– Все было бы иначе, если бы ты не задавала столько вопросов, – Лекс произнес это почти со злостью. Нервно запустил пальцы в спутанные волосы, а затем и вовсе пнул ближайший мухомор.
– Что происходит с тобой, эй? – Адель взяла его руку (и почему она вдруг стала такой горячей?) и потянула к себе.
– А то ты не видишь?! – Лекс развернулся, и Ада поразилась перемене на его лице. Вся жизнерадостность исчезла без следа, обнажив вселенскую тоску, темные круги под глазами и отчаяние во взгляде. – Ходишь по краю, понимая, как меня тянет к тебе?
Адель резко выдохнула: она не ошиблась в своей догадке. Более того, она была совершенно уверена, что чувства Лекса взаимны.
– Тогда давай не будем мучить друг друга, – тихо произнесла она, ощущая, как сплетаются их пальцы.
Он не ответил. Приблизился еще и бережно убрал белую прядь с ее лица. На ресницах Лекса блестели капли дождя, и это показалось Адель невероятно красивым. Неожиданно он обнял ее, и сердце Ады почти замерло от того, с какой нежностью он сделал это. Лекс двигался осторожно и даже несмело, но вместе с этим в его глазах горел самый настоящий огонь.
«О чем он думает?» – пронеслось в голове Ады.
Вот несколько дождинок упало с ближайшей сосны и покатились по щеке Лекса: он поморщился, и Адель бережно стерла их большим пальцем.
Неожиданно для самой себе, она коснулась его губ, чуть холодных, но таких желанных. Это стало последней каплей: взяв ее лицо в свои ладони, Лекс поцеловал ее, нежно и жадно одновременно.
Они целовались, забыв обо всем на свете: о правилах поведения, о дурацких порядках и том, что они знакомы всего неделю. И даже лес, казалось, замер: деревья и листья папоротника стояли не шелохнувшись.
Внутри Адель всю трепетало, казалось, она сейчас взлетит. Оторвавшись от Лекса, чтобы сделать глоток воздуха, она замерла в растерянности. Его глаза, его радужка была абсолютно желтой! Как у кошки или у змеи – это было так странно, так необычно, что Адель инстинктивно попятилась назад.
– Твои глаза, – произнесла она бесцветным голосом. Они притягивали, сковывали, приводили в оцепенение. Ада готова была закричать от ужаса, но увидев боль, искажающую лицо Лекса, заставила себя сдержаться.
– Я же говорил тебе, – он отвернулся. – Нам нельзя быть вместе! Я не пара для тебя!
– Скажи мне, кто ты? – произнесла Адель ему в спину. Еще секунду назад все было так хорошо, почему же теперь происходящее походит на страшный сон?
– Ты не хочешь знать этого, поверь! – Лекс сжал кулаки. – Зря я привел тебя сюда!
Слезы обиды и страха выступили на глазах Ады. И в то же время она чувствовала, что если отступит сейчас, то навсегда потеряет ключи к разгадке тайны Лекса.
«Помни Ада: у тебя только одна жизнь», – почему-то вспомнились ей слова мамы, сказанные сегодня утром.
– Я хочу знать, – отчетливо проговорила Адель. – И не сойду с места, пока ты не скажешь мне, кто ты.
Она замерзла и промокла. В одном сапоге хлюпала вода, пальцы и губы посинели от холода, а тело била крупная дрожь. Но Ада была готова стоять на своем, пусть даже ей придется торчать в этом лесу до самой ночи.
– Значит, хочешь? – Лекс развернулся. Его глаза вновь стали голубыми, тогда как взгляд все еще сковывал, проникал насквозь. – Должно быть, ты слышала местную легенду о Горном Бесе?
Едва заметно Адель кивнула.
– Я знаю, что происходит в том маяке, Ада, – продолжал он, расхаживая перед ней. – Это проклятое место, злое.
Сердце Ады дрогнуло при воспоминании об ужасающих, нечеловеческих криках.
– Какое отношение ты имеешь к маяку? – тихо спросила она, понимая, что зашла слишком далеко.
– Я знаю, как попасть туда, – Лекс машинально провел по своей груди, словно нащупывая потайной карман. – И я проведу тебя туда, если хочешь.
Ада и Лекс развернулись и пошли в сторону дороги, но пара внимательных глаз продолжала пристально следить за ними из чащи леса.
– Черт бы тебя побрал, Лекс Калибан! – сквозь зубы прошипел наблюдатель и, сжав кулаки, двинулся прочь.