Адель в последний раз взглянула на свое отражение. Старое зеркало, затесавшееся между уже пустых книжных полок, задрожало от проезжающего мимо состава метро. Она будет скучать по этой квартире. Болотно-зеленые глаза смотрели почти что с отчаянием – впереди Адель ждал новый город, другой штат. Новая школа! Черт, что может быть хуже – переводится в последний год! Когда она уже привыкла к учителям и одноклассникам с их дурацкими насмешками.
Адель заправила за ухо седую прядь и сорвала со стены последнюю фотографию. На ней вечные подруги Хортон и Родригез вместе уминали пиццу «Четыре сыра».
– Буду скучать, дубина, – прошептала Адель и засунула фотографию в кармашек раскрытого чемодана. Закрыла крышку, прижала, с усилием застегнула молнию. Подруга, лучшая подруга оставалась в Бруклине, тогда как Адель Хортон вместе с семьей переезжала в штат Орегон. В этот маленький город с непроизносимым названием… как же его? Кажется, Ливенворт.
– Ада? – мама постучала в дверь и тут же вошла. – Готова?
– Угу, – Адель закинула последние вещи в спортивную сумку.
– Точно ничего не забыла? – мама бегло осмотрела комнату.
«Свое сердце», – подумала Адель, но вслух спросила: – Мой билет у тебя?
– Хмм, дай-ка подумать, – Маша Хортон сделала вид, что задумалась, а затем рывком вытащила паспорт, наполовину торчащий из заднего кармана джинсов Ады. На пол выпал распечатанный билет и несколько купюр. – С ума сошла? Когда я переезжала в штаты, заначку прятала в кармане трусов! Нашитым по такому случаю бабушкой Сарой!
– Это потому что ты переезжала в нулевые, мам, – заметила Ада, забирая свои документы. – Спущусь через две минуты.
Перелет до СиТака занял пять часов. Еще три – на машине до самого Ливенворта. Да, пейзажи в вправду были волшебными: высоченные деревья, покрытые мхом до самой последней веточки, горы, по вершинам которых скользил туман, бурлящие реки и снежные шапки – Адель чувствовала себя почти что героиней того самого фильма про вампиров.
– Ну как, нравится? – спросил отец, покосившись на нее в зеркальце заднего вида.
– Да, необычно, – устало сказала Ада.
– Мы будем жить буквально у подножья гор, – добавила мама, делая очередной снимок на телефон. – Можно кататься на сноуборде каждые выходные!
Вот еще. Ада покосилась на свою спортивную сумку с символикой «Янкиз». Нет, она не была фанатом бейсбола, отнюдь, да и к экстремальным видам спорта давно остыла. Впрочем, старое кимоно все же кинула в сумку, когда собралась – кто знает, какие перемены ждут ее в жизни?
В глубине души Адель была рада шансу начать все заново. Она сможет оторваться от всех этих насмешек и навсегда распрощаться с образом неуверенной в себе чудачки… Если только первый день в школе пройдет нормально. При мысли о новом классе, желудок Адель в очередной раз свело мучительными спазмами.
Люди, приходившие в ее жизнь, обычно сразу делились на два лагеря: на тех, кто принимался рассматривать ее и тех, кто делал вид, что все нормально. С последними, как правило, оказывалось сложнее.
В этот момент она отчетливо увидела оленя. Желто-охряный, он стоял возле дороги, наблюдая за проезжающими машинами большими черными глазами.
«Вот чудо», – подумала Ада встрепенувшись. Оленя она видела впервые, и это показалось ей хорошим знаком. Странно, что мама не заметила, ведь она буквально не выпускала камеру из рук – хотя, возможно, олень был всего лишь плодом воображения усталого мозга Адель.
Откинувшись, девушка включила музыку и закрыла глаза.
Когда она проснулась, в машине никого не было. Кто-то уложил ее на заднее сиденье, укрыл пледом.
«Так странно, – Ада пошевелила она затекшими пальцами ног. – Сколько я спала?»
По запотевшему стеклу ползли одинокие капли, две из них словно соревновались друг с другом, кто быстрее доберется до края. Мысленно сделав ставку на одну из них, Адель принялась разминать будто одеревеневшие ноги.
В этот момент за окном машины появились смутные тени. Они медленно приближались к Аде, словно боялись напугать или разбудить ее.
– Мам? – нервно позвала она, ощущая, как внутри поднимается тревога.
Задняя дверь машины резко распахнулась.
– Проснулась? – Маша Хортон тепло улыбнулась ей и помогла вылезти на свежий воздух. Отчего-то тело не слушалось и кружилась голова – да уж, спать днем в машине было не лучшим решением.
– Как себя чувствуешь? – как бы между делом спросила мама.
– Странно, – Адель окинула взглядом большой особняк, который не сразу заметила из-за окружавших его высоких деревьев. – Наш дом?
Покрытый выцветшей серой краской, как и десяток домиков по соседству, он выглядел пустым и неуютным. Новый дом семейства Хортон находился не просто в горах. Он был на самом что ни на есть отшибе!
Стоя возле машины, Адель какое-то время вглядывалась в пустоту окон на верхнем этаже.
«Похоже, там будет моя комната», – подумала она.
– Целый дом наш, даже не верится! – с восхищением сказала мама, принимая от отца коробки со второпях сделанной надписью «Посуда!»
– А где остальные вещи? – спросила Ада. Она хорошо помнила, сколько всего они упаковали за последнюю неделю в Бруклине.
Отец и мать мимолетно переглянулись.
– Кое-что приедет на неделе, а кое-что мы даже не повезли, и знаешь почему? – Лиам хитро прищурился. – Потому что старые хозяева великодушно оставили нам кучу всего! Круто, не правда ли?
«Конечно круто! Этот домишко со всем его хламом явно стоит моей привычной нью-йоркской жизни!» – мрачно подумала Ада, волочась в дом прямо по идеально подстриженной лужайке.
Впрочем, новое жилище ей скорее понравилось. По крайней мере, на первый взгляд.
– Предлагаю заказать пиццу! – закончив таскать вещи, отец устало рухнул в кресло. – Раз уж сегодня такой день.
– Полностью поддерживаю, Лиам, – мама уже закидывала одежду в стиралку. – Кстати, а где здесь ближайший супермаркет? Можно будет вечером всем вместе съездить…
«Что ж, еще час про меня точно не вспомнят», – подумала Адель и медленно поднялась наверх, в свою новую комнату.
Дверь открылась с мягким скрипом. Внутри пахло чем-то очень знакомым, словно из детства, и это понравилось Аде. Смесь запаха недавнего ремонта, старых книг и… ароматических палочек! Точно, сандал и ваниль! Кажется, старые соседи Адель жгли такие… Застигнутая врасплох воспоминаниями, Ада продолжала стоять в дверях, с сумкой «Янкиз» в руках, словно спрашивая разрешения пройти дальше.
Большая кровать, рабочий стол напротив окна, пустые книжные полки – вроде бы все как обычно, но как-то уютно, что ли. Спокойно и тихо. Определенно – это комната была полной противоположностью ее бруклинской пещере, с вечно дребезжащими от метро стеклами и люстрой. Последние соседи постоянно ругались, лаяли собаки, на незнакомых языках кричали дети. Здесь же тишина казалась настолько густой, что буквально вливалась в уши.
Ада уселась на кровать. Невольно вздрогнула – поймала отражение в овальном зеркале прямо напротив нее. Странно, почему бывшие жильцы не забрали с собой такой красивый туалетный столик? Отражение было усталым и взлохмаченным: рыжая копна чуть вьющихся волос, бледное лицо, веснушки… и абсолютно белое пятно на лбу, большое, с неровными краями, переходящее в ослепительно белую прядку, ярко контрастирующую с пламенем остальных волос.
«Седая», «меченая», «уродка», – так называли ее в старой школе.
Адель легла на кровать и уставилась в потолок. «Только не снова, пожалуйста. Только не здесь».
Тук-тук-тук, – в дверь постучали. Это была мама.
– У меня для тебя подарок, – Маша несла в руках большую коробку. Внутри оказался набор новых простыней нежного лавандового цвета, а еще небольшой ночник в виде цилиндра.
– Как мило, – Ада невольно улыбнулась. – Спасибо!
– Он светится любыми цветами, – мама протянула Аде инструкцию. – Есть даже режим дискотеки.
Адель фыркнула: судя по настрою мамы, разговор «между нами девочками» должен был произойти через пять, четыре, три, две…
– Новая школа – это повод завести друзей, – начала она, и Ада мысленно поаплодировала своей точности, – Найти парня…
– Мам, давай здесь сделаем стоп, – устало отозвалась Адель. – У меня есть друзья.
– Конечно-конечно, – мама прогнала ее с кровати и принялась застилать белье. – Знаешь, я уже жду не дождусь, когда под нашими окнами будут выстраиваться в очередь кавалеры…
– Так перестали делать лет сто назад, – Адель закатила глаза.
– Все, все, – Маша замахала руками. – Я просто… чувствую вину перед тобой! Но ты же понимаешь, папа не мог отказаться от этой должности. Мы так надеялись, что в Ливенворте тебе будет хорошо…
Адель тем временем залезла на стол и распахнула окно. Старые створки тихонько скрипнули, а в лицо тут же ударил свежий ветер. Вид выходил на горы – и они действительно были прекрасными! Скалистые, утопающие в тумане, поросшие зелеными и желтыми деревьями. Столько растительности Ада видела только в России, когда приезжала в гости к бабушке Саре.
«А все-таки здорово здесь!» – невольно подумала Ада.
Вдруг на одном из склонов мелькнуло нечто светлое, рукотворное.
– Маяк? А он тут зачем?
Это и правда был маяк; вот только совершенно непонятно, с какой стати он располагался в горах. Кажется, к нему даже вела тропинка, или мозг просто дорисовывал то, чего не могло коснуться зрение.
– Ада! Не переваливайся через подоконник, пожалуйста! – воскликнула мама страшным голосом.
– Посмотри сюда. Внимательно, – указала Адель, послушно перебравшись обратно на стол. – Ты видишь маяк?
Маша Хортон тряхнула головой, ловко сбивая очки с кончика носа на переносицу. Прищурилась. Иногда она напоминала дочери растрепанную сову: низенькую, глазастую, со всклокоченными волосами, почти как у Адель, только темными, словно вороново крыло.
– Ничего не вижу, – наконец заключила она. – Маяка быть не должно, зачем он в горах? Все, слезай!
– Вот и я о том же, – задумчиво сказала Ада. – Не должно. Но он есть, честное слово!
– Адель, я верю тебе, – во взгляде мамы промелькнуло что-то странное, незнакомое Аде. – Но так ли это важно?
В этот момент в дверь позвонили.
– Пицца пришла! – прокричал отец через две минуты.
Остаток дня прошел в семейном кругу. Дожидаясь появления телевизора («Подписка на Netflix и HBO уже включена, представляете?»), Адель с родителями разбирала вещи, расставляла по местам рамочки с фотографиями, расклеивала постеры в своей комнате. Отец и мать выглядели по-настоящему счастливыми: они так давно мечтали перебраться из этого бандитского Бруклина! Они улыбались и травили глупые шуточки, словно подростки. Вот отец подошел и обнял маму за плечи – Адель смущенно отвернулась, словно эта близость обожгла ее, такую одинокую. Ада всегда чувствовала, что союз родителей буквально заключен где-то там, где птицы летают – настолько прочным он был. И она завидовала (хотя никогда не призналась бы), потому что не верила, что сможет создать с кем-то такую же нежную связь.
– А вот и он! – сказала Маша, когда Лиам внес в гостиную большую прямоугольную коробку.
Примерно на этом моменте волшебство стало сходить на нет. Аренда фильмов, настройка каналов, не до конца раскрывшийся попкорн – и родители, наконец устроившиеся на диване в обнимку с подушками.
– Я, наверное, пойду к себе, – сказала Ада, не испытывая особого желания пересматривать старые комедии, – Лягу пораньше.
– Вот и правильно, – махнула рукой мама. – Завтра важный день.
«Не напоминай», – выдохнула Ада, поднимаясь на второй этаж.
Комната ждала ее. Настроив ночник на неяркий медовый свет, Ада улеглась на кровать. Полистала ленту инстаграма, немного почитала.
«Ну как оно? Я так скучаю, дурында!» – сообщение от Родригез выпрыгнуло поверх текста.
«Тоска. Скучаю((» – написала в ответ Ада. Анна-Мария была ее единственной подругой, и девушки договорились списываться каждый день.
«Зато горы красивые. Лес», – дописала она секундой позже и отправила фото, сделанное в машине.
«Ой, я еще оленя видела!!» – отправила Адель вдогонку.
«Ок. Найди себе лучше Эдварда;)))»
Пфф, ну конечно. Ада отложили телефон. Вряд ли в Ливенворте ее ждет что-то более необычное, чем фирменные сосиски.
Когда-то этот город был основан тремя древними индейскими кланами, но сейчас просто пускал пыль в глаза туристам своей баварской деревней. По крайней мере, как-то так было сказано в Википедии.
«Я бы лучше нашла себе Джейкоба», – подумала Ада. Волк из фильма ей всегда нравился больше, хотя бы потому, что он никуда не пропадал, в отличие от вампира.
В этот момент Адель услышала нечто странное. Крик. Отчаянный и надрывный, словно это молил о помощи человек, угодивший в медвежий капкан.
Вскочив с кровати, Ада погасила свет и раскрыла окно. Горы темными громадами высились вдали; сейчас, когда солнце давно зашло, они выглядели куда острее, чем днем.
«Может, скалолаз в ущелье свалился?» – в ужасе подумала Адель. Крик определенно доносился с гор, но кто додумается покорять вершины в полной темноте?! Даже луны не было видно сегодня. Адель принялась всматриваться в даль, пытаясь различить хоть что-то: свет фонарей, костер – но ничего не было.
Эхо повисло в воздухе, отражаясь от гор. И уже в следующее мгновение новый вопль, на этот раз куда сильнее и отчаяние, заставил сердце Адель мучительно сжаться. Отдаленный, но кажущийся таким близким в темноте и тишине пригорода.
Нет, это был не человек, и как она могла ошибиться? Так кричать может только раненый зверь – койот или волк. Только вот слишком много человеческого, разумного сквозило в его утробном реве.
Этот кошмар продолжался уже две минуты, и все это время Адель глубоко и часто дышала, прижав руку ко рту. Она сидела на подоконнике, растерянно вглядываясь в темноту и прокручивая в голове одни и те же вопросы: «Кто это? В какую беду попал? Как помочь ему?»
Ответов не было. И все же, схватив куртку, Ада направилась к дверям. В этот момент крик утих, оборвавшись на последней самой высокой ноте. И только зловещее эхо еще долго звенело среди гор.
Захлопнув окно, Адель воткнула в уши звукоподавляющие наушники и рухнула на кровать.
«Просто прекрасно», – думала она, глядя в зеркало утром. Парочка свежих прыщей красовалась на подбородке, словно манифест ее отчаянию перед первым днем в школе.
– Нет, я не крашусь, – возразила Адель, как бы отвечая на немой вопрос косметички, подаренной мамой еще на прошлое Рождество. Та выглядывала из неразобранной сумки «Янкиз», откровенно предлагая свои услуги. – Хотя, почему бы и нет?
Через несколько минут слой тональника скрыл не только прыщи, но и веснушки. Адель любила их, но иногда (особенно после жаркого лета, как в этом году) «поцелуев солнца» становилось так много, что они сливались в сплошные островки у нее на носу.
Адель оглядела и свое тело. Стоя в одном белье перед зеркалом, она то и дело натыкалась взглядом на свои особенности, которые кто-то мог легко посчитать за изъяны. Крепкие икры, узкие бедра, слишком широкие плечи и маленькая грудь. Длинный тонкий шрам, тянущийся от бедра до противоположного плеча (попала под машину этой весной), обкусанные ногти и заусенцы. Ада потянулась, изогнув спину; на мгновение представила, что когда-нибудь у нее появится парень, который будет касаться ее тела, брать за руку… Ощутив, что краснеет, она вскочила со стула и встряхнула головой. Улыбнулась себе:
«И что за странные мысли перед первым днем?»
Помявшись еще немного, Адель раскрыла гардеробную. Задумалась, закусила губу. В бруклинской школе обязательна была форма и притом дурацкая: девочки носили алые гольфы и юбки в сине-алую клетку. Здесь же – она могла надевать все, что пожелает. Подумав немного, Ада остановилась на джинсах и любимой оверсайз толстовке серого цвета.
– К черту, – уверенно сказала она своему отражению и, закинув сумку на плечо, спустилась вниз.
Отец и мама завтракали тостами с маслом и свежими ягодами.
– Доброе утро! – мама была бодра, наверное, уже успела выпить несколько шотов крепкого кофе.
– Нуу, такое, – Адель поморщилась. – Долго не могла уснуть из-за этого воя.
– Воя? – мама взглянула на нее из-под очков. – Какого воя?
– Вы что, не слышали? – Ада раскрыла холодильник, да так и замерла. – Примерно в полночь?
– Может быть, у соседей сигнализация сработала? – отец оторвался от телефона.
– Если честно, мы вчера рано уснули, – Маша Хортон загадочно взглянула на Лиама и улыбнулась. – Наверное, сигнализация.
– Ладно, – уклончиво ответила Ада. Ну не могло же ей показаться, верно?
Захватив из холодильника апельсиновый сок, она спросила:
– А автобус здесь где останавливается? Школьный?
– Давай-ка сегодня я тебя отвезу, – встрепенулся отец, вскакивая с кресла. – На работу все равно только в понедельник.
Согласно статьям в интернете, население Ливенворта составляло всего две тысячи человек. Сможет ли она найти здесь друзей? Что за ребята будут учиться в ее параллели?
Думая об этом Адель грызла ногти и почти не слушала отца, рассказывающего о бенефитах в новой компании. Вот машина обогнала желтый автобус, тормозящий возле остановки.
– Пап, ты чего? – удивилась Адель. – Штраф хочешь?
– Ох, проклятье, заболтался тут с тобой, – дворники старались изо всех сил, но видимость все равно была ужасная из-за дождя, барабанящего в стекло, – Ладно, нормально все. Опоздать что ли хочешь?
Школьные автобусы нельзя обгонять, когда они садят пассажиров. Лучше просто молча ненавидеть.
– Почти на месте, – Лиам покосился на карту. Включил поворотник и приник поближе к стеклу, чтобы разглядеть здание школы – его и правда было почти не видать из-за высоких сосен, росших вокруг. – Добежишь без зонтика?
Адель взволнованно улыбнулась и отстегнула ремень.
– Конечно, пап.
– Тогда хорошего дня тебе, – отец поцеловал ее в щеку.
Накинув капюшон, Ада вылезла из машины. Ноги едва ли не подкашивались от волнения; взвалив сумку на плечо, она поспешила под крышу.
Школа Альпин Лэйк представляла собой старое здание из красного кирпича. Трехэтажное, поросшее темно-зеленым плющом – оно напоминало скорее чей-то особняк, нежели современную школу. Чуть поодаль располагалась поляна с вытоптанной травой и огромной разлапистой сосной – наверняка в солнечную погоду на поляне отдыхали студенты. «Если солнце здесь вообще бывает», – подумала Ада, отмечая, что тонкие кеды и низы джинсов уже промокли от высокой влажной травы.
Ее обогнала группа подростков, одетых в дождевики и высокие сапоги, – кажется, удобство и практичность в Орегоне были превыше стиля. Один из ребят обернулся и пристально посмотрел на Аду, а затем прошептал что-то остальным. Адель смутилась и натянула капюшон посильнее.
«Все в порядке, – сказала она самой себе. – Я для них просто новое лицо».
Внутри школы все было… таким маленьким! Узкие коридоры, крохотные шкафчики, нарисованные от руки стенгазеты и плакаты («Вперед, Хоукс!» и «Здравствуй, школа!»), бумажные фонарики и оригами в виде стилизованных животных в индейском стиле. И ни охраны, ни температурных сканеров как у них в Бруклине – ничего такого.
«Так, сейчас осталось только разобраться, где моя аудитория», – подумала Адель, изучая расписание в телефоне.
Ада настолько погрузилась в чтение, что не заметила, как врезалась в чью-то высокую фигуру.
– Ой, прошу прощения! – пробормотала она, разглядывая парня, так неожиданно оказавшегося перед ней.
– Новенькая, – не спрашивал, а утверждал тот. – Кажется, я даже знаю, кто ты.
Ада смутилась; сняла капюшон и чуть тряхнула головой, смахивая дождевые капли.
– Адель Хортон, я прав? – пристальный взгляд скользнул по ее лицу, лишь на мгновение остановившись на родимом пятне.
– Можно просто Ада, – сказала та.
Парень кивнул и широко улыбнулся. Первым, что бросилось в глаза Адель, был тонкий, едва заметный шрам на его скуле. Он имел форму полумесяца («Странно, точно у какого-то викинга!») и словно обрамлял левый глаз. Вторым были его черные глаза, резко контрастирующие со светлыми, чуть вьющимися волосами.
– Рафаэль Клифт, – представился парень и протянул руку. – Добро пожаловать в Ливенворт.
У него был приятный бархатный голос, а глаза, казалось, просвечивают Аду насквозь, точно луч рентгена.
– А откуда ты знаешь обо мне? – Адель недоверчиво прищурилась, но руку пожала.
– Ты не в курсе? – удивился Рафаэль. – Вся школа ждала твоего приезда. Целое лето.
Ада ощутила, как ее сердце проваливается в пятки, а к горлу подползает тошнота.
– Серьезно?
– Нет, – Рафаэль искренне рассмеялся, обнажая белоснежные, чуть неровные зубы, – Ради интереса погуглил новичков в этом семестре и нашел твой инстаграм.
– Окей, – Ада натянуто улыбнулась. Честно говоря, ей хотелось поскорее найти кабинет, сесть куда-нибудь подальше и потихоньку стащить мокрые кеды. Но Рафаэль, кажется, не собирался ее отпускать.
– Это моя работа, – Рафаэль изящно склонил голову набок, не отрывая пристальных глаз от Ады, – Я неофициальный лидер этой школы.
– Эмм, круто, – Адель с надеждой заозиралась по сторонам: и угораздило же ее в самый первый день попасть в объектив столь самовлюбленного типа.
– Кстати, твоя аудитория вон там, – вдруг спохватился Клифт, указывая в самый конец коридора. – Разреши мне проводить тебя, Ада?
Дождавшись ее кивка, Клифт легонько взял Адель за плечо и принялся вести через толпу спешащих учеников. Он шагал легко и почти невесомо, а его прикосновения отчего-то холодило.
«Вампир?» – мысленно усмехнулась Ада, прогоняя неприятный холодок, бегущий вдоль спины.
– Двести два, верно? – Рафаэль остановился напротив кабинета с надписью «Естественные науки».
– Угу, – раздавшийся звонок заставил сердце Адель вновь оборваться, – Спасибо, Рафаэль.
– Можно просто Раф, – вновь ослепительно улыбнулся тот. – Еще увидимся.
Пробормотав в ответ что-то неопределенное, Адель постучалась и вошла в класс.
– А-а-а, мисс Хортон! – молодая учительница (мисс Тереза Ли судя по строчке из расписания) встретила ее широкой улыбкой. – Прямиком из Нью-Йорка, верно?
– Угу, – негромко ответила Ада, стремительно покрываясь краской от взглядов, направленных на нее. Она ненавидела всеобщее внимание еще и потому, что когда краснела, пятно на лбу выделялось отчетливее. В средней школе мама стригла ей челку и даже пыталась закрашивать белую прядь, но толку от этого было мало: челка не лежала как надо, а краска быстро смывалась.
– Садитесь, пожалуйста, я надеюсь, у вас есть учебник, – мисс Ли принялась стирать с доски некие анатомические очертания, должно быть, нарисованные на перемене. – Тема сегодняшнего урока – генетические мутации.
Ада тем временем прошагала в конец класса и с облегчением уселась за свободную парту. Наконец-то! Кажется, самое страшное позади.
В этот момент дверь аудитории распахнулась.
«Он?!» – нахмурилась Адель.
– Прошу извинить нас за опоздание, – Рафаэль Клифт стоял в дверях вместе с еще одним парнем мрачного вида. Только сейчас Ада заметила, что ее новый знакомый был одет в безупречную белую рубашку и темно-синий костюм. Это выгодно отличало его от одноклассников, словно Раф не в школу пришел, а на защиту докторской диссертации.
«Вот ведь, зараза! – подумала Ада. – Провожу, говорит, до твоей аудитории! Сам же учится вместе со мной!»
– Быстрее садитесь, молодые люди, – мисс Ли беспечно махнула рукой, и Адель подумала, что внешний вид и манеры Рафаэля наверняка прощают ему многое.
– Спасибо, мэм, – Рафаэль невесомо прошагал к своему месту, на ходу одаривая Адель белоснежной улыбкой. Удержавшись от желания показать ему средний палец, Ада сделала вид, что ищет тему урока в учебнике.
Второй парень тоже сел, а дверь класса распахнулась в очередной раз.
«Похоже, у них здесь это норма», – подумала Ада, поднимая глаза на вновь пришедшего.
– Простите за опоздание, – низкий голос принадлежал высокому молодому человеку с темными волосами и челкой, почти скрывающей глаза. – Я был у директора.
– Мистер Калибан? – миссис Ли недовольно окинула ученика взглядом. – Прошло уже десять минут от начала урока!
Парень не спешил отвечать. Казалось, ему совершенно по барабану: пустят его в класс или нет – он стоял, опустив голову и рассматривая свои ботинки.
– Садитесь, – со вздохом сказала учительница. – У нас мутации сегодня.
– О, Лекстер нам может многое рассказать о мутациях, – тихо, но отчетливо прошептал Рафаэль, мрачно рассмеявшись. Ада невольно отметила, что смех Рафа был неприятным, в отличие от голоса.
Не одарив Рафа даже взглядом, Калибан зашагал в конец класса. Адель отметила, что одет он был очень странно: рубашка наполовину выпущена из джинсов, а обувь не мешало бы почистить от грязи. Вдобавок взгляд этого Калибана был тяжелым и мрачным, а под глазами лежали темные круги.
«Похоже, этот чувак – типичный плохой парень», – подумала Ада. «Плохой парень» тем временем прошагал к ее парте и плюхнулся рядом. На Адель он не обратил ни малейшего внимания.
– Как вы помните из прошлого урока, – тем временем вещала мисс Ли. – Мутация – это движущая сила эволюции. Сегодня мы поговорим об уровнях мутации. Откройте учебник на странице двадцать семь…
Заметив, что Калибан так и не достал из своего рюкзака даже ручки, Ада придвинула к нему свой учебник, раскрытый на нужной странице.
– Это мое место, – сквозь зубы произнес он.
– Что?
– Это мое место. И я сижу тут один, – повторил тот вкрадчиво.
Ада задохнулась от такой наглости, но решила попробовать смягчить ситуацию.
– Я не знала, прости. Это мой первый день здесь, – Адель попыталась перехватить его взгляд.
– Уже заметил, – Лекстер (какое странное имя!) смотрел в одну точку на парте, а на его челюстях гневно поигрывали желваки.
Адель невольно взглянула на руки парня: они были влажными, словно он только что вымыл их, а на тыльной стороне виднелись следы не то машинного масла, не то сажи. Рукава рубашки были закатаны и Адель заметила странные отметины вокруг его запястий. Они напоминали не то ожоги, не то следы от наручников. Отчего-то ей вдруг стало страшно.
Заметив, что соседка разглядывает его, Калибан резко спустил рукава.
– Все рассмотрела? – произнес он с вызовом.
– Нет, – Ада растерялась. – Прости.
Она уставилась в учебник, ощущая, как чувство обиды начинает жечь ее.
«Да уж, прекрасное начало новой жизни», – в отчаянии думала Адель, разглядывая хромосомы с подсвеченными локусами, в которых произошли мутации.
– Это ты прости, – вдруг произнес Калибан. – За мою грубость.
Она повернулась к нему и поймала взгляд ярких голубых глаз. Он был настолько прямым и обезоруживающим, что Адель растерянно заморгала.
– Бывает, – сказала она.
– Кстати, я Лекс, – представился тот.
– Ада.
– Приятно познакомиться… Можно? – Лекс указал на учебник, и Ада с облегчением придвинула книгу поближе к соседу.
Краем глаза Адель заметила, что Рафаэль, сидящий на соседнем ряду, с недовольством и даже злостью рассматривает их.
– Почему ты был у директора? – спросила она Лекса, и тут же отругала себя: не в ее традициях было лезть в чужие дела.
– А тебя это касается? – доброжелательное настроение Калибана вмиг улетучилось. Даже не глядя на Лекса, Ада могла заметить, как быстро тот завелся.
– Не касается, – вот уже и Адель начала злится. – Но и разговаривать со мной таким тоном я не позволю.
До конца урока они не проронили ни слова. Когда звонок прозвенел, Калибан первый схватил свои вещи и вышел из класса, оставляя за собой следы грязных ботинок. Рафаэль же, напротив, дождался, пока Ада пройдет мимо его места.
– Странный он, верно? – ухмыльнулся он.
Ничего не ответив, Адель вышла из класса. Больше в этот день Калибан не появлялся на уроках.
– Ну что, как прошел первый день? – осторожно спросила мама, заметив, что Ада чем-то расстроена.
Они ужинали за большим столом в гостиной; телевизор в углу работал без звука, часть коробок все так же лежала на полу не распакованной, а за окнами снова бесновался дождь. Похоже, у родителей выдался не менее сложный день.
– Да как-то странно все отреагировали, – честно сказала Адель. Она знала, что проницательная мама легко распознает ложь. – Кому-то я понравилась, кому-то нет.
– И это абсолютно нормально! – заметил отец, подогревая суп в микроволновке. – Сможешь завтра добраться сама? Мне нужно будет съездить посмотреть головной офис с утра.
– Да, конечно, – Ада пронзила вилкой оливку. – Без проблем.
– Все наладится, дочка, – мама потрясла ее за плечо. – Уже через месяц будешь пропадать по вечерам…
– Врать нам, что остаешься у подружек, – отец громко рассмеялся, и Ада тоже улыбнулась не выдержав.
«Надеюсь, через месяц я не буду умолять вас отвести меня обратно в Бруклин», – подумала она.
Адель просидела за уроками до полуночи. Школьная программа Ливенворта сильно отличалась от нью-йоркской, и многое приходилось наверстывать. К тому же Ада все время отвлекалась на воспоминания о сегодняшнем дне. Этот Рафаэль с его пристальными черными глазами и гипнотическим голосом… Вспомнив, что он нашел ее профиль в инстаграме, Адель взяла телефон и принялась просматривать подписчиков.
«Klift_the_Fallen» – да, наверняка это именно он.
На аватаре был сам Рафаэль, точнее, его силуэт, перекрывающий собой яркий источник света. Лицо Клифта оставалось в тени, а руки судя по очертаниям были сложены на груди.
«Лидер школы, чтоб его!» , – подумала Ада.
Публикаций в профиле Рафа не было.
В этот момент часы на ее телефоне показали 00:00. Отчего-то вздрогнув, Адель уставилась в окно: о стекло с неистовой силой разбивались дождевые капли. И вдруг тот же вой, что и вчера ночью, донесся до ее слуха, прерываемый лишь раскатами грома.
«Опять?! – в ужасе подумала девушка. – Это что вообще такое?»
Погасив ночник, Адель приникла к стеклу. И вновь ничего, кроме черных гор, то и дело озаряемых молниями. Невыносимо было даже представить, что испытывает человек, оставшийся там, среди скал, наедине со стихией! Стоило девушке подумать об этом, как вой перестал казаться ей человеческим. Теперь его диапазон варьировался от низких рычащих звуков до высокого волчьего скуления.
«Нет, это точно какой-то неведомый зверь. Неужели кто-то мучает несчастное животное? – подумала Ада, косясь на время. – Но почему снова в полночь?»
Терзаясь догадками, есть ли в этом какая-то закономерность, Ада вглядывалась в черноту гор. В какой-то момент ей показалось, что она видит, как в маяке (тот самом, которого здесь не должно было быть) горит слабый-слабый огонек. Это было так странно, так невозможно, что по спине и рукам Адель пополз противный холодок.
«Почему же никто не реагирует? Ведь не одна же я его слышу?».
Вой прекратился, зато дождь принялся лить с новой силой, словно собирался затопить этот странный Ливенворт. Еще через пару минут усталые глаза Адель перестали различать в темноте хоть что-то.
Об уроках не могло быть и речи. Ада направилась в ванную, чтобы умыться и почистить зубы.
«Нужно разобраться со всем этим! – твердо сказала она себе, размазывая пасту по щетке. – Иначе я не смогу здесь спокойно жить».
Умывшись, девушка легла в постель и быстро забылась тревожным сном.