Дорога петляла между поросших вереском холмов, то ныряя в тенистые рощи, то выбегая на солнечные пригорки, откуда в ясную погоду можно было разглядеть далекую синеву залива. Прибрежный ветер доносил солоноватый запах моря, смешанный с ароматом диких трав, а в кронах деревьев то и дело мелькали яркие перья прылов, залетавших так далеко от побережья в поисках добычи.
С каждой минутой движение на тракте становилось все оживленнее – мимо то и дело проезжали груженые телеги, запряженные мохнатыми солтеррийскими тяжеловозами, славящимися своей выносливостью. Верховые на резвых скакунах обгоняли медлительные караваны купцов, чьи повозки были доверху нагружены тюками с товаром. Пешие путники с заплечными мешками жались к обочинам, уступая дорогу конным и груженым телегам. В воздухе стоял гомон множества голосов, говорящих на разных наречиях – певучем солтеррийском, резком северном и мелодичном южном.
– Похоже, все куда-то спешат, – задумчиво произнесла Амели, наблюдая за очередной повозкой, где между корзинами с яблоками виднелись характерные бочонки с морской солью – главным богатством прибрежных районов Сольтерры.
– До ярмарки в Мерхольме добраться хотят засветло, – пояснил возница проезжающей мимо телеги, на которой восседала дородная женщина в ярком платке, расшитом традиционным солтеррийским узором из волн и морских звезд.
– В Мерхольме? – переспросила я, заметив, как загорелись глаза дочерей при упоминании ярмарки. После трех месяцев заточения в замке, где каждый их шаг отслеживался соглядатаями Хейли, даже простая прогулка казалась им настоящим праздником. А Мерхольм был известен как один из крупнейших торговых городков северного побережья Сольтерры, куда дважды в месяц съезжались торговцы со всей страны.
– Ох, такая ярмарка! – всплеснула руками женщина, и её круглое лицо, покрытое веснушками от солнца и морского ветра, расплылось в улыбке. – Купцы со всей Сольтерры съезжаются, да и с севера корабли приходят. Чего там только нет – и ткани заморские из самого Дерлата, и пряности диковинные с Острова Мот, и травы целебные с горных склонов. А уж какие там рыбацкие сети плетут! Говорят, в них сама морская дева Нерайя узоры вплетает – рыба сама в такие сети идет. А еще местные мастера привозят свои поделки из лортовой кости, да ботарь с северных берегов…
При упоминании трав Амели тотчас подалась вперед, а её глаза загорелись исследовательским блеском, и я знала этот взгляд, он всегда появлялся у младшей дочери при возможности пополнить свою коллекцию редких растений. Лорен же с плохо скрываемой надеждой посмотрела на меня, наверняка думая о знаменитых солтеррийских клинках, чья сталь, закаленная в соленой воде под особым заговором, славилась по всем прибрежным королевствам.
– И правда, госпожа, – негромко произнесла Рут, придвинувшись ближе. – Может, стоит заглянуть? Провизию пополним, да и девочкам развеяться не помешает.
– А далеко ли до Мерхольма? – поинтересовалась я у словоохотливой попутчицы. Старая служанка была права – мы могли бы не только порадовать себя, но и запастись всем необходимым для путешествия.
– Да что вы, всего-то час пути! – охотно отозвалась женщина, поправляя выбившуюся из-под платка седую прядь. – Мы с Томсом как раз туда направляемся. Можем показать дорогу – там на развилке у старого маяка легко ошибиться. Многие приезжие по привычке сворачивают на южный тракт, а нужно держаться морского берега.
– Будем рады попутчикам, – проговорил тот, кого назвали Томсом, приветливо нам улыбнувшись. – В здешних местах одиноким путникам лучше держаться вместе. Особенно сейчас, когда в горах видели след морского ящера.
– Благодарю за предложение, – кивнула я, принимая решение. – Думаю, нам действительно стоит заглянуть на ярмарку. Кто знает, когда еще представится такая возможность.
Дочери тотчас просияли, а Говард, понимающе хмыкнув, придержал коня. И даже вечно хмурая в последнее время Рут одобрительно улыбнулась – она лучше других знала, как тяжело девочкам далось вынужденное заточение в родных стенах, где каждый их вздох отслеживался соглядатаями Хейли. Так что возможно, этот небольшой праздник поможет им хоть ненадолго забыть о пережитых невзгодах…
Томсон и его супруга Мирта оказались приятными попутчиками. За разговорами о местных обычаях и легендах время пролетело незаметно. Мирта, оказавшаяся знахаркой, увлеченно обсуждала с Амели целебные свойства прибрежных трав, а Томсон, бывший корабельный плотник, развлекал нас историями о морских приключениях. И вскоре до нас донеслись звуки волынок и барабанов, играющих традиционную солтеррийскую «Песнь прилива», а следом – многоязычный гомон торговой площади. А через несколько минут дорога нас вывела на широкую поляну у самого берега, где раскинулась ярмарка во всем своем великолепии. Пестрые шатры и палатки выстроились ровными рядами, напоминая причудливый городок.
Пристроив нашу телегу у новенькой коновязи и заплатив парнишке пару медяков за догляд, мы поспешили в самую гущу, где пряный аромат свежей выпечки, смешивался запахом водорослей и терпким духом вываренной в рыбьем жире кожи. А сладковатый запах медовых лепешек с морской солью переплетался с дымком очагов, на которых готовился традиционный прибрежный суп из трех видов рыбы. Тут и там виднелись лотки с копченой стерлядкой, связки сушеных водорослей и бочки с маринованными морскими гребешками.
– Ох, мам, посмотри какие ножи! – восхищенно выдохнула Лорен, останавливаясь у прилавка оружейника. Её глаза тотчас заблестели при виде искусно выкованных клинков, разложенных на темном бархате. – Говард, как думаешь, это настоящая солтеррийская сталь? Та самая, что закаляется в полнолуние в соленой воде?
– Похоже на то, – отозвался капитан, с видом знатока разглядывая лезвия. – Узнаёшь этот узор на клинке? Такой можно получить только при особой закалке в морской воде, собранной во время отлива. А эти метки вдоль лезвия – руны удачи, которые наносят под пение старинных баллад. Говорят, клинок с такими рунами никогда не подведет хозяина в бою.
– Присмотри за ней, – тихо попросила капитана, оставляя увлёкшуюся Лорен у прилавка, я направилась к рядам, где торговали специями. От прилавков с пряностями исходил такой дурманящий аромат заморских специй, что кружилась голова – здесь были и острый перец с Островов, и пахучая корица из далеких южных портов, и редкие травы с прибрежных скал.
– Взгляните, госпожа, какой шафран! Прямиком с Архипелага Тысячи Островов! – зазывала дородная торговка. – А эта корица особенная – собрана под красной луной в садах Моултана. А вот взгляните на этот имбирь – его выращивают монахи в горных монастырях. Говорят, если добавить щепотку в чай, можно увидеть будущее в чайных листьях…
– Угу, – кивнула, с интересом разглядывая прилавок, где в медных чашах, отполированных до блеска, высились горки разноцветных пряностей: золотистый шафран, коричная кора, свернутая в тугие трубочки, россыпь черного перца, похожего на крошечные жемчужины. Каждый мешочек был искусно перевязан шелковым шнуром с узелками-оберегами, а на каждой бирке красовалась печать торговой гильдии – три волны и звезда.
После трех месяцев унылой пищи в замке, где Бертолле намеренно издевался над нами, подавая прогорклую похлебку и заплесневелый хлеб, возможность купить настоящие пряности казалась невероятной роскошью. И вдохнув пряный аромат, мне на миг показалось, что я снова на кухне родного замка, где наша кухарка колдует над праздничным обедом, добавляя щепотку то одной, то другой приправы в булькающие котлы…
– Это же не простой вереск, а слезы террианы! – вдруг донесся до меня восторженный голос дочери и тряхнув головой, прогоняя наваждение, я нашла взглядом Амели. Ее щеки пылали от возбуждения, а её глаза сияли, как у кошки, увидевшей редкую добычу. В руках она бережно держала пучок необычных цветов с лепестками цвета морской глубины, которые, казалось, сверкали собственным мягким светом. – Он растет только на прибрежных скалах, где в полнолуние поют террины, и цветет всего три ночи в году, когда море светится серебром! Из него получаются самые сильные целебные отвары. Я дам вам серебряный с профилем старого короля – такие монеты высоко ценятся…
– Два серебряных, и ни монетой меньше, – упрямо качал головой травник, поглаживая седую бороду. – Я три дня карабкался по склонам, чтобы собрать эти цветы…
– Что?! Да за два серебряных, я найму дюжину парней, что принесут мне не меньше мешка слез террианы, – возмутилась Амели. Я же невольно улыбнулась, наблюдая за дочерью – когда дело касалось редких трав, она становилась такой же упрямой, как её старшая сестра. Лорен тем временем уже примеряла изящный кинжал, одобрительно кивая словам Говарда о балансе клинка. Рут и Тина тоже не теряли времени даром – они уже нагрузились корзинами с овощами и фруктами, а теперь придирчиво выбирали окорок у румяного мясника.
– Дерт, ты только взгляните на эту парчу! – раздался прямо над головой визгливый голос длинной как жердь особы, что указывала такому же высокому и тощему мужчине на роскошный отрез ткани, чей глубокий синий цвет напоминал море в час заката. По краю ткани серебряной нитью были вытканы морские коньки и диковинные рыбы, а в центре переплетались волны и звезды, образуя затейливый узор, который, казалось, двигался при каждом движении ткани. – Такой красоты я отродясь не видывала. Говорят, такие узоры могут ткать только в Моултане, где мастерицы учатся своему искусству у монахинь.
– Прямиком из-за Лазурного моря, благородная госпожа! – тотчас произнес купец, статный мужчина в богатом камзоле, с массивной серебряной цепью гильдии торговцев, заметив их интерес. – Соткана в священном месяце Морской Девы, когда прилив приносит к берегам жемчужную пену. Только взгляните, как искусно вытканы узоры – каждая нить заговорена на удачу! А как чудесно переливается на солнце… Видите этот отблеск? Так сияет только настоящая морийская парча, в основу которой вплетены нити из сольфийских волос.
– И сколько просите за локоть? – поинтересовалась я, украдкой ощупывая кошель. Ткань была и правда чудесной, и мне хотелось порадовать дочерей новыми нарядами.
– Для вас, госпожа, особая цена – всего три золотых за локоть, – ответил купец, почтительно коснувшись серебряного амулета на груди, что означало клятву честного торговца. – Это же настоящая морийская парча, такую даже при дворе его величества нечасто встретишь. А уж какие свойства она имеет! Говорят, платье из такой ткани приносит своей хозяйке благословение морских богов…
– Два золотых, – твердо произнесла я, заметив краем глаза, как к нам через толпу пробираются Лорен и Говард.
– Но госпожа… – начал было торговец.
– Один и этого более чем достаточно, – отрезала, понимая, что за такую цену торговец отличную ткань не продаст, я, гордо вскинув голову, устремилась к условленному месту…
– Славная получилась прогулка, – тихо произнесла Рут, когда мы выбрались за пределы шумной ярмарки. – Давненько я не видела девочек такими счастливыми.
Я кивнула, бросив украдкой взгляд на дочерей – лица обеих светились радостью. Амели бережно прижимала к груди сумку с целебными травами, а Лорен то и дело поглаживала рукоять нового кинжала. Действительно, этот короткий миг беззаботности стоил потраченных денег. Пусть впереди нас ждала неизвестность, но сейчас, глядя на сияющие лица дочерей, я понимала – мы справимся. Ведь главное наше сокровище – не золото и драгоценности, а то, что мы вместе.