Еще издали я заметила на крыше поместья какое-то движение. Тонкая фигурка ловко перемещалась между почерневшими дымоходами, время от времени наклоняясь к потрескавшейся черепице. В первое мгновение сердце замерло, но тут же я различила знакомую широкоплечую фигуру Говарда, который стоял внизу, передавая наверх связки черепицы.
Вишенка недовольно всхрапнула, когда я натянула поводья у старой конюшни, чьи деревянные ворота держались на одной петле. В воздухе пахло свежей соломой и конским потом, а из глубины донеслось приветственное ржание Грома.
Стоило мне спешиться, из-за угла дома выскочила Лорен, на ходу вытирая перепачканные известкой руки о передник, повязанный поверх дорожного платья. Её волосы растрепались, а на щеке красовалось пятнышко грязи.
– Мама! – радостно воскликнула дочь, и в её карих глазах заплясали озорные искорки. – А мы тут… немного начали без тебя.
– Вижу, – ответила я, кивком указав на крышу, где хрупкий паренек в потертой жилетке, как раз менял треснувшую черепицу. – И кто это там наверху?
– Это Нед, сын старого Тома-кровельщика, – пояснила Лорен, помогая мне управиться с лошадью. – Дори дала нам адрес, и мы с Говардом съездили к нему. Старый Том сейчас приболел, но сына прислал. Он обещал за три дня починить самые большие дыры, если сейчас их не заделать, осенние дожди превратят наш дом в решето. А у северной стены уже балки прогнили от сырости.
– И во сколько нам обойдется эта спешка? – поинтересовалась я, доставая из седельной сумки корзинку с мехте, чей сладкий аромат тут же разнесся по двору, смешиваясь с запахом свежей извести и нагретой солнцем черепицы.
– Всего пятнадцать серебряных, – ответила дочь, довольно улыбнувшись, и в её глазах промелькнуло лукавство. – И то потому что я поторговалась. Он сначала двадцать просил. Но я намекнула, что у нас еще много работы для хорошего мастера, если цена будет разумной.
Я одобрительно кивнула – цена действительно была разумной за такую срочную работу.
– Кстати, я сегодня объехала часть наших земель, – продолжила Лорен, понизив голос до шепота и настороженно оглянувшись по сторонам. – Кубран… его уже начали убирать с полей. Три подводы с работниками срезают стебли и грузят в телеги. Видимо, бургомистр не медлит с выполнением уговора.
– Что-нибудь еще интересное заметила? – спросила я, увидев, как в глазах дочери промелькнуло что-то, похожее на азарт охотника, напавшего на след добычи.
– Да. В нашем лесу кто-то ставит силки на зайцев. Нашла три штуки, довольно умело спрятанные под опавшей листвой у старых пней. Узлы вязаны особым способом – явно работа опытного охотника. Собираюсь сегодня ночью покараулить этого наглеца.
– Только не одна, – предупредила я, отлично зная свою дочь, которая унаследовала от отца склонность к рискованным авантюрам. Сколько раз она отправлялась на подобные вылазки в одиночку, а потом возвращалась с синяками и царапинами, но с торжествующей улыбкой на лице. – Возьми с собой Говарда.
– Конечно, – фыркнула дочь, закатив глаза. – Я же не настолько безрассудна. К тому же, судя по следам, браконьер приходит не один…
В доме меня встретил резкий запах мыльной воды, смешанный с ароматом свежей выпечки и какими-то пряными травами. Тина и Рут, стоя на коленях, отскребали въевшуюся грязь с мраморных плит холла. Их передники потемнели от воды, а рядом стояли деревянные ведра с серой от грязи водой. Под натиском жестких щеток многолетняя грязь постепенно отступала, обнажая изящный узор на потемневшем от времени мраморе.
Из кухни доносилось певучее бормотание Дори, перемежаемое звоном медных кастрюль и шипением масла на сковороде. В воздухе витал дразнящий аромат жареной рыбы и свежевыпеченного хлеба. А со стороны сада то и дело раздавались восторженные восклицания Амели, прерываемые шорохом раздвигаемых кустов и звяканьем садовых инструментов.
– Она как ушла туда после завтрака, так до сих пор не вернулась, – пояснила Лорен, перешагивая через лужицу мыльной воды на полу. – Говорит, там такое разнообразие лекарственных растений, что на месяц изучения хватит.
– И, конечно же, она не обедала, – утвердительно проговорила я, решив проверить младшую дочь, я направилась в сад через полуразрушенную террасу, где между потрескавшихся плит пробивались упрямые ростки дикого колорника.
Амели обнаружилась среди зарослей у дальней стены. Её платье было испачкано землей, на подоле виднелись зеленые пятна от травы, а в глазах горел знакомый исследовательский огонек. Рядом с ней в корзинке были разложены пучки каких-то трав, аккуратно перевязанные льняной бечевкой. От некоторых исходил пряный аромат, другие пахли горечью, а третьи источали сладковатый запах, похожий на мед.
– Мама! – воскликнула младшая дочь, вскочив с колен, едва не опрокинув плетеную корзинку с собранными травами. – Ты только посмотри, что я нашла! Это же настоящий морской вереск! О нем пишут в старых травниках, но я никогда не видела вживую. А здесь целая поляна! И это не всё… – она потянула меня к зарослям у старой каменной ограды. – Тут растет серебристый шалфей – самое эффективное средство от простуды. Его листья собирают только в сухую погоду, когда роса уже спала. А вон там, видишь синие цветы? Это лунная роса, её собирают только в полнолуние, когда она светится особым сиянием. А когда лепестки настаиваются в родниковой воде, получается чудесное средство от бессонницы. А еще я нашла…
– Дыши, милая, – рассмеялась я, глядя на раскрасневшееся от возбуждения лицо дочери. – Я так понимаю, ты уже выбрала себе занятие на ближайшее время?
– О да! – Амели, наконец, перевела дух, присев на старую каменную скамью, почти скрытую разросшимся плющом. – Нужно всё описать, составить карту расположения растений, изучить их свойства… У меня уже три страницы заметок! А в старой беседке я нашла несколько горшков с засохшими растениями – думаю, это остатки коллекции баронессы. Я уже присмотрела комнату в северном крыле, там отличное освещение и широкие подоконники для сушки трав. Правда, её нужно хорошенько отмыть и восстановить полки, но там такой чудесный вид на море и…
– Сначала поешь, – перебила я, заметив, как дочь машинально потирает урчащий живот. – И переоденешься. А потом можешь приступать к уборке своей будущей лаборатории.
– Конечно, мама, – покорно согласилась она, но тут же добавила с надеждой в голосе, а её глаза умоляюще расширились: – Только можно я еще немного осмотрюсь? Тут столько интересного! Я заметила какие-то необычные стебли за старой теплицей…
– Полчаса, – вздохнула я, пытаясь скрыть улыбку. Сколько бы лет ни прошло, Амели оставалась всё той же увлекающейся девочкой, забывающей обо всем на свете, когда дело касалось её любимых растений. – И ни минутой больше…
В спальнях требовалось заменить прогнившие доски пола. В углах из-под отставших обоев проступала черная плесень, а на потолке расползались влажные пятна. Оконные рамы рассохлись настолько, что между ними и подоконниками можно было просунуть палец, а треснувшие стекла были кое-как заклеены пожелтевшей бумагой.
Гостиная выглядела немногим лучше – камин нуждался в чистке и ремонте. Паркет вспучился от сырости, местами плашки отошли, обнажая черные от плесени доски основания. Лепнина на потолке частично обвалилась, а там, где она еще держалась, позолота потускнела и облупилась.
«Начнем с крыши», – пробормотала я, делая пометки в блокноте. «Потом окна и полы в жилых комнатах. Затем камины и дымоходы – скоро осень, без отопления не обойтись. Библиотеку и парадные залы оставим на потом…»
Мысленно подсчитывая стоимость материалов и работы, я спустилась в холл. Тина и Рут уже заканчивали уборку – вымытый мрамор тускло поблескивал в лучах закатного солнца, а в воздухе пахло мылом и лавандой.
К вечеру все собрались в просторной кухне, где Дори по моей просьбе накрыла стол. Есть в обеденном зале, где из разбитых окон дул прохладный ветер и гулял сквозняк, шевеля обрывки старых штор, совсем не хотелось. А на кухне было тепло и уютно. Пахло свежеиспеченным хлебом, наваристым супом и дымком от очага, где потрескивали поленья, отбрасывая причудливые тени на каменные стены.
За ужином царила уютная атмосфера. Дори расстаралась – помимо наваристого супа с морской рыбой и пряными травами она приготовила пышные булочки, источающие аромат тмина и розмарина, и запеченные овощи, чьи румяные бока поблескивали от масла. Усталые, но довольные, мы расположились за старым дубовым столом, чья потемневшая от времени столешница хранила следы многих поколений.
– Нед говорит, что завтра закончит с северным крылом, – сообщил Говард, с удовольствием отламывая хрустящую корочку свежего хлеба. – Парень толковый, дело знает.
– А я нашла удивительные травы! – не удержалась Амели, хотя её рот был занят булочкой. – В саду настоящие сокровища растут! Некоторые растения я раньше видела только в старых травниках!
– Мама, а как ты съездила в город? – прервала Лорен поток восторгов сестры, отставляя глиняную миску с недоеденным супом. И все тотчас затихли, выжидательно глядя на меня. Даже Дори, хлопотавшая у печи, замерла с медным половником в руке, а Тина перестала протирать тарелки, прислушиваясь к беседе.
– Еще по дороге в город встретила весьма разговорчивого юношу, который вез капусту на рынок, – начала я, помешивая ложкой золотистый бульон. – По его словам, нам стоит опасаться сыновей лейра Юта – якобы те славятся дурным нравом и высокомерием. Также он поведал, что некий Тод успел похоронить трех жен при весьма загадочных обстоятельствах и снова находится в поисках супруги, а братья Лоноки известны своим пристрастием к крепкому вину и охотой за богатыми невестами.
– Полезные сведения, – хмыкнул Говард, откидываясь на спинку стула, отчего старое дерево жалобно скрипнуло. – Что-то подсказывает мне, что скоро эти господа начнут проявлять… интерес к нашему семейству.
– Уже начали, – согласно кивнула, сделав глоток ароматного травяного отвара, что заботливо приготовила Дори. – По пути домой встретила самого лейра Юта. Весьма… настойчивый господин. Сам себя пригласил осмотреть наше поместье, якобы из соседской заботы. А еще рекомендовал, появиться на празднике Пробуждения Моря у некой лейны Эдны, чей муж, как оказалось, возглавляет гильдию торговцев. И, судя по словам лейра Юта, игнорировать её приглашение было бы крайне неразумно.
– Что ж, – протянула Лорен, и в её глазах мелькнул опасный огонек, который я слишком хорошо знала. – Придется устроить радушный прием нашему заботливому соседу.
– Только без всех этих твоих ловушек, – предупредила я, вспомнив, как однажды она устроила целую полосу препятствий для незадачливого ухажера. – В этом доме, чтобы не было ни одного трупа. Пока нам не стоит наживать врагов среди местной знати.
– Я могу приготовить особый отвар для гостя, – невинно предложила Амели, но уголки её губ дрогнули в предвкушающей улыбке, а в зеленых глазах промелькнул озорной огонек. – Исключительно укрепляющий, конечно.
– И никаких экспериментальных зелий, – строго добавила я, но не смогла сдержать улыбку, глядя на притворно разочарованные лица дочерей.
За окнами тем временем медленно сгущались сумерки. Солнце, клонившееся к закату, окрашивало стены кухни в теплые золотистые тона, высвечивая причудливые узоры на потемневших от времени балках потолка. Откуда-то со стороны моря доносились протяжные крики чаек, а морской бриз, проникающий через открытые окна, приносил соленую свежесть и аромат цветущего шиповника, что оплетал старую беседку в саду.
– Что ж, пора готовиться к ночной вылазке, – проговорил Говард, поднявшись из-за стола. – Разрешите идти, госпожа? Нужно проверить снаряжение и осмотреть местность, пока совсем не стемнело.
– Конечно, – кивнула я, глядя, как Говард проверяет свое снаряжение. – Только будьте осторожны. Мы еще плохо знаем эти места, а ночной лес полон неожиданностей.
– Я пойду переоденусь. Говард, встретимся у ворот! – проговорила Лорен, в её голосе звучало плохо скрываемое предвкушение ночной охоты. – Надо проверить тетиву на арбалете и захватить силки – может, удастся поймать браконьеров их же оружием.
– А я пока разберу травы, что сегодня собрала, – сказала Амели, задумчиво постукивая пальцами по столу. – Нужно разложить их правильно для просушки, пока не увяли.
– Только не засиживайся долго, – предупредила я. Младшая дочь могла часами изучать свойства новых растений, составляя подробные описания, и нередко засиживалась за этим занятием до самого рассвета.
Обе дочери тут же поднялись из-за стола. Тина и Рут принялись убирать посуду, негромко переговариваясь о завтрашних делах: нужно было отмыть еще несколько комнат и разобрать кладовые. А Дори, тихонько напевая старинную солтеррийскую песню о морских девах, начала готовить тесто для завтрашних булочек.
Когда все разошлись, я еще некоторое время сидела на кухне, прислушиваясь к звукам засыпающего дома: скрипу старых половиц под ногами обитателей, приглушенным голосам, доносящимся со второго этажа. Но постепенно шум стихал, словно дом, как живое существо, готовился ко сну, укутываясь в вечерние сумерки и морской туман, что медленно наползал с залива.