В дверь кабинета постучали, и Нельсон, всецело погруженный в составление необъятного списка, тихонько выругался. Время от времени он копировал те или иные пункты и переносил их в нужный квадрат нарисованной в конце блокнота сетки. Он создавал рукописную базу данных, поскольку не мог воспользоваться компьютером – аудиторский отдел регулярно проверял всю технику на наличие вирусов и вредоносных программ, шерстил историю браузеров и прочее-прочее. По мнению Нельсона, та еще занудная работенка.
«Вот бы этих мерзких лентяев на мое место. Тогда б они познали всю глубину занудной работы».
Впрочем, Нельсон быстро наловчился извлекать веселье даже из самых утомительных занятий. Игра в «прочел-потерял-перенаправил-утаил» со служебками и письмами помогала ему не увязнуть в рутине и порой получать от работы удовольствие. Но держать в голове весь секретный трафик не получалось, потому пришлось создать собственную базу данных на бумаге. Опасный и кропотливый труд, но в конце концов, если сделать все правильно, он должен был окупиться. Терпение – вот в чем нуждался Нельсон, хотя как раз с этим у него никогда не ладилось. А теперь, когда еще и алкоголь перестал действовать на мертвый организм, стало вдвойне тяжелее. Однако некоторые из его мелких и мелочных вмешательств в информационный поток ДНН компенсировали все неприятности. Каждая пропущенная встреча, неверно полученное задание, каждый потерянный фрагмент исследований – все проступки, за которые песочили кого-то другого, – были для Нельсона личной победой. Конечно, это не то же самое, что напиваться или чувствовать себя живым, но возникавший хаос придавал ему сил.
Стук повторился, и Нельсон убрал и запер блокнот в ящике стола.
– Войдите.
Дверь отворилась, и в кабинет шагнул Макклауд, сжимая в руке коричневый бумажный пакет, при виде которого мертвое сердце Нельсона совершило крошечный злобный пируэт. Впрочем, внешне это никак не проявилось.
– Что-то случилось, Макклауд? – спросил Нельсон тоном, в методичке обозначенным как «торопливый энтузиазм», мол, несмотря на крайнюю занятость, ты все же рад уделить время увлекательной идее, новостям или любому запросу сотрудника.
Ввиду глубокого презрения, которое Нельсон испытывал ко всем, с кем работал, этот управленческий тон давался ему не особо успешно. «Вот и потренируюсь, пока буду заполнять базу данных».
– Я достал, что вы просили, – сообщил Макклауд.
– Тебя никто не видел?
– Нет, сэр. Я был крайне осторожен. Вы ясно дали понять, насколько важно держать все в найте.
– Тайне, – поправил Нельсон.
– Простите. У меня дислексия.
– Знаю. Мы это уже обсуждали.
– Правда? Я не помню.
– Уж поверь на слово.
А не помнил Макклауд этих обсуждений по одной простой причине: все они проходили, когда он был под гипнозом. Несколько раз во время сеансов Нельсон пытался перепрограммировать мозг Макклауда, но всякий раз делал только хуже. То он начинал говорить задом наперед. То распевал похабные матросские песни. То начисто забывал английский, целую смену изобретал новый язык, в основном состоящий из непристойных жестов, и гонялся за коллегами с огнетушителем. И все же Нельсону эта дислексия была лишь на пользу. Пока другие зомби послушно следовали его приказам и перенаправляли сообщения туда-сюда, Макклауд мог собирать их, не в силах прочитать. А потом он стал неотъемлемой частью планов Нельсона.
– Ты воплощение правдоподобного отрицания, – произнес Нельсон.
Макклауд на мгновение завис.
– Это хорошо?
– Великолепно. Что ты там принес?
Макклауд поставил добычу на стол:
– Корреспонденция. Надеюсь, это то, что вы просили.
Нельсон перевернул пакет, вытряхнув несколько корпоративных и даже парочку личных поздравительных открыток. Все были адресованы Зулавски.
– Отлично. – Он сунул открытки обратно в пакет. – А теперь вот что. Помнишь кальмара, которого ты забрал со стола Бэйлисс?
– Да. Я держу его в небольшом баке в кладовой.
– Хорошо. В конце смены, когда все уйдут, ты заберешь кальмара. А завтра поручишь кому-нибудь отправить его в СНП.
Макклауд явно озадачился, но все же кивнул:
– Ладно. Еще что-то?
– Да. Как только подготовишь кальмара, возьмешь все офисные принадлежности Бэйлисс, которые удалось собрать, упакуешь и отправишь в аудиторский отдел.
Теперь Макклауд выглядел расстроенным.
– Я не понимаю, зачем вам это…
– Ничего. Позволь, я объясню. – Нельсон вышел из-за стола и прижал палец ко лбу зомби. – Мачо тако Гай Ломбардо.
Макклауд рассеянно моргнул.
– А теперь ты забудешь о нашем разговоре, но не забудешь о посылках, которые я велел упаковать.
– Конечно, босс, – улыбнулся зомби.
– Как только все сделаешь, ты почувствуешь себя отдохнувшим и счастливым. И сразу же забудешь о посылках. Понял?
– Конечно, босс.
– Хорошо.
Нельсон вновь ткнул его в лоб и повторил контрольную фразу. Макклауд обмяк на секунду, затем распрямился и принял свой привычный по-идиотски бодрый вид.
– Вам еще что-нибудь нужно кроме пакета? – спросил он.
– Ничего. Ты славно потрудился.
Нельсон проводил подчиненного к двери, проследил, чтобы он занял свое место и приступил к ежедневным обязанностям, после чего вновь достал поздравительные открытки Зулавски и сунул их в шредер.
«Чем сильнее я сведу с ума одного из них, тем сильнее он сведет с ума второго».
Нельсон стоял у аппарата, пока каждую открытку тщательно не разжевало и не измельчило на ленточки.
«Так, о Зулавски позаботились.
А что можно сделать с Варгасом?»