Знания человека не могут выходить за рамки его опыта.
Вена, июль 1933 г.
Обнаженная, она томно возлежала на кровати; жара душного лета давала о себе знать, пот увлажнял скомканные простыни, которые липли к отдельным частям ее тела, приклеиваясь к коже и приоткрывая взору вкрадчивые детали ее форм.
Хеди глядела в потолок, расчерченный тенями от ставней. Дрожание веточек папоротника на подоконнике изображало на стене движение взад-вперед. Была суббота, и ее родители проводили утро дома. Она слышала их голоса за закрытой дверью своей спальни. Ей предстояло принять решение, она должна была определиться со своим будущим.
Хеди устала от родителей, от жесткости отца, от равнодушия и самодовольства матери. Хеди считала себя вполне независимой, ей с самого детства было комфортно со старшими друзьями. Опережая ровесников в учебе, она не испытывала проблем в общении со своими новыми одноклассниками, которые были значительно старше нее. И теперь она захотела уйти, ей нужно было покинуть этот дом, а Фриц Мандль, вероятно, хороший выбор: он очень богат и кажется добрым и заботливым. Она станет хозяйкой дворца и сможет иметь все что только пожелает. Но Хеди стремилась продолжить учебу, ей не хотелось терять увлечение, позволявшее погружаться в числа и формулы, получать удовольствие от магнетизма, который таил для нее этот воображаемый алгебраический мир.
Должно быть, Фриц хороший любовник, к тому же не исключено, что она сможет сохранить некоторые из своих дружеских сексуальных привязанностей и, видимо, продолжит сниматься в кино. Ее будоражили не только вспышки фотокамер. Она сознавала себя победительницей, но у нее не было покровителя, а венское общество 1930-х годов уступало женщинам неохотно. Хеди попытается узнать Фрица поближе и выяснить, что ждет ее в этих отношениях. Она попытается представить, каким может стать ее будущее с этим мужчиной. Ведь всегда существует возможность расставания, если все пойдет не так, как хотелось бы, а развод сможет ей даже благоприятствовать.
Она вскочила с кровати и начала одеваться, чтобы навестить своего друга и соседа Карла.
– Итальянец ждет вас, – сказал Лукас своим монотонным голосом.
– Впусти его.
Вошел мужчина со стопкой круглых алюминиевых коробок. Лацканы его белого пиджака были в пятнах, наполовину завязанный галстук болтался на пропотевшей, застиранной рубашке.
– Вот все копии фильма, что были на рынке, – доложил он, демонстрируя в улыбке ряд неровных зубов.
– Положите их на стол. – Фриц даже не предложил ему присесть.
Фриц занимался поиском и скупкой всех копий киноленты «Экстаз». Мир кино был не настолько велик, чтобы он не смог их достать, но обнаружилось, что этот фильм перекочевал на порнографический рынок, поэтому Фрицу пришлось обратиться к нескольким мерзким торговцам порнографией. Зная об этом, посетитель-итальянец явился к нему с несколькими копиями.
– Это все, что оставалось, Бьянкини?
– Возможно, еще несколько штук переходят из рук в руки, но не беспокойтесь, я смогу достать их за небольшую сумму, господин Мандль, вы очень щедры, – ответил он, чрезмерно жестикулируя.
Когда субъект удалился, Фриц вызвал Лукаса.
– Навести-ка этого Бьянкини, он плодит копии фильма, чтобы продавать мне. Отними оригинал, который у него в логове, и разберись с ним.
– Будет сделано, господин Мандль.
– И продолжай отслеживать ситуацию, Лукас. Я не желаю, чтобы хоть один сантиметр этого целлулоида ходил по рукам.