Муж вернулся из Воронежа, но уехал на работу совсем рано утром, чтобы отчитаться о командировке. Мне нужно было отвести ребенка в детский садик.
Егору не хотелось вставать рано, и в течение несколько минут он выражал недовольство не только своими насупленными губками и раздосадованным взором, но и нытьем, продолжающимся несколько, как мне казалось, бесконечных минут. Мне самой было очень жалко его! Так жалко, что я думала, что этими неизменными утренними подъемами я чуточку калечу его детство, делая его менее счастливым. Чтобы ребенок чувствовал себя счастливым в будущем, неимоверно важно, каково его детство! Но в этот раз я сильно растрясла голову, словно стараясь забросить разбуженные тревожностью мысли далеко-далеко и таким способом запретить себе поддаваться им.
Я знала: когда Антона нет дома, сыну еще сложнее подниматься в садик. Может, потому что он интуитивно ощущал, что мне самой почти невыносимо вставать рано утром, делать обоим завтрак, умывать, одевать и обувать себя и его. И в конце концов, спешно заводя машину, направляться к садику…
– Мам, я не буду сегодня в садик, лано?
– Нет, не ладно. Ты будешь. У мамы работа.
– Какая лабота?
– Ты не понял, что я уже начала работать? Я учу детей французскому языку в школе недалеко от твоего садика.
– У-у-у! У-у-у! – ребенок заскулил, как маленький звереныш. – Я не очу, чтобы ты шла на лаботу!
– А чего же ты хочешь?!
– Я очу… я очу…
– Ты и так ясли почти не посещал, из-за того что маме было жалко тебя!
– И плавильно, я не посеал.
– Правильно, неправильно, но не посещал… Тебе уже четыре с половиной года, и нельзя обходиться без садика.
– Почему? – спрашивали не только глаза моего сынка, но и все его существо. – Почему ланьше я не одил туда?
– Ты много болел, вот и все. Но сейчас ты уже постарше и не будешь болеть так много.
– А я очу болеть! Очу! Очу! Я не очу ставать лано каждое утло!!! – ребенок зарыдал еще сильнее.
– Егор, пожалуйста, успокойся, иначе я сойду с ума! Ты же не хочешь, чтобы я все рассказала папе, когда он вечером вернется домой? И новую игрушку он тебе не подарит, ведь ты не слушаешься меня…
В ответ – непрекращающиеся вопли и сопли.
– Так что… – начала я и, чтобы у ребенка не было времени прикончить мою душу пронизывающими все мое существо рыданиями, поспешила скомандовать: – Одеваемся быстро, затем кушаем быстро и идем в машину!
Оставалось две минуты до первого звонка, когда я вошла в школу, вымотанная походом в садик с нежелающим туда идти маленьким ребенком, я еле смогла улыбнуться вахтерше.
У меня было по два урока в пятом и шестом классах, а затем начиналась моя любимая часть работы. Как было здорово, что существовала работа в библиотеке!
Если бы ее не было, у меня, скорее всего, случился бы нервный срыв еще на первой неделе работы из-за школьников-подростков.
В библиотеке я занималась не только учетом книг в картотеке, но и, когда не была сильно ограничена во времени, вновь перечитывала понравившиеся в детстве произведения. И так полная эмоций, я возвращалась в воспоминания о своих школьных годах.
Но сегодня, видимо, был не мой день…
Быстро вошла директор школы и сообщила, что сегодня у меня открытый урок.
– А почему заранее не предупредили? – возмущенно спросила я.
– Успокойтесь, инспектору известно, что вы пришли в школу две недели тому назад.
– Но несмотря на это, он решил проверить, как я веду урок? – пробормотала я.
– Не стоить сдаваться, еще не начав работать, – строго сказала директор. – Ведь у вас прекрасный диплом. Ну тогда докажите, что не зря его получили!
«Прям надо обязательно доказывать, что я заслужила свой почти отличный диплом…» – мысленно заскулила я.
Когда я остановилась у кабинета пятого класса, меня облило волной спонтанной тревожности и с трудом контролируемого беспокойства. Но оказалось, что инспектор появится не к этому уроку, а к следующему, и я чуть-чуть успокоилась. Хоть будет немного времени, как говорится, подготовить почву, то есть моих подопечных.
Я решила объяснить детям, что на следующий урок французского языка к нам придет важный гость. Однако школьники это мне не позволили: урок еще не начался, и одни валялись на полу, пытаясь ударить друг друга и своих более спокойных одноклассников, другие носились, как стая бешенных животных.
– Софья Ивановна, мы играем в «Звездный десант». А вы смотрели этот фильм? Он, может, и древний, но зато суперский!
– Какой фильм?! Вы головы свои, видимо, потеряли?! К нам на следующий урок инспектор придет, а вы, вы…
Я чуть не разрыдалась, но успела различить чьи-то дикие вопли:
– Какой ты злющий!!!
Мое и так раздавленное существо пронизало невероятно громкими децибелами.
– Ну я тебе покажу!!!
Прямо перед моими глазами разразился непонятно чем спровоцированный бой.
«Да, к сожалению, у каждого есть тараканы в голове, и мои вот-вот прижмут меня к стенке!» Я с ужасом осмотрела класс. И поняла: мне сейчас так же сложно, как и герою Майкла Айронсайда в «Звездном десанте», на чьих плечах лежала вся судьба человечества! Но все же я не предполагала, что дальше будет еще сложнее.
Не дающие мне покоя детские крики, вопли и визги нарастали как снежный ком, делались громче и постепенно забрались в каждый уголок класса. Меня пронзило ощущение, что я никчемный мотылек, замотанный в сети гигантского паука, чем для меня, видимо, и являлся пятый класс.
«Надо сосредоточиться и успокоиться! Что ж, дети – не звери. Меня учили правильно с ними общаться».
И когда я окончательно и безоговорочно была готова с этим согласиться, кто-то из мальчишек громко закричал:
– София Ивановна, берегитесь! Вы для нас как старшая сестра!
– Уф! – с ужасом выдохнула я.
«Чуть не пришибли! Дикари!» Непроизвольно обратив взор к небу и слегка сгорбившись, я с ужасом ждала, что на меня сейчас свалится несметное множество военных гранат в виде школьных рюкзаков.
– Вы что?! – набрав в грудь воздуха, закричала я, мои глаза метали молнии. – Вы находитесь в школе, а не на съемочной площадке блокбастера!!!
– Было бы здорово оказаться на съемках «Звездного десанта», правда, ребята? – спросил самый артистичный мой ученик.
– Да, да! Супер было бы! – прозвучал с раздирающими по силе децибелами ответ.
– Леонов, тихо! Все тихо! – скомандовала я. – У нас будет гость на втором уроке! Надо вести себя подобающим образом! А сейчас мы вспомним спряжения глаголов etre и avoir на французском! Быстро!
– Уф, уф, уф! – стали стонать дети. – И зачем нам этот французский?
Я не успела утихомирить своих разбуянившихся школьников, когда с громом и молнией появилась директор и начала кричать во все горло:
– Что это за небывалый шум!? Как вам не стыдно!!! Вам не понятно, что мы ожидаем инспектора?! София Ивановна, нельзя было позволять им!
«Да слава Богу, что в разгар сражения я осталась в живых». Мне повезло, что за последние минуты «бомб» больше не упало. Не сказав больше ничего, директор просто покинула классную комнату.
– Тихо уже!!! – мой голос все-таки смог возвыситься надо всем шумом. – Будем делать упражнения для спряжений глаголов etre и avoir под тихую музыку. Надеюсь, это поможет вам как-то успокоиться!
И вдруг, вспомнив совет дяди Мирека, что мне нужно приманить детей чем-то приятным, что, несмотря на разницу вкусов поколений, могло бы помочь, я решила включить мюзикл «Нотр-Дам де Пари». Он есть на русском языке, но в оригинале, на французском, звучит бесподобно, как магия.
Вот каким необычным образом начался мой урок.
– Это французский?! – кто-то из девочек живо заинтересовался, наслаждаясь музыкой из мюзикла.
На меня снизошло умиротворение.
– Не верится, что французский такой красивый язык! – до меня донесся другой заинтригованный голос.
Мне даже на ум не приходило, что эта бешенная стая может так внезапно утихомириться и из ужасающих и угрожающих монстров дети превратятся в покладистых кобрят. И как кобры успокаиваются, когда слышат манящие звуки дудочки, так и мой пятый класс стал вдруг невиданно и неслыханно послушным и пушистым (хотя в природе и нет пушистых кобр].
«Мы же все-таки дети, София Ивановна. Пожалуйста, простите нас!» – как будто говорили спокойные и невинные лица детей.
Вот так, благодаря музыке, мои ученики узнали, насколько прекрасно может звучать французский язык! И наконец начали делать упражнения.
Конечно, было много ошибок, которые я потом объясняла в процессе урока. Затем моих подопечных ожидало еще немало грамматических упражнений. И хотя большинство раньше не желало даже слышать о них, сейчас они почему-то решили не перечить. Вероятно, ощущали, что если инспектору не понравится моя работа, то «их старшая сестра» уже не будет работать в этой школе. А я все так же продолжала удивляться бесподобному влиянию музыки на учебный процесс. В этот раз даже результат у некоторых школьников был лучше.
Конечно, ключ к сердцам детей – это любовь, как ключ и к каждому человеку, между прочим!
Но то, что я читала в теории, на практике сделать сложнее. Наверное, потому что в общении всегда есть две стороны. Если мы стараемся наладить отношения с кем-нибудь, а этому человеку все равно и его не интересует взаимопонимание, тогда ничего не получится. То же самое и со школьниками. Если они не дают учителям обратную связь – не открывают свои сердца, не наполняют их добром, – то ни о каких плодотворных взаимоотношениях не может быть и речи.
Наверное, только посредством любви та частица божественного, которая находится внутри каждого из нас, сможет проявить себя в обычной человеческой жизни! И не только у детей должно быть чистое сердце, но и у учителей тоже!
Однако это не так просто. У ребенка искренность возникает спонтанно, а вот учителям понадобится время, чтобы их сердца наполнились неподдельной добротой. Качество, присущее детям, иногда с возрастом постепенно притупляется и в конце концов может утратиться навсегда.
Но, кажется, дядя был прав: все дети одинаковые по своей сущности! Они носят в себе добро! И, если, конечно, не было никаких катаклизмов в семье, которые неокрепшая психика ребенка не смогла вынести, это добро время от времени просачивается, прорывается в чистых душах современных детей! Иногда еле заметно, еле ощутимо, а иногда сильно и безудержно!
И, вероятно, по-настоящему счастлив тот, кто смог сохранить искренние и добрые намерения на всю жизнь.