В настоящее время случаи изнасилования в отделении неотложной помощи имеют свой особый уровень конфиденциальности. Согласно правилам, уважая человеческое достоинство, эту ситуацию окутывают молчанием. Дежурные медсестры, лечащий врач и полицейские занимаются своими делами так незаметно, что никто, кроме них, в отделении не осознает случившегося.
В случае Алекс Тейлор, однако, в ту ночь в отделении не было сотрудника, не знавшего о случившемся или не слышавшего о предполагаемом инциденте. Еще до окончания обследования возникли предположения о том, что могло случиться на самом деле. Преимущественная версия склонялась к тому, что она перенесла черепно-мозговую травму. Вероятно, имели место спутанность и помрачение сознания.
В смотровой палате судмедэксперт и сотрудница уголовного розыска не могли не верить этой расстроенной женщине и отрицать возможность изнасилования, но им с трудом верилось в остальную часть ее рассказа. Только Мэгги Филдинг оставалась на нейтральной и объективной позиции, проявляя, после завершения обследования, должную профессиональную заботу и внимательно слушая длинную историю Тейлор. Она без промедления отвечала на любые вопросы пациентки.
– Алекс, спираль на месте. Нет никаких признаков того, что ее извлекали. Я видела усики, и все остальное выглядит нормально.
Филдинг дожидалась очередного комментария пострадавшей. Она не сводила с нее взгляда и, казалось, никуда не спешила. Мэгги была эффектной женщиной спортивного сложения, высокой и стройной. Ее великолепные волосы цвета шоколада в распущенном состоянии доходили до талии.
На лице Тома Коллинза, судмедэксперта и уроженца Новой Зеландии, бывшего также терапевтом, неизменно отражалось сочувствие. На время обследования он покинул палату.
Приподняв задницу Алекс, под нее подложили бумажное полотенце и вычесали лобковые волосы для выявления улик. Потом полотенце, расческу и выпавшие волоски поместили в специальный пакет, запечатали, поставили подпись и дату и передали офицеру полиции. Затем ей подстригли ногти и собрали их кусочки в отдельный пакет. Состригли несколько волос с головы. Она также плюнула в какую-то специальную склянку, и у нее взяли кровь на анализ и мазки изо рта, ануса и влагалища. Доктор Тейлор видела, как Мэгги растирает мазок по предметному стеклу, понимая, что его будут исследовать на наличие спермы. В заключение ее с ног до головы тщательно осмотрели, выискивая любые повреждения. Синяки. Царапины. Следы укусов или зубов, которые могли бы помочь идентифицировать напавшего на нее человека.
Отойдя к двери, Мэгги Филдинг позвала обратно Тома Коллинза. Всего несколько недель назад Алекс сама стояла на месте Мэгги, рядом с тем же самым экспертом, когда тот брал кровь на анализ у женщины, изнасилованной ее приятелем. Тогда они были в равном положении – оба профессионалы, исполнявшие свои обязанности, официально описали и сфотографировали множество синяков и ушибов. На этот раз, если смотреть на ситуацию глазами Тома, Алекс стала жертвой, а он, оставшись профессионалом, выполнял свою работу, прилагая всяческие усилия для сокрытия факта их личного знакомства.
– Могли бы мы еще разок пройтись по вашим показаниям? – спросила констебль.
Изначально, придя в палату, эта женщина спокойно представилась как констебль Лора Бест. Она выразила Алекс глубокое сочувствие по поводу случившегося и добавила, что нет необходимости обращаться к ней официально – вполне достаточно просто имени. Однако к данному моменту сочувствия во взгляде Лоры заметно поубавилось. Ее веснушчатое лицо стало более отстраненным. И выглядела она немного раздраженной. Все четверо людей провели в этой закрытой смотровой палате уже больше часа, и на них начал сказываться разогретый и спертый воздух.
Перелистнув несколько страниц блокнота, Бест начала зачитывать показания:
– Вы помните, как, пересекая служебную парковку, почувствовали удар по затылку, позже у вас возникло ощущение кляпа во рту, и, возможно, вы уловили запах эфира. Затем вы очнулись в какой-то операционной, обнаружили себя с зафиксированными конечностями и увидели человека, изображавшего хирурга.
– Я не знаю, изображал ли он хирурга, – сердито возразила Алекс. – Я говорила, что он был одет как хирург.
Прежде чем продолжить, Лора на мгновение поджала губы.
– Далее он угрожал зашить вам рот, показал поднос с инструментами и сказал, что извлек вашу спираль, опустошил ваш мочевой пузырь с помощью катетера, а затем объяснил, что собирается сделать вам какую-то операцию… на вульве… – На этом слове констебль запнулась.
– Иссечение вульвы, – раздраженно уточнила Тейлор. – И я подтверждаю, что все перечисленное вами верно.
– Далее этот человек задал вам вопрос, в связи с которым вы подумали, что он намерен изнасиловать вас. После чего, по вашим словам, усыпил вас.
– Да.
– И далее вы помните только, как проснулись здесь, в вашем отделении.
– Да.
– Но вы не можете описать его внешность или узнать его голос.
– Нет. Я уже упоминала, что в той операционной меня ослепляли лампы. Я видела хирургическую маску, и мне удалось разглядеть, что он одет в униформу хирурга. Но его голос… Казалось, он говорил через какое-то акустическое устройство, и его голос звучал отдаленно, словно сам он не стоял рядом со мной. Он говорил по-английски, но, с другой стороны, в его произношении проскальзывал американский акцент.
– То есть этот англо-американский врач проделал с вами все вышеперечисленное? Гм-м… Простите меня, доктор Тейлор, если я покажусь вам слишком тупой или, возможно, невосприимчивой, но вы покинули это отделение в половине десятого вечера, а на парковке вас обнаружили в половине второго ночи.
– И что же тут непонятного?
– Вы упоминали большие иглы… оранжевые катетеры, вставленные в обе ваши руки. Разве там не должны были остаться следы уколов?
– Вы не слушали меня. Не восприняли сказанное мной. Да, катетеры там были. Я видела их. Очевидно, его план отчасти состоял в том, чтобы ввести меня в заблуждение, заставив поверить, что я получила серьезные травмы. Внушить мне, что я не в состоянии двигаться. Вся сцена предназначалась для того, чтобы я осознала себя беззащитной и согласилась… согласилась позволить ему сделать то, что ему хотелось.
Легкая улыбка скользнула по губам молодой сотрудницы полиции. Она взглянула на Тома Коллинза и Мэгги Филдинг. Алекс заметила, как все они обменялись быстрыми взглядами. Да, обменялись недоступными для нее говорящими взглядами. Словно эти профессионалы принадлежали к закрытому клубу, куда не допускались жертвы.
– Я испугалась бы, увидев такое в кино, – едва не усмехнувшись, заметила Лора.
Разозлившись, одетая в больничный халат пациентка вскочила с мягкой каталки и встала босиком в шаге от констебля Бест.
– Увы, черт возьми, это вовсе не выдуманное кино, поэтому вам лучше приберечь усмешку на другой случай. И я не придумала всю эту чертовщину! На меня напали. Насильно увезли куда-то, и если б я не согласилась на то, что он хотел, то могла бы сейчас покоиться в чертовом морге.
– Извините, если я огорчила вас. Мы не говорим, что этого не было, – ответила Лора, приобщая к своим оправданиям Тома и Мэгги. – Просто пытаемся во всем разобраться. Вас нашли полностью одетой. Ваше нижнее белье, ваши туфли – все было на месте. Даже платье застегнуто на все пуговицы.
И дальше она высказала то, что думала на самом деле, что вертелось у нее в голове, очевидно, на протяжении всего этого опроса.
– Ваши коллеги сообщили мне, что на работе у вас выдался трудный день…
Ее заботливый тон опять разозлил Алекс.
– Не более чем обычно. В отделении неотложной помощи трудности возникают постоянно, разве вы не замечали?
– Насколько я поняла, день был труднее обычного. Если, конечно, вы не ежедневно теряете детей.
– Я… я… «Скорая» привезла малышку уже мертвой. Мы ничего не могли сделать для того ребенка!
– Я полагаю, Алекс и так уже вынесла достаточно, – вмешалась Мэгги Филдинг. – Ей необходим отдых. И в следующий раз, детектив Бест, когда полиция столкнется с таким случаем, по-моему, будет уместнее прислать к нам более опытного офицера или, по крайней мере, более опытного в делах об изнасиловании, как вам, несомненно, и будет сказано, когда вы представите отчет о показаниях.
В лучшие времена Алекс не особо симпатизировала Филдинг. Эта женщина считалась блестящим гинекологом, но ее манеры обычно отличались грубоватой бестактностью. Однако сейчас доктора Тейлор порадовало ее присутствие.
– Я хочу видеть Патрика, – попросила она. – Где Патрик? Мне необходимо увидеться с ним!
– Он здесь, – кивнув, ответила Мэгги, – ждет в коридоре.
– Вам понятно, он нужен мне! Патрик, – вскрикнула Алекс, – Патрик!
В объятиях любимого она наконец дала волю слезам – и в промежутках между бессвязными всхлипами, призывами и проклятиями поведала ему о своем ночном кошмаре. Потрясенный и разгневанный Патрик потребовал, чтобы Лора Бест нашла этого мерзавца. Потребовал, чтобы она задействовала больше полицейских, и спросил, почему их поисковая группа еще не обыскивает больницу. Именно Алекс удалось удержать его от начала немедленных самостоятельных поисков: она вцепилась в его руки, не отпуская от себя, и необходимость в его присутствии победила. В его объятиях Алекс почувствовала себя в полной безопасности – и в итоге смогла успокоиться и уснуть.